сказала, что эта танцовщица работает лучше всех, и кимоно у неё сказочно прекрасное и как раз такое, какие Ксюхе нравятся. Но лично она, Ксюха, предпочитает танцы побыстрее, а не такие замороженные.
– Впрочем, что с них взять, – рассуждала она. – Японцы танцуют в праздники, а праздники у них в основном летом – ритуалы плодородия называются, чтобы рис хорошо рос. А летом в Японии жуткая жара. Если быстро спляшешь в плюс тридцать пять градусов, то тут же получишь тепловой удар. Вот и двигаются все медленно-медленно и веером слегка обмахиваются, чтобы прохладнее стало. Хотя танец с вентилятором был бы ещё логичнее. А у нас, у русских, когда в старину танцевали? После уборки урожая, осенью, когда уже похолодает. Да ещё всякие Святки и Масленицы, когда вообще зима. Вот мы и наяриваем в бешеном ритме, чтобы согреться.
– А наши хороводы? – возразила Инна. – Они были летом. Я забыла, как это называлось… Троица, что ли. В июне. Хороводы медленные.
– Хороводы – это от комаров, – быстро придумала Ксюха. – Не так уж медленно и без остановок, чтобы комары не догнали. А танец с веером от комаров не спасёт, потому что танцовщица почти всё время останавливается и замирает красиво. А комар в этот момент её ка-а-ак цап! И её веер от комаров тоже не поможет – она же почти не машет веером, а только красиво показывает его зрителям. Нефункционально. Нет, ты не думай, я не такая тёмная, я понимаю, что это очень красиво – танец с веером. Но я люблю попрыгать пошустрее.
А вот кино про самураев сильно и безоговорочно понравилось обеим. Там всё было как надо: и честь, и предательство, и любовь, и красавицы в кимоно, и поединки на ката-нах, и цветущая сакура, и красные клёны, и японский сад, и замок князя. И даже не всех героев убили, так что конец оказался относительно благополучным.
– Ну вот, – удовлетворённо заметила Ксюха. – Ты хоть в кино на цветущую сакуру поглядела. А то похоже, что в этом году она напрочь уволилась.
– А как снято! – восхищалась Инна. – Нету этих голливудских ухмылок, скрежещущих зубов, насупленных бровей, слёз из накрашенных глаз, ползущих по ещё более накрашенной щеке, закушенных губ и прочей мимики. Героиня просто сидит и смотрит в одну точку – и ясно, что её жизнь кончилась.
– «Моя сакура уже отцвела», – процитировала Ксюха строку из фильма. – Да, круто. И этот её жених сперва казался таким противным, а потом мы понимаем, что он просто классный, и друг верный, и вообще нормальный.
– Прямо как твой Макс, – поддела Инна.
– Ну ты сравнила! – искренне возмутилась Ксюха. – Самурай – и Максим Полетаев из шестого «Б». О-о-о, мы уже пришли? Как быстро. Всё-таки пространство иногда искривляется, Эйнштейн правильно говорил.
– Он разве это говорил? – удивилась Инна.
– Говорил-говорил, только не всем. Бабушка, мы пришли! Кино было здоровское. А почему О-Цюру молчит?
– Мяу, – возразила О-Цюру. Но негромко и вполне деликатно. Ксюха погладила О-Цюру и сказала:
– Вот какая хорошая кошечка. Просто совершенство, когда молчишь. У тебя не болит животик?
– Болит, – вздохнула О-Цюру. – Но не очень. Мяв.
– Мама ей укол анальгетика поставила, – объяснила бабушка. – О-Цюру очень возражала.
– Мяу, – подтвердила О-Цюру.
Из кухни упоительно пахло оладушками. Девчонки с готовностью обосновались за столом.
– Чур, я с вареньем! – воскликнула Ксюха.
– Чур, я со сгущёнкой! – воскликнула Инна.
– Ксюха, поросёнок, ты почему ветровку бросила на бабушкин телевизор?! – послышался из комнаты возмущённый голос мамы. – Я знаю, что ты не любишь смотреть телевизор, но выражать своё отношение к СМИ так – это уже слишком!
– Мой любимый телевизор! – тоже возмутилась бабушка. – А вдруг он от твоей ветровки сломается, как же я буду знать, что происходит в мире?
Девочки переглянулись.
– А какая ветровка – чёрная? Или синяя? – спросила Ксюха, вылезая из-за стола с недоеденным оладушком в руке.
– Чёрная, старая. Вообще непонятно, откуда ты это старьё вытащила. Давно выкинуть пора.
– Вот я и попыталась выкинуть далеко, аж в Японию, – пробормотала Ксюха.
– Погоди, не убирай, я посмотрю, как это выглядит: мой телевизор в ветровке, – сказала бабушка и пошла посмотреть. В коридоре послышалось её «ой!».
– Что? – спросила Ксюха, уже догадываясь.
– Ксюха, ты совсем уже! Зачем ты кинула этой тряпкой в меня? – спросила бабушка, снимая с головы чёрную водолазку. – И главное, как ты это сделала, если я была в коридоре, а ты – на кухне?
– Бабуля, ты не волнуйся, – сказала Ксюха, снова залезая за стол и принимаясь за оладушки. – Сейчас в тебя прилетят ещё джинсы.
– Что?!
– Ну, сначала ветровка влетела в твой телевизор, потому что… э-э-э… потому что в комнате свет не горел и она приняла телевизор за тебя. Чем-то вы похожи.
– Фигурой? – оскорбилась бабушка.
– Нет, учёностью и начитанностью. Ты всё знаешь, и телевизор тоже всё знает. На второй раз оно не промахнулось и влепило водолазку прямо тебе в лицо. Сейчас прилетят джинсы. А потом, возможно, простыня с помидорами. Хотя не хотелось бы.
– А кто это – оно? Которое не промахнулось?
– Это… как его. С иностранной фамилией. Полтергейст. Ну, когда предметы сами себя швыряют.
– А почему в меня?
– Ну, бабуля, ты у нас самый главный медиум и экстрасенс, – объяснила Ксюха.
– Да? – удивилась бабушка. – Что-то я раньше этого не замечала.
– А теперь заметила?
– Заметила, конечно! Трудно не заметить, когда тебе прямо в мор… то есть в лицо – хлобысь! – прилетает половина гардероба. Ну что же, спасибо за предупреждение. Будем ждать прилёта джинсов.
Но джинсы не прилетели. Видимо, остались на Акихиро.
– Я всегда говорила, что джинсы – самая надёжная одежда, – шепнула Ксюха Инне. – Бабуля, не сердись, я пошутила. Эти вещи я оставила в Японии, а они вернулись. Можно ещё оладушек? А то на этой тарелке почему-то все кончились.
Несмотря на заманчивые кухонные запахи, О-Цюру не отправилась за девочками выпрашивать кусочек. Она грузно залезла на стол и свернулась калачиком вокруг манэко некко, стараясь сильно не давить на больной живот.
– Ну что? – спросила манэко некко. – Решилась? Я не понимаю, почему ты не соглашаешься.
– Ты и не поймёшь, – грустно ответила О-Цюру и положила голову на лапки.
– Я уведу тебя к себе в прекрасную страну. Там, далекодалеко, на огненной горе Асо, на склоне одной из её вершин под названием Нэкодакэ, стоит мой дворец. Да, ты будешь жить во дворце королевы кошек. Там всегда вкусная еда, там танцы и развлечения, там тепло от горячих источников и весело от игр и забав. Ты не заскучаешь, ты подружишься с весёлой компанией
