— Так я могу остаться?
— Можете работать, мистер Сингх. — Капитан Анастасия постучала в переборку. — Сен! Подбери ему нормальные шмотки.
Но Эверетт не ушел.
Капитан Анастасия вопросительно изогнула бровь:
— Да, мистер Сингх?
— Мой компьютер. Мэм.
Улыбаясь, капитан Анастасия протянула ему «Доктора Квантума».
Вывеска над лавчонкой гласила: «Бона шмотка». Бона: хороший, блестящий, симпатичный, вкусный, — мысленно перевел Эверетт. Шмотки: нарядные шмотки, спортивные шмотки. Сколько у тебя шмоток! В общем, одежда. Одно и то же слово в обоих мирах. Видимо, происходят от одного и того же корня, только здесь это слово принадлежит к особому языку воздухоплавателей: аэриш. А в мире Эверетта аналогичный жаргон ушел под землю, как вода, просочившаяся в почву. Остались всего несколько слов. Понимать аэриш на слух несложно: словарный состав близок к итальянскому. Главное — уловить общий принцип.
С виду магазинчик был вовсе даже не бона. Чуть в стороне от Морнинг-лейн, в тени дирижаблей приютился целый улей улочек и переулочков. Крошечные лавчонки в одно окно укрывались от дождя полотняными навесами, почти смыкавшимися друг с другом посреди улицы. Эверетт всматривался в полумрак за мерцающими неоновыми вывесками: «Фарридж: канатных дел мастер»; «Ледвард и Оболуэй: налоги и акцизы»; «Эйд: оружейник»; «Электрооборудование Рэя»; «Сдобные пышечки и жареные петушки». Судя по мигающим за окнами огонькам, внутренние помещения уходили вглубь значительно дальше, чем позволяла архитектура переулка. Эверетт и Сен медленно пробирались сквозь толпу, от которой валил пар и отчетливо несло машинным маслом и электричеством. Чуть ли не каждый встречный считал нужным поздороваться с Сен, а она каждый раз останавливалась и отвечала на приветствия. Одному просто махнет рукой, с другим обменяется шуткой, отпустит комплимент или пожелает удачи. И каждому она показывала карту из своей колоды «Таро Эвернесс». В ответ собеседники улыбались, или смеялись, или хмурились, или посылали воздушные поцелуи.
Сен мимоходом утащила с жаровни пакет каштанов.
— Эй! — заорал торговец.
Сен выхватила из-за пазухи карту и нахмурилась.
— Вижу, динари получишь. Скоро-скоро!
— Ты и в прошлый раз так говорила! И в позапрошлый, и в позапозапрошлый! Вали отсюда, дармоедка!
Торговец замахнулся пнуть Сен, однако в его ворчанье не было злости. Жаргонные словечки порхали вокруг, подобно птицам, и постепенно у Эверетта сложилось впечатление, что Сен в порту — нечто вроде талисмана. Девочка-чудо, уличная святая, свой собственный ледяной ангел. Если у красавицы дочки капитана Анастасии все хорошо — значит, и всем будет хорошо.
— Сюда!
— Сюда?
На вывеске у входа в полутемную лавчонку половина букв не горела: «БО А Ш ОТК». Одежда внутри висела на дешевых пластмассовых плечиках с наклеенными на них лицами, вырезанными из журналов. Должно быть, таким способом предполагалось создать впечатление, что вещи на ком-то надеты. По мнению Эверетта, фотографии были скорее похожи на ухмыляющиеся засушенные головы. Сен смело проталкивалась внутрь между рядами пиджаков и курток. В магазине было холодно, пахло нафталином, отсыревшей шерстью и тем же странным мускусным запахом, как от Сен. У нее он волновал своей загадочностью, а здесь просто казался навязчивым и слегка жутковатым.
— Хей-хо, дона Мириам! Вот, покупателя к вам привела!
От темноты в дальнем конце помещения отделилась невысокая пухленькая тень. Пройдя вперевалочку между высокими зеркальными шкафами и облупленными манекенами, словно из фильма ужасов, она вышла на свет и оказалась невысокой женщиной с лягушачьим ртом и внимательными черными глазками под буйной копной седеющих кудряшек. Одета она была в гаремные шаровары и серую вязаную кофту. На шее на цепочке висели очки в золотой оправе.
— Этому оми нужно бы позуше что-нибудь подобрать, — сказала Сен.
— Ах, Всевышний! Где ты их только находишь?
Дона Мириам нацепила на нос очки, посмотрела на Эверетта сперва сквозь стекла-полумесяцы, потом поверх, а потом совсем сняла очки, словно сравнивая, есть ли разница.
— Нужно, доркас, ох, нужно! — Хозяйка магазинчика так быстро обернулась к Эверетту, что он аж подпрыгнул. — Багаж-то у тебя есть, цыпленочек?
Эверетт показал рюкзак, в котором был укрыт «Доктор Квантум». Эверетт не решился оставить планшетник на корабле, но в переулках, где его нещадно толкали со всех сторон, он начал сомневаться, правильно ли поступил.
— Багаж, говорю! Башли, динари. Метцы. Деньги, золотце!
Эверетт открыл бумажник. Сен выдернула всю пачку банкнот сразу и разложила деньги на прилавке.
— Помоги ему, дона Мириам!
— Эй, мне это нужно! — завопил Эверетт.
Дона Мириам уже шуршала банкнотами.
Сен сказала:
— Тебя взяли в команду — значит, будешь получать зарплату.
— Давай со мной, доркас.
Дона Мириам пальцем поманила Эверетта в глубь магазина.
— Стой смирно!
Она прикинула размер на глазок и отправилась за товаром, оставив Эверетта в одиночестве среди примерочных кабинок, темных и зловещих, как гробы. Дона Мириам раздела несколько лысых манекенов и начала стаскивать с верхних ярусов одежду на плечиках, орудуя длинной палкой. Она залезала на стремянку и рылась в застекленных витринах, при этом все время что-то приговаривала, напевала и отбрасывала в сторону половину найденного. Тем временем Сен резвилась в освещенной части лавки и, радостно попискивая, выхватывала полюбоваться то куртку, то пару сапог. Для Эверетта поход в магазин одежды всегда означал одно и то же: стоишь около примерочной, пока остальные получают огромное и совершенно необъяснимое удовольствие, перебирая вещи, которые не собираются покупать.
— Вот, примерь!
Дона Мириам вручила Эверетту целую охапку одежды.
— Это леггинсы! Я такое не ношу.
Дона Мириам поморщилась, глядя на него поверх очков.
— Доркас…
— В моем мире…
— Что-что?
— Он не здешний, — быстро объяснила Сен. — Иностранец.
— А произношение отличное.
— У него мама англичанка, — крикнула Сен.
Эверетт покорно потащил груду стильного тряпья в примерочный гробик. Переодеваться в нем было почти так же неудобно, как в общественном туалете. А леггинсы в конечном итоге мало отличались от спортивного компрессионного белья. Натягивая рубашку и длинные шорты с карманами в самых неожиданных местах, расправляя лацканы куртки и туго затягивая ремень на талии, Эверетт слушал разговор Сен с хозяйкой лавки.
— И где ж ты откопала этого дилли-долли? Только не ври доне! Может, огли у меня уже не те, что прежде, но даже мне варда, что оми совсем не зо.
— Нельзя рассказывать, дона Мириам, только он очень даже зо.
— Ты аламо, что ли?
— У него бона лакодди и лалли бонару. А диш так вообще фантабулоза. Я успела варда чуть-чуть, пока он мылся в душе.
— А он-то к тебе как? Аламо?
— Нанте.
— Ну и дурень! Слушай, доркас, а может, он вообще насчет полонес не того?
— В смысле, оми-полоне?
— А что, в Хакни всякое бывает.
— Мне нравятся девочки! — подал голос Эверетт. — Ну, так, в общем.
Последовала пауза, а потом два женских голоса одновременно разразились хохотом.
— Еще и парламо палари! — восхитилась дона Мириам.
— Хама саба апане ниджи бхаса'эм,[2] — объявил Эверетт на хинди, выбираясь из гроба.
— Ну, бона! — Дона Мириам захлопала в ладоши.
— Фантабулоза! — подхватила Сен.
Дона Мириам повернула к Эверетту зеркало, чтобы он мог рассмотреть себя в полный рост. Куртка, похожая на драгунский мундир, с золотым шитьем по воротнику и манжетам, очень шла ему. Свободного покроя шорты со множеством карманов, молний и ремешков могли бы стать гордостью любого байкера. Даже леггинсы, надетые под шорты, не портили общей картины, поскольку были незаметного серого оттенка. Все в целом смотрелось шикарно.
— Мне бы еще такой, знаете, платок на голову…
Сен и дона Мириам ужаснулись.
— Нет-нет-нет, не надо платка! Это совсем не зо!
— Вот что тебе надо!
Сен сунула ему в руки пару сапог. Сапоги были просто фантабулоза. Не очень высокие, черные, с кучей застежек и еще каких-то финтифлюшек, совершенно злодейские сапоги. Эверетт натянул их на ноги, застегнул все пряжки, затянул шнурки и ремешки и покрутился перед зеркалом.
— А денег хватит?
— В подарок — от меня! — объявила Сен.
Дона Мириам громко кашлянула. Сен медленно обошла вокруг Эверетта, задевая его своим дыханием и рассматривая с ног до головы.
— Ну как? — спросил Эверетт. — Зо?
— Зо, — ответила Сен. — Еще как зо.
