Он и сам порядком устал: пение Алисы, несмотря ни на что, спать мешало, а сама она спала лишь изредка… Даржеку было очень жаль ее. Как она, начальник группы, наверное, казнит себя за обрушившуюся на них катастрофу… Лицо Алисы было уже, чем у Гвендолин, и гораздо пропорциональнее, а голос — заметно мягче, нежнее, чем у прочих инопланетян. Быть может, для своих она — ослепительно прекрасна? Пожалуй, Даржек мог представить ее себе, как нечто прекрасное; примерно так же абстрактная картина может быть одновременно и смехотворной нелепицей и произведением искусства…
Даржек выкурил сигарету так, что едва не обжег пальцы, затем попытался заснуть. Некоторое время оставшиеся без ответов вопросы и иррациональные размышления не давали ему покоя. В конце концов он задремал, но появление Захарии почувствовал еще до того, как открыл глаза и увидел инопланетянина рядом с собой.
— Прошу прощения за то, что разбудил тебя, Ян Даржек, — негромко сказал Захария, — но Исайя… — Он запнулся. Инопланетяне до сих пор относились к попытке Даржека снабдить их земными именами с опаской, точно имена могли оказаться оскорбительными для них. — Исайя, пока вы оба бодрствуете, проводит с тобой столько времени, что у нас до сих пор не было возможности побеседовать с тобой конфиденциально.
— Не стоит извиняться, — шепнул в ответ Даржек, садясь, потягиваясь и протирая глаза.
— Мы слышали твои слова, — продолжал Захария, — и обсудили их. Мы согласны, что несправедливо обрекать тебя на смерть из-за принципов, тебе неведомых. Ибо… — Он скрестил ноги, устремив немигающий взгляд на бункер позади Даржека. — Ибо правда заключена в том, что мы могли бы позвать на помощь людей Земли. И они спасли бы и наши жизни, и твою. Но мы не сделаем этого. Наш Кодекс строго запрещает это.
— Это только подтверждает то, что я и без тебя знаю, — буркнул Даржек. — Поскольку ваш Кодекс строго запрещает вам рассказывать мне что-либо о вашем Кодексе, ситуации это не меняет.
— Кодекс требует, чтобы мы, любыми или всеми доступными способами, скрывали от посторонних — в частности, от твоего народа — свое существование и свои цели. Мы перечитали Кодекс, обсудили его, и сошлись на том, что понятие «посторонние» подразумевает, скорее, группу, чем отдельного человека. Ранее прецедентов, в коих разница между этими понятиями имела бы значение, не было. В твоем случае, возможность передачи информации от тебя к твоей группе исключена. И мы решили, что Кодекс позволяет нам сделать исключение.
— Наши юристы от такого Кодекса пришли бы в восторг, — заметил Даржек. — Так в чем же будет заключаться это исключение?
— Мы решили рассказать тебе все, что ты хочешь знать.
— Понятно. Не будешь возражать, если я закурю?
— Пожалуйста. Сожалею, что мы не можем снабдить тебя и сигаретами, но никто не мог предвидеть, что здесь они потребуются. Мы сами так и не смогли привыкнуть пользоваться ими.
Даржек закурил и глубоко затянулся.
— Вы, наверное, начитались этих старых медицинских книжиц… Я думал, табачники давно опровергли все эти разглагольствования о раке.
— Нет, мы избегаем курения не по медицинским соображениям. Просто нам не нравится табачный дым.
— Понимаю. Когда я в первый раз попробовал, мне тоже не понравилось. Даже стошнило. Хотя — мне тогда было всего десять лет… Все же вы здорово меня одурачили. Я думал, что, если кто-то из вас и скажет мне что-нибудь, это будет Исайя. Он мне казался… так сказать, наибольшим идеалистом из всех вас.
— Так оно и есть, — заверил его Захария…
— Но я не смог поколебать его.
— Неудивительно. Он никогда ничего не сказал бы тебе именно по указанной причине. И — пожалуйста… Я должен попросить, чтобы ты больше не задавал ему вопросов. Ты беспрерывно мучаешь его.
— Так и было задумано. Однако ожидаемых результатов я не добился.
— Молодежь не отличается гибкостью в обращении с Кодексом, — пояснил Захария, — а Исайя — не только молод, но и… А разве у вашего народа — не так?
— Пожалуй, что, в самом деле, не так.
— Вот как… Впрочем, это неудивительно. Твой народ во многих вопросах эмоционально инвертирован. И еще я должен просить тебя не говорить Исайе о нашей беседе. Возможно, позже я изыщу способ все объяснить ему. Что ты хочешь знать?
Даржек выпустил колечко дыма и проводил его взглядом. Колечко исчезло в проеме люка.
— Все, — отвечал он.
Захария прислонился спиной к трапу, вытянул ноги и снова скрестил их.
— Я не могу рассказать тебе всего. К тому же, тебе вовсе не нужно знать все, а времени у нас относительно мало. Исайя скоро проснется.
Даржек усмехнулся.
— Тогда расскажи то, что мне нужно знать.
— Быть может, тебе лучше задавать вопросы?
— Хорошо. Зачем весь этот крестовый поход против «УниТел»?
— Наши действия против «УниТел» — кстати, они возобновятся, как только нам на смену пришлют другую группу, — преследуют две весьма важные цели: защиту обитателей планеты, называемой вами «Земля», и защиту обитателей иных планет, о существовании которых вы даже не подозреваете.
— Интересно… — протянул Даржек, неспешно попыхивая сигаретой и глубоко затягиваясь, из тех соображений, чтобы надольше хватило (еще бы и эту научную проблему обсудить с Тедом Арнольдом!). — Вы защищаете нас и их… от чего?
— Друг от друга.
— Цель, вроде бы, благородная, — сказал Даржек. — Однако, оставив в стороне вопрос, хотят ли обитатели всех этих планет, чтобы их защищали: при чем тут «УниТел»?
— «УниТел» удалось сконструировать трансмиттер, передатчик материи. Таким образом, твой народ — всего в двух шагах от полной победы над пространством.
— О! Человечество — на пути к звездам, как говорят поэты. Однако вряд ли «УниТел» или еще кто-либо знает об этом.
— Они не должны узнать. Поэтому «УниТел» должна потерпеть крах. И потерпит. Ваши трансмиттеры должны — и будут…
Захария запнулся.
— Давать сбои? — подсказал Даржек.
— Да. В них обнаружатся дефекты, которые не позволят в полной мере пользоваться ими еще многие, многие годы. Твой народ еще не готов к космическим путешествиям, и будет готов лишь через множество поколений.
— Потому, что тьма внутри нас — не того цвета?
— Ваш цвет, — твердо сказал Захария, — просто ужасен. У тебя есть еще вопросы?
— Не более пары сотен. Не пойму, каким образом трансмиттеры связаны с космическими путешествиями?
— Простыми словами трудно описать даже ваши неуклюжие трансмиттеры… Однако они, несмотря на эту неуклюжесть, есть, как вы выражаетесь, революционное открытие. Уверенный первый шаг. Овладев принципами, — а «УниТел» овладела ими, хотя ее инженеры еще очень далеки от их понимания, — относительно легко сделать и второй шаг, то есть, сконструировать трансмиттер, работающий без приемника. А третий шаг — это трансмиттер, способный телепортировать сам себя, куда угодно и, опять-таки, без приемника. Это — единственно практичная конструкция космического корабля. Ракеты, которые твой народ разрабатывал столько лет, в сравнении с ним — примитивные детские игрушки.
— Ясно. Предельно ясно. Блистательные перспективы в покорении Солнечной системы. На Марс и обратно перед завтраком, и все такое…
— Не только Солнечной системы. Речь — о вашей галактике, и о других…
— Ну что ж, поверю тебе на слово. Любые расстояния — в долю секунды… неудивительно, что наши ракеты кажутся вам примитивными. Однако я не понимаю, при чем тут наш цвет. Вернее, цвет тьмы внутри нас.
— Подумай сам, — заговорил Захария тоном терпеливого взрослого, наставляющего несмышленого ребенка. — Тьма настолько прочно укоренилась в вас, что твой народ лишь через множество поколений сумеет наладить свои внутренние взаимоотношения. Вы угнетаете слабых. Сильным грозите ядерным оружием. Искажаете и извращаете свой собственный закон — там, где он есть. Ваша честь — товар, который вы готовы продать кому угодно. Вы подвергаете гонениям собственных собратьев только за то, что их кожа — иного оттенка. Вы воюете друг с другом из-за ничтожных расхождений в выбранных верованиях. И — сколь ничтожны эти расхождения в сравнении с тем, чему учат основные религии одной лишь вашей галактики! Вы даже еще не наладили половых взаимоотношений — и хорошо еще, что у вас всего два пола! Мы не можем, не имеем права позволить вам покинуть пределы Солнечной системы. В галактике есть мириады миров, обладающих мощью и технологиями, которых вы не способны даже вообразить. Вы неуживчивы, хотя и многообещающи, но при этом — отданы на милость тьмы, что внутри вас. Вы могли бы причинить серьезный вред прочим, однако они в ответ уничтожат вас целиком и полностью. У тебя есть еще вопросы?
— На данный момент — только один. Кто вы?
— Можешь считать, что я — полицейский, — ответил Захария. — И боюсь, что мое начальство сочтет меня — да и всех остальных — никуда не годными полицейскими. Нам следовало понять, что ситуация на Земле вышла из-под контроля, и вызвать помощь. Хотя… разницы, в сущности, никакой. Примерно через семь ваших месяцев сюда прибудет корабль снабжения, и наше начальство узнает, что произошло. После этого сюда пришлют усиленную группу специально обученных офицеров, и деятельность вашей «Универсальной Телепортационной Компании» прекратится навсегда.
