Одна из них, привлеченная светом лампы, как мотылек огоньком свечи, задела крылом Пегги Сью по лицу. И когда птица пролетала мимо девочки, та услышала:
– Скелеты… Скелеты! Они идут!
– Погаси лампу! – приказал голубой пес. – А то они сойдут с ума.
Он говорил правду. Ослепленные птицы-альбиносы нарывались на парашют и клювами вспарывали ткань.
– Боже мой! – воскликнула Пегги. – Если они разорвут его, мы камнем ринемся вниз!
К несчастью, фосфоресцирующий факел угасал медленно, поэтому Пегги и голубому псу пришлось терпеть, пока не восстановилась тьма. Странные птицы продолжали повторять фразы, услышанные ими в нижнем царстве.
– Мне уже все это надоело! – пробормотал голубой пес.
– Да, тут не весело, – согласилась девочка. – Но выбраться нам будет нелегко.
* * *
В ту ночь они спали очень плохо, потому что птицы не давали им покоя, без конца задевая крыльями и нашептывая тревожные призывы о помощи. Пегги Сью задумалась, не используют ли люди снизу этих птиц в качестве своих посланцев, надеясь, что их слова вырвутся из бездны и за ними пошлют спасательную экспедицию.
А птицы упорно залетали под купол парашюта и там, оказавшись в плену, проклевывали ткань; Пегги не знала, что ей с этим делать.
– Швы скоро треснут, – бурчал голубой пес. – Они рвут парашют. Скоро он будет похож на кружевную скатерть.
– Знаю, – ответила Пегги, – но как их прогнать? Если я зажгу лампу, они еще больше обезумеют!
Через час, неизвестно почему, белые птицы исчезли.
– Что-то их напугало, – прошептала Пегги.
– Послушай! – пискнул ее четвероногий спутник. – Я слышу музыку… Флейта!
– Да… Несколько флейт. Как будто в бездне дают концерт. Звуки приближаются.
Нежное звучание инструментов было приятно на слух. Пегги поймала себя на том, что подпевает им.
«Это люди, опередившие нас, – подумала она. – Чтобы справиться со скукой, они создали оркестр. И играют в темноте, повиснув на парашютах».
Занятие, пожалуй, не хуже любого другого! Звуки свирелей мелодичным эхом отдавались от скалистых стен.
Пегги решила зажечь лампу, чтобы обозначить свое присутствие. Было бы намного приятнее спускаться группой. Разговор избавил бы их от скуки. В то время как она встряхивала банку с мерцающими червячками, в зеленых лучах высветился один из музыкантов… Это был скелет на парашюте, он играл на флейте из берцовой кости!
К счастью, «факел» был привязан кожаным ремешком к руке Пегги, а то от потрясения она уронила бы его.
Шерсть голубого пса встала дыбом от страха. Хорошо, что скелет, судя по всему, был не злым. Он играл на своем инструменте, не мешая восходящим воздушным потокам тащить его за собой, и эти потоки подталкивали его, как пушинку, наверх.
– Ой… Их тут столько! – взвизгнул пес. – Посмотри вниз!
Девочка нагнулась. И действительно, с десяток старых парашютов, пятнистых от плесени, кружилось на ветру. Под каждым из них висел скелет, старательно дующий в берцовую кость. Замогильный оркестр наигрывал веселую музыку, мелодия была не траурной, а, скорее, танцевальной.
– Кто… кто вы такие?! – крикнула Пегги.
Пролетавший мимо нее мертвец быстренько пробежал по дырочкам флейты своими костяными пальцами и издал странный глухой звук.
– Я умер много лет назад, – «ответил» скелет. – Как и остальные. Мы прыгнули в бездну, вслед за бабочкой. Никто не захватил с собой ни еды, ни питья. Через несколько дней мы умерли от жажды.
– Но… но ты же говоришь… – заметила Пегги.
– Да, – согласился скелет. – Странно, не правда ли? Мне кажется, я что-то вроде привидения. Здесь нельзя по-настоящему умереть. Это волшебная страна, и она действительно очень странная. Моя плоть, мускулы и все органы превратились в пыль, но разум остался пленником этого костяного остова. Чтобы коротать время, мы организовали оркестр. Вот и играем, развлекая тех, кто прыгнул, как мы… Наши косточки легкие, поэтому ветер поднимает парашюты, будто они – бумажные змеи. Тебе нравится наша музыка?
– Д-да, – сказала взволновавшаяся Пегги.
– Хорошо, – ответил скелет. – Наша цель – утешить людей, которые тоже умрут, не достигнув дна. Мы пытаемся убедить их в том, что даже мертвые могут заниматься приятными вещами. Ты умеешь играть на свирели?
– Нет, – призналась девочка.
– Я тебя научу, – заявил ее собеседник. – Уверен, у тебя очень тонкие кости. Ты прекрасно вольешься в наш оркестр.
Он прекратил дуть в дудку и направил парашют поближе к Пегги Сью. Девочка почувствовала, как жесткие пальцы скелета впились в ее руку, чтобы прощупать кость.
– Да, да, – вновь зазвучал глухой голос. – Именно так я и думал, у тебя великолепный, очень тонкий костяк. Твои косточки должны прекрасно резонировать на ветру.
– Резонировать? – запинаясь, переспросила Пегги.
– Да, – ответил скелет. – Обычно мы проделываем дырочки в наших костях. Посмотри! Вот мои берцовые кости, вот – бедренные, а вот – локтевые… Все они – полые внутри. Мне остается лишь раскачаться на ветру, и тогда все мое тело превратится в огромную флейту. Это очень забавно.
И скелет закачался на стропах своего заплесневелого парашюта. Как он и предсказывал, воздушные потоки устремились в его полые кости… И зазвучала суховатая, но довольно приятная музыка.
– Хорошо, – заявила Пегги. – Благодарю тебя. Но я все же надеюсь попасть вниз живой.
– Понимаю, – сказал покладистый скелет. – Ты оказалась предусмотрительнее меня. Я заметил, что ты прихватила собаку, чтобы съесть ее в пути, но увидишь, собачатина – это совсем невкусно.
Услышав эти слова, голубой пес залаял и обнажил клыки. У него злость всегда опережала страх.
– О! О! – засмеялся скелет. – Какие прекрасные зубы! Абсолютно без кариеса, можно подумать, что он чистит их каждый день. – Затем, снова обратившись к Пегги Сью, он добавил: – Когда ты его съешь, не выбрасывай кости, я сделаю из них свирели.
Пегги прижала песика к груди, чтобы он не вырвался. Пес огрызался и рычал, как мотор гоночного автомобиля.
– Мы очень не любим собак, – уточнил загробный музыкант, увлекаемый шквалом задувшего вверх ветра. – Они слишком охочи до косточек. Нам это совсем не нравится.
– Какое безумие! – со вздохом произнесла девочка. – Бабушка никогда не рассказывала мне об этом! Я была готова к чему угодно, но не ожидала увидеть замогильный оркестр в жерле вулкана.
– Эти люди мне не понравились! – прорычал голубой пес. – Они улыбаются во весь рот, но, мне кажется, им нельзя доверять.
Пегги наклонила голову, чтобы заглянуть в глубину пропасти. Она насчитала добрый десяток старых парашютов и столько же музыкантов с позвякивающими костями. Некоторые из них поприветствовали ее мимоходом, щелкнув зубами.
– Азбука Морзе, – заметила Пегги. – Ти… тааа… ти… тааа… Ты слышишь? Они посылают нам весточки, щелкая зубами.
– Ты можешь их расшифровать? – спросил голубой пес.
– Нет, – призналась девочка. – Я учила азбуку Морзе в летнем лагере, но забыла.
* * *
В последующие дни скелеты появлялись все чаще. Они без конца поднимались и опускались, стараясь пролететь на уровне Пегги Сью. И всякий раз, очень вежливо поздоровавшись с девочкой, наигрывали захватывающие мелодии, чтобы развлечь ее. Пегги с трудом отличала одного от другого, потому что все они были одинаковые. Нередко скелеты представлялись, изобразив легкий реверанс:
– Привет, я – Пиб.
– Привет, я – Джаб.
– Привет, я – Джоб.
Эти проявления вежливости раздражали голубого пса.
– У них у всех одно и то же имя, и одна и та же голова, – ворчал он. – Это очень удобно!
В какой-то момент Пегги, наконец, разобралась. Самого разговорчивого звали Пиб. Он был чудаковат и доставлял себе удовольствие, поддразнивая голубого пса.
– А! А! – смеялся он, задирая собаку. – Тебе бы очень хотелось поглодать мою берцовую кость, не так ли? Даже не мечтай!
– Прекрати его злить, – протестовала Пегги. – А то он брыкается. Мне и так тяжело, а тут еще эти ремни.
Пиб, словно воздушный змей, появлялся и исчезал в воздушных потоках вулкана.
– Ты зря так упорно цепляешься за жизнь, – однажды заявил он Пегги. – То, что ожидает тебя в подземном царстве, далеко не весело. Все там наперекосяк, и большинство жителей совсем потеряли голову. А если ты останешься с нами, то будешь развлекаться по-настоящему. Музыка очарует твою душу, и ты перестанешь замечать, как идет время. Знаешь, я не жалею, что умер. С тех пор как поступил в оркестр, я чувствую себя намного счастливее. Мне даже немного жаль остальных… Этих бедных людей, что стали рабами бабочки и все свое время тратят на то, чтобы догнать ее и укрыться в тени.
– Они хотят быть счастливыми, – попыталась оправдать их Пегги.
– Как бы не так! – засмеялся скелет. – Там и речи не может быть о счастье. Жизнь там такая ужасная, люди внизу в постоянном страхе. Когда они прячутся в тени бабочки, то перестают испытывать ужас, вот и все. Разве это счастье?
