Ну тогда я ничего особенного не теряю.
Надо бороться с манией величия. На самом деле люди — отвратительное племя. Нам была дана великая сила, а мы обошлись с ней по-идиотски.
Что же мы натворили?
В семидесяти футах под поверхностью Атлантики я чувствую, как Эко с горечью и гневом отвечает, помедлив:
Все погубили. Морские черепахи такого никогда бы не сделали.
Как именно мы все погубили? Что мы сделали и кто виноват?
Но Эко не отвечает. Как уже не ответила за эти несколько дней тренировок на множество моих вопросов — в том числе кто я такой и кто мои родители.
Она ныряет еще глубже. Черепаха уплывает, длинный хвост так и вьется.
Мне жалко, что она уплыла. В этой кроткой великанше было что-то утешительное.
Кстати, о великанах. Из черных глубин на нас уставилось что-то огромное! Что-то вроде утонувшего бревна Совершенно не к месту на этой подводной детской площадке. Слишком прямое. Слишком твердое. Из темного железа. Эко, что это?
Зенитное орудие. Добро пожаловать на Атлантическое кладбище.
Громадный старый танкер лежит на песке кверху дном. Бак уцелел, зато корма — словно швейцарский сыр. Что оставляет такие дыры в толстой стальной обшивке?
Торпеды. В этих водах охотились немецкие подлодки.
Подплываем поближе. Завораживающая помесь смерти и возрождения. Корабль-призрак оказался океану очень кстати. На холодном стальном скелете полыхают актинии — с белыми, оранжевыми, пурпурными щупальцами. Кругом кишат рыбы, они снуют в дырах в обшивке, ведущих в просторные тайные покои.
Останки танкера кажутся до странности одухотворенными. Кому ведомы страдания и муки людей, которые утонули вместе с судном? Теперь они покоятся с миром. Тишина братской могилы на глубине сто футов. Когда мы проплываем мимо, громадный омар склоняет голову с усиками, словно охваченный священным трепетом. Ржавые цистерны превратились в высокие своды соборов, где собирается паства из моллюсков в темных рясах. Трубы машинного отделения — мрачные кельи анахоретов-ракообразных.
Загляните в словарь, приятель, но не прямо сейчас. Прямо сейчас я кое-что заметил. В темной дыре. Яркий отблеск серебра. Подводный клад! Затонувшие сокровища! Сую руку в дыру, чтобы его схватить.
Не надо, предупреждает Эко. Без пальцев останешься.
Выдергиваю руку из дыры. Вовремя. Из дыры показывается крупная водяная змея. Крайне недовольная тем, что ее побеспокоили. Четырехфутовое чудовище. Без чешуи. Угольно-черная кожа. Верхняя челюсть нависает над нижней. Разевает пасть и показывает острые как бритвы зубы.
Морской угорь, говорит Эко. Глубоководный хищник.
По-моему, он был бы рад закусить моей рукой. А как ты догадалась, что он там?
Не понимаю, почему ты не догадался.
Молча плывем рядом. Осматриваем корабль. Таращимся на осьминога. Я теряю счет времени. Мне еще никогда не было так интересно.
Скоро нам пора наверх. Тебе тут нравится?
В жизни не видел такой красоты.
Я тоже.
Что-то в ее ответе не то.
Эко, а там, откуда ты, вы это часто делаете?
Нет возможности.
Почему?
Мы все погубили.
Как так?
Ничего подобного не осталось. Ни красоты. Ни разнообразия. Все кончилось. Не осталось ничего дикого. Ничего свободного. Все животные растут на фермах.
Я говорю не о суше. А о морских глубинах.
Я тоже. Они в основном пусты. Отравлены. Бурые водоросли и медузы. Все остальное выращивается искусственно и под охраной.
Даже на дне океана?!
Эко рассматривает панораму океанской жизни, словно музейную витрину. На минуту на ее лице появляется горечь. Больше, чем горечь. Раскаяние? Уж не угрызения ли совести?
Джек, пора наверх. У нас кончается кислород. Только не спеши.
Начинаем всплывать. Ой, что это? Чувствую зловещий трепет. Будто электрический ток. Чистейшая телепатическая ненависть. И тут я ее вижу. Семифутовая тень. Кружит вокруг нас. Эко!
Песчаная тигровая акула. Не бойся.
Не бояться акулы?!
Они редко бросаются на людей.
Могла бы подобрать и более утешительное слово, чем «редко». Насколько редко?
Она довольно маленькая. Чуть больше тебя. Смотри, она решила поискать себе что-нибудь помельче.
И точно — тигровая акула уплывает в сторону.
Знаешь, Эко, на самом деле я не очень-то испугался. Так, на всякий случай…
Стой.
Что?
Замри. Не плыви. Не двигайся.
Снова зловещий трепет. Более целенаправленный. И гораздо более сильный.
Замечаю другую тень. Уже не семифутовую. В два раза больше! Мощное тело. Огромный спинной плавник. Второй, поменьше, — у хвоста. Крошечные глазки. Короткое рыло.
Шестижаберная акула.
Они опасные?
Самая опасная акула в мире.
Чем еще порадуешь?
Голодная.
Мы сможем ее одолеть?
Драться с акулой под водой очень трудно.
Поверю тебе на слово. Надо удирать?
Самое худшее, что мы можем сделать.
Что нам остается?
Звать на помощь.
Отлично. У тебя тут полно друзей? Капитан Немо, например? Лично я собираюсь уносить ноги…
Не двигайся! Они уже близко.
Кто близко? Берегись! Она плывет сюда!
Эко подплывает и повисает между мной и акулой.
Что ты затеяла, идиотка?!
Я тебя защищаю.
Подплываю к ней. Вдвоем мы произведем более грозное впечатление.
Нет, держись у меня за спиной.
Еще чего!
Ты наш маяк надежды.
Надежды на то, что мы не окажемся чьим-то обедом?
Акула показывает зубы. Глядеть на них не хочется. Все равно гляжу. И горько в этом раскаиваюсь.
Зубы треугольные и острые, как у пилы.
Держись у меня за спиной! Она сейчас нападет!
Откуда ты знаешь?
Акула кидается на нас, и Эко плывет ей навстречу. Кулон у нее на бусах вспыхивает. Как прожектор. Ослепительный свет.
Цветной фейерверк на полсекунды ослепил акулу. Видели когда-нибудь акулу в смятении? Зверюга останавливается и дергает уродливой башкой, как будто стряхивает паутину.
Эко бросается на нее! Пытается вырвать левый глаз трехпальцевым захватом, будто клешней. Промахивается, но акула подается назад. Отступает футов на тридцать, чтобы собраться с мыслями.
Опять подплываю к Эко. Молодец, ты ее крепко напугала.
Второй раз не получится. Одного из нас она схватит.
Что будем делать?
Пока она будет меня есть, уплывай как можно быстрее.
Шуточки шутишь?
Эко глядит на меня.
Прощай. Не забывай, что на твоих плечах судьба всего мира. Когда придет твой час, вспомни обо мне и крепись!
Эко, прекрати толкать геройские речи. Пора сваливать.
Поздно. Акула плывет прямо на нас.
Эко кидается ей навстречу. Предлагает себя на первое. Должен ли я ей помогать? Или надо удирать? Перед глазами возникает папа — он приказывает мне бежать и отстреливает себе ногу, чтобы до меня дошло, насколько все серьезно. Он пожертвовал жизнью ради меня. Чтобы я уцелел. Ради высокой цели. Если я сейчас погибну, то все окажется зря.
Поэтому я начинаю всплывать. И останавливаюсь.
Нельзя ее здесь бросить.
Плыву обратно.
Акула делает выпад, Эко еле успевает увернуться. Ну у нее и реакция.
Однако у акулы реакция еще лучше. Один раз Эко удалось ускользнуть, но зверюга заходит с тыла.
Широко разевает зубастую пасть. Обед начинается.
Хватаю ее за задний спинной плавник. На ощупь как костистый наждак. Делаю борцовский захват. Налегаю изо всех сил и пытаюсь выдрать плавник.
Акула забывает про Эко. Пытается сложиться пополам и укусить меня. Но себя за спину не укусишь. Решает меня стряхнуть. Закручивает безумную спираль на бешеной скорости.
Выпускаю плавник, отлетаю в сторону вверх тормашками. Оглушило. Прихожу в себя. Разворачиваюсь.
Акула глядит на меня с благородным негодованием: я тут, понимаешь, идеальный пожирательный механизм на вершине пищевой пирамиды, а ты мне голову морочишь!
Эко подплывает ко мне.
Теперь тебе не уплыть. Она хочет тебя съесть. Придется с ней драться.
Вроде бы драться с акулой под водой бессмысленно.
Да.
Выбора нет. «Челюсти-восемь».
Двадцать футов. Пятнадцать. Огромная пасть распахнута. Десять футов. Эти зубья пилы — моя судьба. Проговариваю про себя молитву. Пусть все закончится как можно быстрее. Пять футов…
БУМ! Подводный взрыв. Акула заваливается набок. Не успевает она опомниться, как снова — БУМ! Дельфины! Целая стая! Огромная! Несутся к акуле и бьют ее спинами прямо в брюхо! Любой из них в одиночку против акулы ничего не может. Но стоит ей развернуться к кому-то одному, как другой дельфин бьет ее снизу. БУМ! БУМ! БУМ!
