— Ну, а меня с точностью до наоборот! — ответила Драгомира, поднимаясь. — Не подходи, Мерседика!
Но грозная испанка не обратила ни малейшего внимания на предупреждение и решительно шагнула к Драгомире, протянув руку. На кончиках ее пальцев потрескивал огонек, и маленькие голубые молнии были готовы в любой момент ударить в кресло цвета старого золота.
Но Драгомира оказалась быстрее и, к вящему изумлению взломщиков, запустила в Мерседику чудовищно мощный Нок-бам.
Испанку отшвырнуло к противоположной стене. Удар бы таким сильным, что из ее идеальной прически во все стороны посыпались шпильки. Длинные пряди цвета воронова крыла упали Мерседике на лицо. Ошарашенная, Катарина подскочила к потерявшей сознание матери, а Грегор с кошачьей ловкостью прыгнул в темный угол, где находилась Драгомира.
Бабуля Поллок не успела среагировать, сын Ортона МакГроу обрушился на нее всем своим весом, и они оба рухнули на пол. Грегор обездвижил Драгомиру, зажав ногами, а потом, прижав ее руки, наклонился и недобро выдохнул ей прямо в лицо:
— Мерседика права, вы не выстоите, и сами это отлично знаете! Так что отдавайте картину, на этот раз настоящую! Избавитесь от лишней боли, а может, и от глупой смерти…
Драгомиру невольно передернуло, но не столько от страха, сколько от отвращения, которое вызвал у нее этот человек, так похожий на своего отца. У нее перед глазами предстал молодой Ортон. Воспоминание о ласковом и ранимом мальчике промелькнуло как мираж и исчезло.
— Вы не посмеете… — начала она.
Грегор недобро хохотнул.
— И почему же, позвольте спросить? Вы-то очень даже посмели приказать вашему прихвостню убить моего отца! — жестко бросил он.
— Откуда… — задохнулась Драгомира. — Откуда вы знаете…
— Откуда я знаю, что это не вы его убили? — договорил за нее Изменник ей на ухо. — А вы угадайте! Так будет гораздо интересней, вам не кажется? Зарубите себе на носу — вы нам не нужны. Нам нужна девчонка, а не старая ведьма, от могущества которой остались одни воспоминания…
Драгомира в бешенстве нечеловеческим усилием вывернулась, несмотря на вес и хватку Грегора. Захваченного врасплох Изменника отшвырнуло на рабочий стол, и он оказался засыпанным всякими стеклянным баночками и металлическими инструментами.
Драгомира мгновенно вскочила на ноги и, выхватив Гранокодуй, швырнула в него один из самых страшных Граноков, и Грегор невольно застонал от неожиданности: в руку Изменника влетела Быстрогниль! Он не успел толком этого осознать, как рука его начала стремительно разлагаться.
— Это от старой ведьмы! — выплюнула Драгомира.
Пока Грегор корчился от боли на полу, а Мерседика постепенно приходила в себя, Катарина решила перейти к действию. Драгомиру ударило в грудь Торнадоном, и, подавившись воздухом, она закрутилась на месте, увлекаемая маленьким, но мощным смерчем, который тащил ее за собой. Мебель, стены, безделушки — все предметы в комнате оказались оружием, используемым против Драгомиры. Не способная помешать сильному ветру, она билась об углы столов, резалась о куски картин, которые разлетались в клочья у нее на пути, и ранила себя, пытаясь ухватиться за все, что подворачивалось ей под руку.
Собрав все силы, Бабуля Поллок попыталась противостоять ветру, откинув тело в направлении, обратном движению ветра.
«Юла», — подумала она, вспомнив любимый фортель Оксы. Воздействие Торнадона быстро сходило на нет, но, увы, первой это заметила Мерседика. Она бросилась на Драгомиру и впечатала ее в стену с такой силой, что Бабуле Поллок показалось, будто она сейчас снесет перегородку. У нее затрещали все кости, и она застонала от боли и бессилия.
Мерседика прижала ее руки к стене и еще сильнее навалилась всем телом, словно хотела раздавить.
И тут Драгомира увидела, как к ним приближается с совершенно ледяным лицом Грегор, высокомерный и зловещий. Его появление вызывало у Драгомиры такую панику, какую она сроду не испытывала: рана, нанесенная Быстрогнилью буквально несколько мгновений назад, исчезала прямо на глазах! На руке Изменника, имевшего довольный вид, остался лишь едва заметный покрытый корочкой рубец.
Сунув руку под нос Драгомиры, Грегор слащаво просюсюкал:
— Сюр-при-из!
И, глядя своими черными глазами в голубые глаза Драгомиры, добавил:
— Должен признаться, вы причинили мне сильную боль этим Граноком, но ваша растерянность и паника стоят нескольких неприятных секунд! Ах, Драгомира Поллок… Только не говорите, что забыли, кто я есть! В моих жилах течет кровь моего предка Темистокла, и вы знаете, что это означает и какое колоссальное преимущество это дает мне и моей родне над всеми вами! Ну, во всяком случае, вы теперь больше не можете это игнорировать…
Не сводя глаз с Драгомиры, он довольно хохотнул. И тут внезапно раздался скрип. Все повернули головы: футляр контрабаса открылся и оттуда высунулась круглая головка Фолдингота.
Драгомира напряглась под весом Мерседики и невольно вскрикнула:
— НЕТ!
— О да, Драгомира, дорогая! — ответил Грегор.
Увидев свою хозяйку в вынужденно неподвижном состоянии, Фолдингот выскочил из убежища, сжимая кулачки.
— Старая Лучезарная приказ отдать изволила, нет права у вас всех его обходить! — пропищал он, смешное личико побелело.
Грегор вместо ответа залепил в него неумолимый по своей мощности Нок-бам. Фолдингота отбросило на перегородку, голова его сильно ударилась о стальную ножку. Подавившись криком, он осел на пол, лишившись сознания.
— Его нужно забрать с собой, Грегор… — поспешно вмешалась Мерседика. — Он — Хранитель Абсолютного Ориентира!
Драгомира бешено забилась, стараясь освободиться. Но тщетно… Мерседика держала крепко. Грегор направился к Фолдинготу. Но едва он успел наклониться, чтобы подобрать малыша-домового, как из глубины апартаментов вылетели две птички и помчались прямо на Изменника. Зависнув каждая возле его уха, они протиснулись в ушную раковину Грегора и принялись безжалостно клевать его барабанную перепонку.
От чудовищной боли Изменник с ревом схватился за голову. Фолдингот же, придя в себя, воспользовавшись неразберихой, мигом вскочил на ноги и удрал из апартаментов.
— А-аа! — скрежетнула зубами Мерседика. — Ну и ладно… Нам некогда его искать, Кнуды скоро вернутся, а я предпочитаю закончить все до их возвращения… Но, раз уж Хранителя Ориентира взять не удалось, у нас есть, по крайней мере, вот это! — с этим словами она соврала с шеи Драгомиры медальон Малораны.
— Он тебе не поможет! — гневно заявила Драгомира, скривившись от боли.
Лицо Мерседики исказилось в злобном смехе.
— Не переживай, Драгомира, дорогуша, я сумею им воспользоваться как надо! А теперь в последний раз прошу: отдай картину!
— НИКОГДА! — отрезала Драгомира.
— Ну, значит, найдем ее и без твоей помощи, можешь не сомневаться, — пригрозила испанка.
— Не найдете! — выплюнула Драгомира. — Ее здесь нет!
Это сообщение вроде бы несколько остудило Изменников. Мерседика, нахмурившись, поглядела на Грегора. Затем, отбросив со лба прядь волос пальцами с покрытыми ярким красным лаком ногтями, бросила своей пленнице:
— Блефуешь! Мы с тебя глаз не сводим с самого Вкартинивания. Картина не покидала этот дом, я в этом уверена…
— Никогда нельзя быть ни в чем уверенным… — заметила Драгомира, метнув в нее разъяренный взгляд.
— Драгомира? Что тут происходит? — неожиданно послышался голос. — Драгомира?
Этажом ниже прикованная к креслу-каталке Мари Поллок звала свекровь. Драгомира встретилась взглядом с Мерседикой и обмякла, прочитав по глазам той, какая чудовищная мысль пришла в голову Изменнице.
— Катарина, будь добра, пойди, успокой нашу дорогую Мари, пока Грегор заберет тут то, что мы ищем! — торжествующе проговорила Мерседика.
И Драгомира едва успела заметить, как Грегор проходит через футляр контрабаса, а потом сильнейший удар кулаком отправил ее во тьму.
Пока Изменник Грегор переворачивал вверх дном личную мастерскую Драгомиры, Мерлин Пуакассе нервно косился на герметично закрытый деревянный тубус, который ему доверила бабушка его подружки Оксы Поллок. Предмет, лежавший на столе мальчика, выглядел совершенно обычным, и никто не подумал, что внутри него хранится нечто очень важное. И все же…
От лежащей в тубусе свернутой в трубочку картины зависела жизнь многих людей! Включая и жизнь Оксы, этой удивительной девочки, при виде которой у Мерлина сердце начинало колотиться, стоило ей взглянуть на него своими серыми глазами… Самая красивая девочка, что ему доводилось видеть. Самая красивая, самая удивительная, самая волшебная. Вполне вероятно, что второй такой ему не встретить за всю жизнь…
