Ознакомительная версия.
«Посоветуюсь в справочном бюро у дедушки», — решил Алёшка. И, щёлкая оторванной подошвой, помчался на знакомый перекрёсток.
Сапожная будка была открыта. Но сидел в ней не старичок, а розовощёкий парень. Стучал молотком в посвистывал.
— А где же дедушка? — спросил запыхавшийся Алёшка. — Он здесь работал.
— Привет! Дедушка? Дедушка на пенсию ушёл.
— На пенсию? — глупо повторил Алёшка.
— Угу. А ты его знакомый?
— Знакомый… — тихо сказал Алёшка.
— Ну, не беда. Я тебе не хуже дедушки помогу.
Не успел Алёшка мигнуть, как парень сдёрнул с его ноги сандалию, раз-два — и подмётка оказалась на месте. Как новенькая.
— Вот и всё. Гуляй, не горюй.
— Спасибо, — шёпотом сказал Алёшка. И отошёл.
Но скоро он подумал, что не всё потеряно. Можно добежать до Транспортного Агентства и всё объяснить кассирше. Наверно, она поймёт и выдаст новый Зелёный Билет. И Алёшка побежал опять.
Через дыру в заборе он пролез на стадион. «Если не достану Билета, вернусь сюда и попрошу лошадей, — подумал Алёшка. — Пусть отвезут к тому аэродрому. Они ведь знают все волшебные дороги».
Но лошадей не было. А на трибунах плотники разбивали дощатые скамьи и лесенки. Один из них сказал Алёшке:
— Нечего тут ходить…
Алёшка не оглянулся.
Он пересёк поле, вышел на улицу Полярных Капитанов и заспешил к Агентству.
Агентство было закрыто.
Синюю вывеску сняли и торчком прислонили к стене. На запертых дверях мелом было написано:
РЕМОНТ
Вот и всё.
Что оставалось делать?
Вернуться домой?
Пойти к Маше на день рожденья?
Сесть прямо здесь на штакетник и заплакать?
Алёшка повернулся и зашагал прочь.
Запутанными переулками, мимо старой церкви и нового кинотеатра, он вышел на улицу Дальнюю.
И всё было как раньше. Сначала деревянные домики по краям улицы, потом одинокий дощатый тротуар среди заросших канав. Так же трещали кузнечики и цвели одуванчики в канаве. И разбитые стёкла разбрасывали солнечные вспышки. Шагать бы да радоваться. Но Алёшка знал, что идёт он зря.
Не будет парохода.
А сам он не найдёт и не осилит дорогу на аэродром. И всё-таки Алёшка шёл. Потому что Голос Дороги звучал в нём настойчиво и беспокойно: «А помнишь? А помнишь?..» Сейчас ничего другого и не оставалось — только идти и вспоминать.
Тротуар оборвался, и побежала тропинка. Зашелестела у ног трава, и опять показалось Алёшке, что плывёт он по зелёному морю. И качалось над ним небо с маленькими белыми облаками.
Тропинка тянулась и тянулась. В прошлый раз она показалась Алёшке гораздо короче, а сейчас он шёл больше часа и не видел реки.
«Что случилось? — думал Алёшка. — Дедушка ушёл на пенсию, Транспортное Агентство закрыли на ремонт, но куда девалась река?»
Ему очень хотелось дойти до реки. Отыскать на берегах следы пароходных колёс, постоять в том месте, где упал трап, вспомнить всё, как было. Ведь, когда вспоминаешь о хорошем, делается легче.
Кроме того, Алёшка всё-таки надеялся немного. Вдруг пароход придёт? В сказках бывают всякие чудеса.
Он прошагал ещё не меньше часа. Город едва был виден. Колыхалась кругом трава. И не было реки. «Значит, её не будет совсем», — понял Алёшка.
И тут Алёшке стало так плохо и обидно, что дальше некуда. Он остановился и (будем говорить честно) почти заплакал. Почти — потому что слёзы не упали, а закипели в глазах и каплями повисли на ресницах. Солнце зажгло в них серебряные точки. Алёшка сердито мигнул — сбросил капли с ресниц. Точки погасли. Кроме одной. Одна блестящая звёздочка никак не гасла.
Алёшка моргнул ещё и ещё. Но белая искра горела в вышине. И делалась ярче.
Потом Алёшка услышал стрекот. Это был очень тихий, но отчётливый звук. Он пробился сквозь звон тишины, трескотню кузнечиков и шорохи трав.
У Алёшки ухнуло сердце, как во сне, когда кажется, что падаешь с громадной высоты. Он побежал к этой искре, остановился, побежал опять. Серебристая точка росла, у неё появились узкие стрекозиные крылья.
— Лётчик… — сказал Алёшка ликующим шёпотом.
Самолёт вырастал на глазах, он шёл прямо на Алёшку.
«Как хорошо, что я надел матроску, — мельком подумал Алёшка. — Ведь в зелёной рубашке Лётчик не увидел бы меня среди травы…»
И тут Алёшка очень испугался: а вдруг Лётчик не узнает его!
Тогда он бросился навстречу самолёту, выбрал место, где трава пониже, упал на спину и раскинул руки — буквой «Т».
Сквозь траву и солнце он видел, как с высоты прямо к нему пикирует, почти падает большая узкокрылая птица — самолёт маленького лётчика Антошки Тополькова.
Единственное, как выяснилось, неканоническое издание повести. Особенности издания: присутствует стих: Раз-два-три-четыре! Сидит Витенька в квартире, Смотрит Витенька в окно, Хочет выйти он давно. Раз-два-три-четыре-пять! Выйди, Мямлик, погулять! Мы тебе сегодня будем Руки-ноги отрывать! в конце отсутствует нелепая фраза про «товарищей» — Лётчик… — сказал Алёшка ликующим шёпотом. (в отличие от традиционного: — Лётчик… — сказал Алёшка ликующим шёпотом.) — Товарищи, это же Летчик! Также присутствуют другие незначительные изменения.(прим. сканировщика)
Ознакомительная версия.
