— Слушаю. Дядя Витя, я с Питей разговаривал! На Кукурбите научились и меня видеть!
— Какие у них новости?
— Пока все в порядке… — О том, что он пожаловался Пите насчет невидяйки и об обещании того "думать всей командой", Славик сказать не успел.
— Тогда продолжай слушать меня. Через, примерно, минут 15 выходят: шеф (я узнал его по твоему описанию) и те двое. Все трое садятся в "бээмвуху" шефа, один из братков — за баранку. Стекла в ней тонированные. Машины разворачиваются и проезжают мимо меня. Я "роюсь" в зажигании, какая-то неполадка в моей тачке — нормальное для нее состояние. Потом включаю стартер и качу за ними…
А дальше, Славик, разворачивается удивительная картина…
Полчаса или чуть больше езды, потом их две машины останавливаются неподалеку от… ювелирного магазина. Вижу: водитель "бээмвэ" выходит, отворяет зачем-то переднюю и заднюю дверцы и начинает усиленно протирать стекла, хотя они и чистые. Но я-то знаю про невидяйку — и предполагаю, что в эти минуты два бандита, успевшие стать по дороге невидимыми, покинули машину и идут к магазину… Вот — слежу не переставая — вошли вместе с кем-то, не подозревающим, что за ним проследовали двое невидимок…
Это все мои предположения, Славик, но я жду подтверждения догадке. Чтобы лучше все рассмотреть, я вышел из машины и присоседился к группке парней и одной девушке, что курили и разговаривали о сегодняшнем эстрадном кумире, кажется, о Земфире или о Диме Билане, забыл…
Идут минуты, вот уже 10 минут прошло, 20… 35… Я жду чего угодно — стрельбы, криков, сирены…
Нет, все тихо. Тихо-тихо… В магазин заходят, выходят оттуда — посетителей немного, потому что он дорогой. Я не свожу глаз с дверей, поглядываю и на разбойничьи "тачки"…
Вот водитель "бээмвэ" засуетился, словно услышал чей-то голос, выскочил из машины, снова открыл обе дверцы и давай протирать чистые стекла белой тряпицей. Я гляжу на машину — осела, качнулась. Значит, приняла людей!! Невидимок, Славик, невидимок!
И вот обе отъезжают, первой — "тойота". Я чуть было не кинулся за ними на своей, но вовремя опомнился. Результата "акции" нужно было дожидаться у магазина. И я дождался! Не прошло и 10 минут после того, как отъехали флагман и "мерс", как в магазине раздались крики и вой сирены. Два продавца (или охранника) — мужчины в хорошо сшитых черных костюмах — выбежали на улицу и стали нервно оглядывать машины и прохожих. Но улица была как всегда многолюдна, суетна, шумна, никто никуда не убегал, не расталкивал прохожих, ни стрельбы, ни топота, ни свиста…
Через пять минут к магазину подъехали, голося на весь свет, милицейские машины…
Для меня все стало ясно. В ход, Славик, пущена твоя невидяйка, предназначенная на Кукурбите для детских ловиток, а здесь используемая для особо крупных, нераскрываемых грабежей! Ну кто, скажи, из людей, кто из даже многоопытных ментов подумает о невидяйке?..
А что делать нам с тобой, посвященым в тайну? Раскрывать ее перед всем миром, рискуя после этого угодить в сумасшедший дом? Или попытаться справиться самим? Вот где задача!
Славик был уже подготовлен к этому вопросу, Он ответил — идея созрела еще вчера — ответил твердо:
— Самим! Нужно задействовать молстар и снолуч!
— Как? — немедленно спросил Кубик.
— Пока не знаю…
Замолчал и художник. Славику было слышно его дыхание и потрескивание бороды о телефонную трубку, Кубик задумчиво водил ею по лицу.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Будем считать, что этой твоей фразой: "нужно задействовать" мои мозги тоже пущены в ход. Тик-так… Слышишь?
— Пока нет.
— Ну все равно; время пошло… — И опять замолчал, словно слушая ход мысли. — А что говорил твой Питя? — спросил он через минуту.
— Питя пообещал, что они там, у себя, тоже будут думать.
— Так ты ему сказал о своей беде?
— Сказал…
— Никогда не думал, что знакомство с тобой в Егоровке обернется для меня, мирного художника, правда, бывшего комендора, такой катавасией!
— Вы жалеете об этом, дядя Витя? — перебил его Славик.
— Да что ты! Разве без тебя я увидел бы чужую планету? Кто еще на земле может этим похвастаться! А мои приключения на Нырехе!.. — Кубик, кажется, помотал головой. — Значит, ты говоришь, молстар и снолуч? Тик-так, тик-так… Ладно Славик, мы с тобой оказались втянуты в очень увлекательную игру. Названия ее я еще не придумал…
— Ко мне сегодня ваши крестники приходили!
— Это кто? Неужели Гоша с Петюней?
— Вроде бутылки собирали, а на уме у них совсем другое было.
— Что же?
— Предлагали опеку: ты, мол, во дворе совсем беззащитный, а мы всегда под рукой. Ты ведь беззащитный, да? Уж так они хотели со мной подружиться! А сами глазами по всей квартире так и шнырят, будто молстар у меня на тумбочке лежит.
— Наверно, ты под колпаком, Славик… Должно быть, и мне скоро принимать каких-нибудь гостей… Дело усложняется… — Снова потрескивание бороды о телефонную трубку. — Насколько я понял, сегодняшние грабители ювелирного магазина — очень серьезные люди. Вот что: никому больше не открывай дверь!
— Дядь Вить, папа с мамой точно так же говорят!
— Осторожность — мать мудрости, не грех о ней напомнить. В общем, так: я засел дома, у меня хорошая работа. После скажу о ней. В любом случае звони. Ну… а сейчас кто-то ко мне звонит!
— Дядя Витя, не открывайте! — крикнул Славик, но трубка Кубика уже лежала на базе.
Елена Матвеевна нашла все-таки формулу состояния Славика. Она сказала: странное отсутствие. Стас тоже заметил в друге это "странное отсутствие".
— Ты запал на что-то, братиша? — спросил он на перемене после русского. — У тебя с кабиной все в порядке? Все читы на тебя кнацают, как на крезанутого. Запал, да?
— Переходный возраст, — брякнул Славик, чтобы уйти от вопроса.
— Это мы знаем, — ответил Стас. — Это мы слыхали — про переходный возраст. Из пятого в шестой, из шестого в седьмой. Мне бы ты мог сказать. Родоки тебя не заели?
— Да нет. Это у меня так, настроение.
— Крепись, перец! — посоветовал Стас. — Настроение — это понятно каждому. Сегодня это, завтра — то. Зашли в тубзик перед гео? А то диря не выпустит на уроке.
Географию преподавал директор школы, Дмитрий Дмитриевич. Но его хобби были морские путешественники, чуть что, он переходил в рассказах о континентах, океанах и островах на них. И тут его так разбирало, так он так увлекался, что когда кто-то просился выйти, он прямо-таки умолял "о хоть какой-то выдержанности", словно готовил из своих школьников будущих Туров Хейердалов или Конюховых.
Стоит ли повторять, что Славик на его уроке думал о том, куда вчера так неожиданно пропал Кубик? И о том, конечно, КАК можно использовать молстар и снолуч против банды, возглавляемой дядькой-роботом?
Но вот он услышал слова, которые пробили его "защитную оболочку"; он заморгал, вытянул шею…
— А чуть западнее Южной Америки, то есть, напоминаю, в Тихом, Безухов, океане, а не в бабушкином ридикюле, лежит в океане одинокий остров Пасхи, может быть, самый удивительный остров Земли…
— Рапа Нуи, — вырвалось у Славика.
— Правильно, Стрельцов, мы с тобой как-нибудь одолеем и географию. Остров — загадка, остров-мечта каждого путешественника… Ты тоже, кажется, хочешь на нем побывать, Вячеслав?
Славик закивал. Ни одного слова он произнести не мог.
— Замечателен он тем, что на нем стоят каменные великаны происхождения почти непонятного: не верится, что они, 200-тонные гиганты, перенесенные из далеких каменоломен, — дело человеческих слабых рук. Шляпы на них тоже каменные и весят иные до 30 тонн… У тебя такой вид, Стрельцов, что ты хочешь что-то мне подсказать?
— Н-нет. Я книгу читал.
— Вот вам, ребята, пример уважительного отношения к географии… Итак, в восточной части Тихого океана, в 24 тысячах километров от нас лежит остров… Куда ты снова подевался, Стрельцов?
Сказать Алексею Дмитриевичу, что он сейчас стоит перед каменным великаном и тянется к его длинному, покрытому золотистыми лишайниками подбородку? А потом еще рассказать, как он из последних сил бежал по песку на берегу с двумя маленькими пришельцами в руках?
Славик только опустил голову.
Вечером, дома, после ужина, за которым мама сидела напротив сына, следя за тем, как он ужинает, после ужина, короче, Славик скрылся наконец в своей комнате. Ткнулся там в один угол, в другой… Хотел было свалиться на диван и включить игру, как в комнату вошла мама.
— Только что кто-то звонил и сказал то ли "Эрика", то ли "эврика". И повесил трубку. Ты не можешь мне объяснить, что это значит?
Над маминой головой показалась голова папы.
— Если "Эрика", — вставил он, — значит, начинается… А, сын? У вас в классе есть такая девочка?
