Ознакомительная версия.
Джонас замялся. Он не был уверен, что Отцу бы это понравилось.
— Я думаю, тебе стоит посмотреть, — строго сказал Дающий.
— Хорошо, — сказал Джонас. — Как это сделать?
Дающий подошел к громкоговорителю и включил его.
Тут же прозвучал голос:
— Да, Принимающий. Чем могу помочь?
— Я хочу посмотреть церемонию Удаления близнеца, которая состоялась сегодня утром.
— Одну минуту, сэр. Спасибо за указания.
Джонас смотрел на экран. Сначала белое полотно подернулось косыми полосами, потом появились какие-то цифры, затем дата и время. Ему было ужасно интересно, он ведь и не догадывался, что это возможно.
Вдруг он увидел маленькую комнатку без окон. В ней почти ничего не было, кроме кровати и стола с весами и еще какими-то инструментами. Джонас уже видел такие весы во время добровольной работы в Воспитательном Центре. Еще в комнате стоял шкафчик. Пол покрывал светлый ковер.
— Обычная комната, — удивился Джонас. — А я думал, что это происходит в Зале, как Церемония Удаления Старых, я думал, все приходят. Все Старые приходят на Церемонию Удаления. Хотя, может быть, если удаляют Младенцев…
— Чш-ш-ш, — шикнул Дающий, не отрываясь от экрана.
Отец Джонаса, одетый в форму Воспитателя, вошел в комнату. На руках у него лежал запеленутый Младенец. Следом за ним вошла женщина в такой же форме с точно таким же свертком.
— Это мой Отец, — Джонас неожиданно понял, что говорит шепотом, как будто малыши могли проснуться от его голоса. А другой Воспитатель — его помощница, она на Обучении, но скоро уже его закончит.
Воспитатели развернули пеленки и положили близнецов на кровать. Они были голенькие, и Джонас увидел, что это мальчики.
Он завороженно смотрел, как его Отец аккуратно кладет на весы сначала одного, а потом другого ребенка.
Он услышал, как Отец рассмеялся.
— Отлично, — сказал он женщине. — Я уж подумал, что они совсем одинаковые. Вот тогда у нас были бы проблемы. Но этот, — он показал на одного из Младенцев, — весит ровно три килограмма. Так что оденьте его и отнесите в Центр.
Женщина взяла малыша и вышла.
Джонас увидел, как его Отец склонился над попискивающим ребенком.
— А ты, парень, набрал всего два восемьсот. Креветочка!
— Он всегда говорит с малышами таким голосом, — сказал Джонас, улыбаясь.
— Смотри, — сказал Дающий.
— Теперь он его помоет и запеленает, — сказал Джонас. — Он мне сам рассказывал.
— Тихо, Джонас, — сказал Дающий странным голосом. — Смотри.
Джонас послушно уставился на экран. Ему было интересно увидеть саму церемонию.
Его Отец подошел к шкафчику и достал оттуда шприц и маленькую бутылочку. Очень аккуратно он воткнул иглу в бутылочку и наполнил шприц прозрачной жидкостью.
Джонас понимающе вздохнул. Он уже и забыл, что новорожденным делают уколы. Он ненавидел уколы, но иногда они просто необходимы.
Джонас очень удивился, когда увидел, что его Отец приставил шприц к головке ребенка и проткнул ее там, где пульсирует тонкая кожица. Младенец скривился и тоненько запищал.
— Почему он…
— Чш-ш-ш, — снова шикнул Дающий.
Отец что-то говорил, и Джонас понял, что он отвечает на вопрос, который Джонас собирался задать. Тем же ласковым голоском Отец говорил:
— Знаю, малыш, знаю. Больно, да? Но мне нужна вена, а вены на твоих ручках еще совсем малипусенькие.
Он медленно вводил жидкость в вену, пока шприц не опустел.
— Ну вот и все. Не так уж и страшно, — весело сказал Отец, повернулся и бросил шприц в урну.
«А теперь он его наконец помоет и запеленает», — сказал Джонас про себя, поняв, что Дающий не хочет разговаривать.
Он увидел, что ребенок перестал плакать. Потом дернул ножками. Потом обмяк. Уронил головку, прикрыл глаза. И затих.
Джонас вдруг с ужасом понял, что узнает эти движения, позу, выражение лица. Он это уже где-то видел. Только никак не мог вспомнить где.
Джонас уставился на экран, надеясь, что что-то еще произойдет. Но ничего не произошло. Младенец лежал, не двигаясь. Отец убирал все на место. Сложил пеленку. Закрыл шкафчик.
Как и тогда, на игровом поле, Джонасу стало трудно дышать. И он опять увидел окровавленное лицо юного солдата, увидел, как уходит из него жизнь. Воспоминание вернулось.
«Он убил его! Мой Отец убил его!» — сказал себе Джонас, не в силах в это поверить. Он тупо глядел на экран.
Отец закончил убирать комнатку. Затем открыл коробку, которая стояла на полу, и положил туда тело. Плотно закрыл крышкой.
Он взял коробку и перенес ее в другую часть комнаты. Он открыл дверцу в стене, Джонас видел, что за ней темно. Она больше всего напоминала мусоропровод, как в школе.
Отец положил коробку в отверстие и подтолкнул ее. «Пока, малыш!», — сказал он и вышел из комнаты.
Затем экран вновь стал белым.
Дающий повернулся к Джонасу. И очень спокойно сказал:
— Когда мне сообщили, что Розмари подала прошение об Удалении, на экране сразу появилась запись. Так я в последний разувидел это прекрасное дитя. Она ждала. Они принесли шприц и попросили закатать рукав.
— Ты подумал, что она была недостаточно храброй. Я ничего не знаю о храбрости, не знаю, что значит быть храбрым. Я только знаю, что я сидел здесь оглохший от ужаса. Жалкий и беспомощный. А Розмари говорила им, что предпочла бы сделать укол сама. И сделала. Я этого не видел. Я отвернулся.
Дающий посмотрел на Джонаса.
— Вот так, Джонас. Вот ты и узнал, что такое Удаление, — сказал он горько.
Джонасу стало трудно дышать, он почувствовал страшную боль, которая вырвалась наружу плачем.
— Я не пойду! Я не пойду домой! Вы меня не заставите! — Джонас кричал, всхлипывал, бил по кровати кулаками.
— Сядь, Джонас, — велел Дающий.
Джонас послушался. Его трясло. Он сел на краешке кровати. На Дающего он не смотрел.
— Ты можешь остаться здесь. Я хочу поговорить с тобой. Сейчас тебе нужно сидеть очень тихо, я сообщу твоим родителям, что ты не придешь. Никто не должен слышать, как ты плачешь.
— Никто не слышал, как плачет этот ребенок! Никто, кроме моего Отца! — крикнул мальчик и снова зарыдал.
Дающий молча ждал. Наконец Джонас затих. Он сидел скрючившись. Его все еще трясло.
Дающий подошел к громкоговорителю и включил его.
— Да, Принимающий. Чем могу помочь?
— Сообщите Семейной Ячейке нового Принимающего, что он остается у меня на ночь для дополнительного обучения.
— Конечно, сэр. Спасибо за указания, — сказал голос.
— Конечно, сэр. Конечно, сэр, — пробормотал Джонас с издевкой. — Конечно, сэр. Все сделаю, сэр. Буду убивать людей, сэр. Старых? Новорожденных? Как скажете, сэр. Буду счастлив убить их, сэр. Спасибо за указания. Чем могу по… — Он просто не мог остановиться.
Дающий схватил его за плечи. Джонас умолк и уставился на него.
— Послушай, Джонас. Они не виноваты. Они ничего не знают.
— Вы мне это уже говорили.
— Я говорил тебе это, потому что это правда. Они так живут. Живут той жизнью, которую для них придумали. И ты жил бы так, если бы тебя не избрали моим преемником.
— Но он солгал мне! — заплакал Джонас.
— Ему велели так сделать, и он не умеет по-другому.
— А вы? Вы тоже мне лжете? — прошипел Джонас.
— Мне позволено лгать, но тебе я никогда не лгал.
Джонас смотрел на него, не мигая.
— Удаление всегда такое? И для тех, кто нарушает правила три раза? И для Старых? Они и Старых убивают?
— Да.
— А как же Фиона? Она же любит Старых! Она учится заботиться о них. Она еще не знает? А что же она будет делать, когда ей скажут? Как она себя будет чувствовать? — Джонас вытер мокрое лицо рукавом.
— Фиону уже обучают искусству Удаления. — сказал Дающий. — Твоя рыжеволосая подруга отлично с этим справляется. В жизни, которой ее учат, нет места чувствам.
Джонас обхватил себя руками и начал раскачиваться.
— Что мне делать? Я не могу вернуться! Не могу!
Дающий встал.
— Для начала, я закажу ужин. И мы поедим.
— А потом будем делиться чувствами? — Джонас понял, что опять говорит противным голосом.
Дающий грустно улыбнулся.
— Джонас, мы с тобой единственные во всей коммуне, у кого есть чувства. И мы делимся ими уже год.
— Простите, Дающий. Я не хотел так злиться. Только не на вас.
Дающий погладил Джонаса по плечу.
— А когда мы поедим, — продолжил он, — мы придумаем план.
Джонас посмотрел на него озадаченно.
— План чего? Ничего нельзя сделать. Так всегда было. До меня, до вас, до того, кто был перед вами, и еще и еще раньше, — он проговорил стандартную фразу.
— Джонас, — помолчав, сказал Дающий. — Так было очень долго, и кажется, что так было всегда. Но воспоминания говорят нам, что это неправда. Что когда-то люди испытывали чувства. Мы с тобой были частью этого, мы знаем. Мы знаем, что люди чувствовали гордость и печаль, и…
Ознакомительная версия.
