ОНА оказывается в большом дворе, отделённом от улицы большим высоким домом. Остальные дома вокруг зелёного прямоугольника старые, двух–трёхэтажные. Двор довольно велик и бестолков — московский двор. Один из домов выселен, окна его забиты. То ли будет капитальный ремонт, то ли собираются сносить.
Заколочен и передний подъезд.
Но мы видим, как ОНА проходит, предварительно оглянувшись, за дом, где среди кустов, между домом и глухим забором, есть чёрный ход, тоже забитый досками.
Убедившись, что за ней не наблюдают, ОНА подходит к двери, тянет её, и оказывается, что дверь легко открывается. Женщина исчезает в доме.
Ребята, крадучись, проделывают тот же путь — и оказываются у двери.
— Видел? — шепчет Фима. — Я же тебе говорил.
— Ну мало ли что ей там надо?
— Его уже полгода как выселили, — говорит Фима. — Я понимаю, ещё хулиган какой–то или бродяга, да? Но разве она производит впечатление хулигана?
— И что ты предлагаешь?
— Пошли за ней. Я третий раз вижу, как она отсюда появляется. Только боялся один. А вдруг она не одна?
— Переодетая?
— Может, убийца.
— Слушай, Фим, всегда всё объясняется просто. Ну, приехал человек из Конотопа, с гостиницами трудно, родственников нет. Вот увидела пустой дом и решила — давай переночую.
— И ты в этот бред веришь?
— А что такого? Надо пойти и спросить.
— Так пойдём!
— Ты же видишь, мне кефир нужно купить, скоро мои приезжают, я обещал… — Коля пытается говорить доходчиво, разумно, словно убеждает самого себя. А сам не спускает с дома глаз.
— Слушай, если она чего, мы скажем, что из Мосгаза, да?
— А что Мосгазу делать в пустом доме?
— Ясное дело, проверять, нет ли утечки.
— Так ты сам говоришь, что полгода уже дом выселен. И всё вывезли.
— Значит, ты хочешь, чтобы мы сказали, что мы электрики? Или, может, телевизионные мастера, да?
— Как хочешь, а я пошёл.
— Коля, ты мне друг? Ну, Коля, неужели ты не понимаешь, что это самая настоящая тайна? Ты же сам себе никогда не простишь.
— Ну ладно, только на минутку. Мы извинимся, а ты скажешь, что раньше в этом доме жил и забыл здесь… ну, учебник!
— Ты гений, Колька. Иди первый.
— А может, не надо?
— Надо! — Фима толкает Колю на открытое место.
Тот подходит к двери. Тянет её. Сильнее.
Дверь открывается. Слышен скрип. Ребята замирают. Тихо.
— Давай! — шепчет Фима. — Испугался?
Коля отрицательно качает головой и входит в дом.
После яркого дня там темно. Но глаза быстро привыкают. Свет попадает в щели между досками. Две квартиры на первом этаже — двери открыты. Лестница наверх. Ни звука.
— Никого здесь нет, — говорит Коля шёпотом.
Сам оробел.
— Может, уйдём?
Коля делает шаг в сторону, заглядывает в пустую квартиру. Там пусто.
Фима на шаг сзади, всё время озирается, ждёт нападения.
Коля резко поворачивается, налетает на Фиму, тот бросается назад. Спохватывается, сердится.
— Ты поосторожнее. Может, она нас подстерегает.
Коля уже смелее идёт в квартиру напротив. И там пусто.
— Ушла, — говорит он.
— Куда? Через окно? Тем более… — Фима подходит к окну, смотрит наружу, в сторону двора.
И в самом деле, вряд ли женщина стала бы вылезать через окно — во дворе песочница, там играют дети, сидят бабушки.
— Ну ладно, — говорит Коля, — взглянем ещё наверху…
Он первым идёт по лестнице наверх. Фима за ним.
Наверху тоже пусто… Кажется, что никого здесь и не было.
— Хватит, — говорит Коля. — Я пошёл, мне ещё кефиру купить надо. Ложная тревога.
Он идёт к лестнице.
Камера фиксируется на Фиме.
— Погоди! — говорит он задумчиво. — Но ведь она была! — И сам не замечает, как уже раскрыл книжку и читает.
Коля спустился с лестницы, хочет позвать Фиму, но тут видит, что–то светлое лежит на полу. Теннисный мяч. Он поднимает его. Мяч лежит у полузаваленной лестницы вниз — три или четыре ступеньки — в подвал. Ящики, тряпьё. Дверь. Коля на всякий случай доходит до этой двери, толкает её, и она беззвучно, как во сне, раскрывается. Внутри куда темнее. Но Коле как–то неловко останавливаться. Он уже в подвале. И спускается всё ниже. И тут ему становится страшно. Он смотрит на светлую щель — дверь наверх. Он слушает. Какой–то шорох. Коля сжимается. А это, оказывается, пробежала по полу мышь.
Свет скудно проникает сюда сквозь окошко под самым потолком подвала. Тут тоже хлам.
Но ясно, что женщине здесь бы не спрятаться.
Тут взгляд Коли падает на старый дубовый, покосившийся шкаф. Почему он попал в подвал? Дверцы шкафа закрыты.
Убедившись, что в подвале пусто, Коля решается: oн подходит к шкафу. Осторожно приоткрывает дверцу. И там, буквально в трёх сантиметрах от дверцы, обнаруживается кирпичная стена. В этом есть неправильность.
Коля провёл по ней ладонью, потом постучал костяшками пальцев. Ничего не случилось.
Он уже собирается уйти, отворачивается, как сзади раздаётся шуршание. Он быстро оборачивается. И видит в щель полуоткрытой дверцы шкафа, как каменная стена поехала в сторону. И за ней небольшое, светлое, очень ярко освещённое помещение. И видно, что там никого нет.
А наверху Фима, подойдя к забитому окну, чтобы больше было света, продолжает с увлечением читать книжку.
Коля удивлён, он снова входит в шкаф. И оказывается в небольшой камере, резко дисгармонирующей с пустым домом и пыльным подвалом. Коля осматривается.
В камере пульт, приборы.
Коля видит на пульте переключатель. По одну сторону написано «Вкл», по другую «Выкл». Переключатель стоит в нейтральном положении.
— Эй, — кричит Коля. — Фимка! Посмотри, что здесь!
Коля делает шаг к дверце шкафа, хочет пойти за Фимой. Потом передумывает. Ставит на пол авоську с бутылками. Рука сама тянется к переключателю.
— Попробуем разок и пойдём, — говорит он сам себе.
Переключатель легко отходит к слову «Вкл».
И сразу раздаётся жужжание. Стрелки приборов на панели вздрагивают и ползут по циферблатам. Загораются новые лампочки над пультом.
Сзади раздаётся шорох. Коля быстро оборачивается и видит, как кирпичная стенка медленно закрывает выход.
Это Колю пугает. Он схватил авоську с бутылками, метнулся к двери, попытался остановить её, но поздно. Он замурован. Он стучит в стенку, но звука почти нет. Только звякнули бутылки в авоське. Тогда он соображает: надо выключить прибор. Он тянет руку к пульту и переводит переключатель к слову «Выкл».
И сразу замолкает жужжание, гаснут лампочки, успокаиваются стрелки приборов.
И кирпичная стенка послушно отползает в сторону. Коля с облегчением переводит дух.
Теперь можно уходить, но страсть к приключениям оказывается сильнее. Коля снова включает приборы и теперь уже спокойно смотрит, как закрывается кирпичная стенка. Он смотрит на приборы. И видит, что над пультом загораются экранчики. На одном надпись «Исходная станция». На втором — «Конечная станция». А под ними ряд кнопок, которые Коля раньше не заметил. Под одной, большой, с пол–ладони, надпись «Пуск».
Коля нажимает на кнопку «Пуск». Но ничего не происходит. Он несколько раз жмёт на кнопку. Даже бьёт по ней кулаком.
— Конечно, — бормочет он скептически. — Всё поломано.
Задумывается. Что бы ещё сделать.
— Исходная станция… это мы. Конечная станция… наверное, Малаховка. Или даже Кива…
Он нажимает на кнопку «Конечная станция».
Жужжание тут же усиливается. Кабина озаряется разноцветными отблесками, кирпичная стена заволакивается туманом. Пульт начинает мелко дрожать. Коля тянет руку, чтобы отключить кнопку, но тут над его головой начинает вспыхивать и гаснуть, всё ярче и быстрей, под звук сирены, надпись «Внимание! Внимание!».
Потом вспыхивает другая: «Проверьте, стоите ли вы в круге?» «Стоите ли вы в круге?».
Коля смотрит вниз и обнаруживает, что стоит на чёрном ребристом коврике, очерченном белой линией.
— Да! — кричит он, стараясь перекрыть звук сирены и жужжание. — Стою в круге! Что дальше?!
«Не двигаться!» — загорается другая надпись. «Держитесь за поручень!»
И тут же из стены на уровне его подбородка выскакивает металлический поручень. Коля послушно хватается за поручень, стараясь не уронить авоську с пустыми бутылками. Он подавлен и испуган.
«Закройте глаза. Дышите глубоко».
Коля закрывает глаза.
Кабина погружается во мрак. Только сноп света сверху освещает маленькую фигурку Коли, вцепившегося в поручень. И в этом свете Коля становится как бы цветным силуэтом, который начинает странно пульсировать, меняясь в цвете.
Гаснет свет. Теперь цветная фигурка Коли рисуется на тёмном фоне. Вдруг в разных направлениях начинается «дождь» из ярких светящихся волнистых линий.
И в тех местах, где они касаются Колиного силуэта, он вспыхивает, теряя свою материальность.
