Ознакомительная версия.
Нашлись даже учителя, поставившие Джонни в пример своим подопечным: учащиеся их школы редко появлялись в прессе, разве что под заголовками вроде «ПО ПРИГОВОРУ СУДА НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИЕ УГОНЩИКИ ОТПРАВЛЕНЫ В КОЛОНИЮ».
Историк спросил у Джонни про «Дружных сплинберийцев». И Джонни с удивлением обнаружил, что рассказывает классу про Олдермена, Уильяма Банни-Листа и миссис Сильвию Либерти (хотя он предусмотрительно соврал, что раскопал все это в библиотеке).
Одна из девочек сказала, что обязательно напишет реферат о миссис Либерти, Неутомимом Борце За Права Женщин. Ага, поддакнул Холодец, за что боролись, на то и напоролись, — и завязался бурный спор, продлившийся до конца урока.
Интерес выказал даже директор. Вероятно, он испытал огромное облегчение оттого, что Джонни не замешан ни в каких историях вроде «БАНДА ПОДРОСТКОВ, ПРОМЫШЛЯВШИХ МЕЛКИМИ КРАЖАМИ В МАГАЗИНАХ, ОКАЗАЛАСЬ ЗА РЕШЕТКОЙ». Джонни пришлось самому искать дорогу в его кабинет (рекомендуемый литературой метод состоял в следующем: привязать один конец бечевки где-нибудь в знакомом месте и наказать друзьям выходить на поиски, если вы не объявитесь через пару дней). Там он выслушал короткую речь об «активной гражданской позиции» и через минуту был свободен.
На большой перемене он собрал друзей.
— Пошли, — сказал он.
— Куда?
— На кладбище. По-моему, что-то не так.
— Я еще не поел, — сказал Холодец. — Мне очень важно регулярно питаться. А то желудок заболит.
— Прекрати ныть.
Когда они летели наперегонки над сердцем Австралии, им уже не требовались радиоволны.
Заря не спеша плелась через Тихий океан за ними следом, но для них не существовало преград.
— И нам не нужно останавливаться?
— Нет!
— Мне всегда хотелось перед смертью посмотреть мир!
— Ну, тогда это был всего лишь вопрос времени.
— А кстати, который час?
— Полночь!
Кладбище больше не пустовало. Во-первых, там слонялись фотографы, один так даже из воскресной газеты. Во-вторых, съемочная группа с Мид-Мидлендского телевидения. И наконец, местные собачники и целая орава зевак.
В заброшенном уголке миссис Тахион деловито оживляла собой могильную плиту.
— Впервые вижу тут столько людей, — сказал Джонни. И добавил: — По крайней мере, живых.
К ним подошел Ноу Йоу, который перед тем беседовал с парой энтузиастов в вязаных шапочках, с интересом заглядывавших в густые кусты за могилой миссис Либерти.
— Говорят, у нас тут не просто островок живой природы, но и Место Обитания, — сообщил он. — Они вроде бы углядели там какого-то редкого скандинавского дрозда.
— Да, жизнь бьет ключом, — кивнул Бигмак.
На дорожку у канала въехал муниципальный грузовик. Какие-то люди в тужурках принялись собирать старые матрацы. Телевизор-зомби исчез. Мистера Строгга тоже нигде не было видно, даже Джонни.
У самых ворот стояла полицейская машина. Сержант Славни руководствовался в работе следующим принципом: если где-нибудь собирается толпа, рано или поздно закон будет нарушен.
Кладбище ожило.
— Они ушли, — сказал Джонни. — Я чувствую… их здесь нет.
Его приятели невольно сбились теснее. В вязах хрипло крикнул редкий скандинавский дрозд (если только это не был грач).
— Куда ушли? — спросил Холодец.
— Не знаю!
— Я так и знал! Знал! — запричитал Холодец. — Вы посмотрите на него, у него же щас глаза засветятся. Ты их выпустил! Вот увидишь, сегодня они начнут таиться и подкрадываться!
— Мистер Строгг сказал, что, если они слишком долго пробудут вдали отсюда, они… они забудут, кто они… — неуверенно проговорил Джонни.
— Видите? Видите? — сказал Холодец. — А вы надо мной ржали! Может, пока они помнили, кто они, все было ничего, но стоит им забыть…
— «Ночь зомби-убийц»? — спросил Бигмак.
— Да сколько раз вам повторять, — обозлился Джонни, — никакие они не зомби!
— Да, а вдруг они наелись вудушной рыбы с чипсами, — возразил Бигмак.
— Их просто нет здесь.
— Тогда где они?
— Да не знаю я!
— И как назло — Хэллоуин, — простонал Холодец.
Джонни подошел к сетке, огораживающей старую галошную фабрику. По ту сторону ограды стояло довольно много машин. Он увидел высокую худую фигуру мистера Аттербери, который беседовал с группой мужчин в серых костюмах.
— А я-то хотел их порадовать, — объяснил Джонни друзьям. — Ведь дело может выгореть. Глядите, сколько народу. И телевидение, и все-все-все. На прошлой неделе была полная безнадега, а теперь появился шанс, и вчера вечером я хотел им про это сказать, а их нету! А ведь тут их дом!
— Может, толпа их спугнула? — предположил Ноу Йоу.
— «День живых живых», — хихикнул Бигмак.
— Надо было пообедать! — заныл Холодец. — Сейчас у меня желудок разболится!
— Нутром чую, мертвецы затаились у тебя под кроватью, — зловеще сказал Бигмак.
— Я не боюсь, — возмутился Холодец. — Просто живот болит.
— Возвращаемся, — сказал Ноу Йоу. — У меня доклад о рефератах.
— Что? — изумился Джонни.
— Математик велел, — пояснил Ноу Йоу. — Сколько народу в школе пишет рефераты и все такое. Статистика.
— Я пойду их искать, — сказал Джонни.
— Гляди, устроят перекличку, потом не расхлебаешь.
— А я скажу, что… что занимался общественной работой. Тогда, наверное, пронесет. Кто-нибудь со мной?
Холодец уставился на носки своих ботинок. Вернее, на то место, где виднелись бы носки его ботинок, если бы Холодец не загораживал их сам от себя.
— А ты, Бигмак? У тебя же Бессрочная Справка?
— Ну да, только она уже пожелтела…
Никто не знал, кто и когда выдал Бигмаку эту справку. По слухам, она переходила в семье Бигмака из поколения в поколение. Бессрочная Справка состояла из трех обрывков, но действовала, как правило, безотказно. Хотя Бигмак держал тропических рыбок, а также данное себе слово не влезать в неприятности (что ему в основном удавалось), его вид и адрес (многоэтажка имени Джошуа Н'Клемента) напрочь отбивали у учителей охоту оспаривать Справку. В результате Бигмаку почти все сходило с рук.
— И потом, они могут быть где угодно, — сказал он. — И потом, я-то их как буду искать? И потом, если они где и есть, так, наверное, у тебя в башке!
— Ты же слышал их по радио!
— Я слышал голоса. Радио для того и сделано, скажешь, нет?
Джонни уже не в первый раз пришло в голову, что человеческий разум более-менее стандартного образца, каким наделены трое его друзей, подобен компасу. Сколько его ни встряхивай, что с ним ни делай, рано или поздно стрелка укажет прежнее направление.
Если бы в сплинберийском Пассаже высадились трехметровые зеленые марсиане, купили поздравительные открытки и пакет сахарного печенья и убыли восвояси, через пару дней местные жители уже свято верили бы, что ничего подобного не было.
— Даже мистера Строгга нет, а он всегда тут, — сказал Джонни.
Он посмотрел на богато украшенную могилу мистера Порокки. Какие-то люди ее фотографировали.
— Всегда, — повторил он.
— Опять снова-здорово, — расстроился Холодец.
— Ладно, идите, — негромко сказал Джонни. — Я кое-что придумал.
Приятели смотрели на него круглыми глазами. Умом они не верят в мертвецов, подумал Джонни, но все остальное в них подавляющим большинством голосует «за».
— Со мной все в порядке, — заверил он. — Идите. Увидимся вечером у Холодца.
— Смотри не приводи с собой… ну, ты понимаешь… друзей, — выдавил Холодец на прощание.
Джонни побрел по Северному проезду. Он никогда не пытался первым заговаривать с мертвецами. Он высказывался, когда знал, что его слушают, иногда — когда они были явственно видны, но если не считать самого первого раза, когда он шутки ради постучался в склеп Олдермена…
— Вот, полюбуйтесь.
Один из осматривавших могилу поднял приемник, пристроенный за пучком травы.
— Честное слово, люди вконец потеряли уважение.
— Работает?
Приемник не работал. Пары дней в сырой траве батарейкам хватило.
— Нет.
— Тогда снесите его к грузовику, мусорщикам.
— Давайте я, — вызвался Джонни.
И поспешил прочь, внимательно приглядываясь, не мелькнет ли среди живых хоть один мертвец.
— А, Джонни.
Под стеной старой галошной фабрики стоял мистер Аттербери.
— Ну и денек, верно? Заварил ты, братец, кашу.
— Я нечаянно, — привычно ответил Джонни. На него вечно вешали всех собак.
— Да нет, могло обернуться по-всякому, — сказал мистер Аттербери. — Старая сортировочная станция, конечно, не подарок, но… надежда есть, можешь мне поверить. Народ зашевелился.
— Это верно. Уйма народу.
Ознакомительная версия.
