Молли скинула ботинки и запрыгнула на кровать.
— Ур-ра! — завопила она. Спать вдруг совершенно расхотелось. Петулька тоже оживилась. — Правда, здорово? А, Петулька? Только посмотри на нас. Разве так бывает? Еще вчера мы прозябали в гадком Хардвикском приюте, а сегодня живем в самом шикарном отеле Нью-Йорка!
Петулька радостно тявкнула. Молли соскочила с кровати и распахнула холодильник с мини-баром. Себе она налила апельсинового сока, а Петульке — чашку холодной минеральной воды. Потом открыла дверь на балкон. В комнату тут же ворвался шум. Гудели такси и фургоны, скрежетали шинами грузовики, завывали сирены полицейских машин, раздавались голоса, крики, свист. Город бурлил жизнью. Молли никогда не видела такой суеты и шума. Зажав Петульку под мышкой, она вышла на балкон.
Стояла полночь, но улицы были полны машин. Небоскребы громоздились над головой, будто высоченные деревья в джунглях, по земле, словно бесчисленные насекомые, сновали легковые автомобили и желтые такси. Молли подивилась — сколько же народу живет в этом городе! И где-то здесь, среди миллионов жителей, ей, маленькой Молли Мун, надо отыскать единственную по-настоящему родную ей душу. Где-то в этих местах живет Рокки — но где?! Она еще крепче прижала к себе Петульку.
— Петулька, где же твоя семья? — Собачка лизнула Молли в нос. — Да, Петулька. Мне тоже кажется, что ты да я — вот и вся наша семья. Только мы и есть друг у друга.
Молли долго смотрела на бурлящий город. Наверное, нью-йоркцы так же легко поддаются гипнозу, как и все остальные люди. Сумела же она одними глазами загипнотизировать портье! Поселившись в номере за три тысячи долларов в сутки, без гипнотической силы не обойтись. Разумеется, можно переселиться в более дешевый отель, но Молли хотелось остаться здесь. Ей нравилась эта безумная роскошь. Кроме того, сейчас она была слишком захвачена удивительным зрелищем, чтобы думать о серьезных вещах.
Молли закрыла балконную дверь и отправилась принимать ванну. Она вылила в воду содержимое всех флаконов с шампунями, чтобы взбить побольше пены, а когда пузырьки поднялись толстым слоем, блаженно опустилась в сладко пахнущую воду. Потом взяла пульт и включила вмонтированный в стену телевизор. Как непохоже это было на продуваемую ледяными сквозняками каморку в Хардвикском приюте, где ее совсем недавно наказали за то, что она наполнила ванну глубже, чем на десять сантиметров! Молли громко рассмеялась.
Телевизионных каналов были сотни, Молли с наслаждением нажимала кнопки пульта дистанционного управления. Программы новостей, ток-шоу, музыкальные концерты, передачи по фитнесу, религиозные программы, фильмы…
И реклама. Все время — реклама. По многим каналам рекламные паузы давали каждые пять минут, едва успевая вставлять между ними кусочки основной программы. Некоторые ролики повторялись снова и снова. «Купите это», купите то… вам это нужно… необходимо, вы не можете обойтись без…
Молли смотрела свои любимые ролики, удивляясь их обилию, и вдруг ей пришло в голову, что реклама сродни гипнозу. Гипнозу, который заставляет людей покупать то, что им не нужно. Своего рода промывание мозгов. Может быть, если люди много раз посмотрят рекламу, которая говорит «Вам это нужно», они и вправду поверят, что им совершенно необходима именно эта вещь. Потом Молли наткнулась на свой любимый ролик с рекламой «кьюта», и у нее потеплело на душе. Сейчас она уже находилась намного ближе к этим великолепным красавцам на пляже. Она принялась подпевать.
— «Кьют» — для тех, кто крут… «Кьют» — для тех, кто силен. — Все любят тех, кто любит «кьют».
С экрана ей подмигнул голубоглазый юноша: «Меня все любят — я люблю „кьют“!»
— А меня все равно будут любить больше! — крикнула ему Молли, набросила на телевизор полотенце и включила джакузи. В тот же миг мощный поток воздуха чуть не выбросил девочку из воды. Молли хлопнула по кнопке выключателя, и пузырьковый вихрь прекратился. Молли не слишком понравилось такое усовершенствование. Как будто десять великанов одновременно пукают к ней в ванну!
После ванны Молли, уставшая и разморенная, улеглась на застеленную атласными простынями кровать под балдахином и решила немного подумать. Если не считать джакузи, новый образ жизни пришелся ей весьма по душе. Вот только как ей удержаться на таком уровне? Однако, промаявшись с полчаса, девочка решила, что утро вечера мудренее, и, взяв пример с Петульки, свернувшейся клубочком в ногах кровати, погрузилась в глубокий сон.
Профессор Нокман летел в самолете. Он приземлится в нью-йоркском аэропорту лишь через четыре часа. Воображение без конца рисовало ему картины одна страшнее другой: девчонка с книгой ускользнула. Эта девчонка, как рассказал ему таксист по дороге из Брайерсвилля, выступала перед сотнями местных жителей и внушила им, что она — самая талантливая, самая очаровательная актриса, какую они видели. Нокман с изумлением догадался, что она их всех загипнотизировала. Удивительно — как могла такая малышка так быстро изучить искусство доктора Логана? Наверно, она на редкость талантлива. Но восхищение в тот же миг сменилось яростью. Как посмела эта негодница стащить его книгу? Ну ничего, скоро он сотрет самодовольную улыбочку с ее лица! Она будет в слезах просить у него прощения! Ему не терпелось услышать ее жалобный извиняющийся лепет.
Он скрипнул зубами от бессильной злости. Девчонка от него не ускользнет! Он идет за ней по горячему следу! Хотя Нокман и не сумел как следует разглядеть, какова она с виду, он не сомневался, что сумеет выследить девчонку и в Нью-Йорке. Он достал из кармана очки со спиральным рисунком и тщательно протер линзы. Профессор прочитал немало книг по гипнотизму и знал, что если у человека есть талант, окружающие бессильны перед его взглядом. Но какие-то особенности спирального узора на этих очках, по-видимому, отражали или нейтрализовали гипнотическое влияние глаз. Нокман надеялся, что они ему помогут. Оставалось только найти кодировщик речи — тогда он будет защищен и от голоса этой М. Мун.
Пощипывая сальные усы, профессор Нокман откинулся на спинку кресла и задумался. Интересно, что означает М? Маргарет? Матильда? Мэвис? Он улыбнулся. Пожалуй, оно и к лучшему, что девчонка нашла эту книгу. Может быть, у нее намного больше способностей, чем он предполагал, и она сумеет достичь высот, до которых ему самому не добраться. Он найдет эту М. Мун и приберет ее к рукам. Подчинить ее будет нетрудно. Она всего лишь маленькая девчонка. И вдруг безжалостный Нокман понял, что эта М. Мун, кем был она ни была, никакой не конкурент. Наоборот, она — подарок судьбы. Такая способная ученица быстро поможет ему осуществить честолюбивые замыслы. Она вознесет его на самую вершину!
Проснувшись на следующее утро, Молли обвела комнату отдохнувшим взглядом и ахнула от изумления. Вот это роскошь! Кремовый ковер, тяжелые шелковые шторы — девочка словно очутилась в рекламе шоколада. Молли встала с кровати, открыла холодильник, достала шоколадный батончик «Небо» и, куснув разок, принялась напевать рекламную песенку. «Я на небе, а „Небо“ — во мне. „Небо“ — лучший подарок и мне, и тебе!» Потом она надела махровый халат, висевший на двери ванной комнаты. Он был великоват, зато теплый и очень мягкий, совсем как в рекламе порошка «Облако девятый номер». Молли вышла на балкон и наконец-то увидела Нью-Йорк при свете дня. Огромный город бурлил под ногами, уходя вдаль. Небоскребы казались даже выше, чем вчера, а Манхэттен тянулся насколько хватало глаз. На стене здания напротив висел громадный рекламный плакат в несколько десятков метров высотой.
На плакате была изображена женщина в джинсах и джинсовой же куртке. Подпись гласила: «Ходи, как великан. Носи джинсы „Дива“!»
Рядом с этой громадиной-дамой Молли почувствовала себя совсем крошечной. В животе у нее заурчало. С самого Брайерсвилля она неслась, не задумываясь, на волнах удачи, строила головокружительные планы и уехала из Англии, не оглядываясь. Но теперь, при свете дня, Молли уже не чувствовала себя так же уверенно, как накануне. Она поняла, что ничего не знает об этом городе и его жителях. Что же делать дальше, как пробиваться наверх? Девочка догадывалась, что люди в больших городах далеко не так терпеливы и дружелюбны, как сельские жители. Она опустила глаза — далеко внизу, по мостовой, решительным шагом спешили куда-то нью-йоркцы, и у каждого было дело, была цель. Мало кто прогуливался не торопясь или останавливался поглазеть на витрины. Молли решила: прежде чем действовать, нужно побольше узнать об этом городе. Но в первую очередь надо позавтракать. И она позвонила в службу доставки.
Через пятнадцать минут очень старый, тощий официант вкатил к Молли в номер небольшой столик на колесиках. Он был застелен белоснежной скатертью, сервирован тарелками, чашками и блюдцами из тонкого белого фарфора, изящным столовым серебром. Рядом с двумя серебряными полушариями, под которыми скрывался завтрак, сверкали два блестящих горшочка. Официант протянул Молли листок бумаги.
