Крут молча кипел от возмущения, вымещая свой гнев на огрызке сигары.
– Следующий официальный шаг – это переговоры. Ну а в крайнем случае, если восьмичасовой лимит времени подойдет к концу, а проблема так и не будет решена, внутри временного поля взорвут бомбу биологического воздействия.
– Похоже, мистер Фаул, вам о нас многое известно. И вряд ли вы ответите мне на следующий вопрос, но все же я его задам: откуда?
– Вы правы, на этот вопрос я отвечать не стану.
Крут раздавил остатки сигары в хрустальной пепельнице.
– Итак, я хотел бы выслушать ваши требования.
– Не требования, а требование. Оно у меня всего одно.
Артемис подтолкнул к майору свой блокнот.
– Одна тонна золота, двадцатичетырехкаратного, – прочел вслух Крут. – В маленьких слитках, без маркировки. Вы шутите?
– Нисколько.
Крут подался вперед всем телом:
– Неужели вы не понимаете?! Ваше положение безнадежно. Либо вы возвращаете нам капитана Малой, либо мы будем вынуждены всех вас убить, включая и ее тоже. Других вариантов нет и не будет. Мы не ведем переговоров. Я пришел сюда только ради того, чтобы разъяснить вам существующее положение дел.
В ответ на что Артемис наградил его хищной улыбкой вампира:
– Но со мной вам придется вести переговоры, майор.
– Неужели? И что же в вас такого особенного?
– Что во мне особенного? Хотя бы то, что я знаю, как выбраться из временного поля.
– Это невозможно, – фыркнул Крут. – Этого сделать нельзя.
– Можно. Поверьте, я пока еще ни разу не ошибался.
Крут оторвал верхнюю страницу блокнота, сложил и сунул в карман.
– Мне надо обдумать ваше предложение.
– Можете не торопиться. У нас есть восемь… простите, семь с половиной часов, а потом время закончится у всех нас.
Крут долго молчал, барабаня пальцами по полированной столешнице. Затем набрал в легкие воздуха, собираясь что-то сказать, но внезапно передумал и резко поднялся с кресла.
– Мы с вами свяжемся. Не беспокойтесь, я сам найду дорогу назад.
– Как вам угодно. – Артемис отодвинул свое кресло и тоже встал. – Но вот что еще я хотел сказать напоследок: вам, никому из ваших людей, не разрешается входить в этот дом. Только через мой труп.
Крут прошагал по коридору, бросая сердитые взгляды на картины, что висели по стенам. Сейчас следует отступить и спокойно обработать полученную информацию. Фаул действительно очень скользкий противник. Но в главном этот человечишка все же ошибается: он полагает, что Крут станет играть по его правилам. Однако Джулиус Крут получил свои нашивки майора вовсе не за то, что четко следовал всякого рода инструкциям. Пора предпринять некоторые неожиданные действия.
Эксперты внимательно изучали видеозапись камеры, установленной в глазу Крута.
– Видите, вот здесь! – воскликнул профессор Тучч, специалист по теории поведения. – Он дернулся, значит, он лжет.
– Чепуха, – пропыхтел доктор Аргон, психолог из-под Соединенных Штатов. – Просто у него зачесалась нога, вот и все. Он ее и почесал. Никаких зловещих знаков я в этом не усматриваю.
В ярости Тучч повернулся к Жеребкинсу:
– Нет, вы только послушайте. Как я могу работать с этим шарлатаном?!
– От самозванца слышу, – спокойно парировал Аргон.
Жеребкинс поднял мохнатые ладони.
– Прошу вас, господа. Нам сейчас необходимо согласие. И конкретная характеристика данного представителя человеческой расы.
– Бесполезно, – покачал головой Аргон. – Я не могу работать в подобных условиях.
С вызывающим видом Тучч скрестил на груди руки:
– Что ж, если он не может работать, то я тем более не могу.
В шаттл вошел Крут. Его знаменитый лиловый цвет лица приобрел еще более багровый оттенок:
– Да этот вершок просто издевается над нами! Я этого не потерплю. Ну, что наши эксперты извлекли из пленки?
Жеребкинс слегка отступил в сторону, открывая майору доступ к ученым.
– Насколько я понял, они не могут работать в подобных условиях.
Глаза Крута превратились в узкие щелки и взяли на прицел жертву.
– Простите?
– Этот так называемый доктор попросту недоумок, – произнес Тучч, не знакомый с дурным нравом майора.
– Я? Недоумок? – заикаясь от возмущения, проговорил Аргон, также не знавший Крута. – А как насчет тебя, ты, чудо пещерное? Ты даже самым обыкновенным жестам даешь такие идиотские объяснения, что уши вянут.
– Самым обыкновенным? Да этот мальчишка – просто комок нервов. Он явно лжет. Это ясно, как дважды два.
Крут стукнул кулаком по столу с такой силой, что по поверхности разбежались трещины, похожие на паутину:
– Молчать!
И воцарилось молчание. Мгновенно.
– Вы, двое экспертов, получаете вполне приличное жалование за свою аналитическую работу. Правильно?
Парочка робко кивнула.
– Так вот, возможно, это ваш единственный шанс получать его и дальше, поэтому я хочу, чтобы вы выложились на полную катушку. Я ясно излагаю?
Они снова закивали.
– Перемотай пленку, Жеребкинс. Ближе к концу.
Изображение на пленке неровно задергалась.
– Вот. Останови. Можешь дать крупным планом его лицо?
– Могу ли я дать крупный план? – фыркнул Жеребкинс. – Может ли гном утащить золото у дракона?
– Может, – ответил Крут.
– Собственно говоря, это был риторический вопрос.
– Я не нуждаюсь в уроках грамматики, Жеребкинс, просто дай мне крупный план.
Жеребкинс скрипнул своими огромными, как надгробные камни, зубами:
– Слушаюсь, босс. Сейчас сделаю.
Пальцы кентавра со скоростью света запорхали по клавиатуре. Лицо Артемиса Фаула выросло и заполнило собой плазменный экран.
– Слушайте очень внимательно, – сказал Крут и стиснул мощными пальцами плечи экспертов. – Это поворотный момент в вашей карьере.
«Что во мне особенного? – произнесли губы на экране. – Хотя бы то, что я знаю, как выбраться из временного поля».
– А теперь успокойте меня, – продолжал Крут. – Он лжет?
– Прокрутите-ка еще раз, – попросил Тучч. – Покажите мне его глаза.
– Да-да, – кивнул Аргон. – Глаз будет вполне достаточно.
Жеребкинс нажал еще несколько клавиш, и темно-синие глаза Артемиса заняли всю ширину экрана.
«Что во мне особенного? – прогремел голос человека. – Хотя бы то, что я знаю, как выбраться из временного поля».
– Ну что, лжет он или нет?
Тучч и Аргон переглянулись, напрочь позабыв о своих разногласиях.
– Нет, – в один голос ответили ученые.
– Он говорит правду, – прибавил специалист по поведению.
– Или, – объяснил психолог, – искренне уверен, что это правда.
Крут капнул в глаз промывающего раствора.
– Так я и думал. Только я посмотрел в лицо этому человеку, как сразу понял: он либо гений, либо безумец.
Спокойные глаза Артемиса взирали на них с экрана.
– Так кто именно? – уточнил Жеребкинс. – Гений или безумец?
Крут схватил со стойки с оружием свой трехствольный бластер.
– Какая разница? – рявкнул он, вешая бластер, самого надежного из своих друзей, на бедро. – Обеспечьте мне переброску к шахте Е1. Этот Фаул, кажется, все знает о наших правилах. Так вот, настало время парочку этих правил нарушить.
А кроме того, настало время ввести в картину мира нового персонажа. Строго говоря, персонаж этот не совсем новый. Мы уже встречались с ним раньше, в полицейском участке в Гавани. Это Мульч Рытвинг, гном-клептоман, проходящий по делу о многочисленных кражах. Сомнительная личность, даже по меркам Артемиса Фаула. А ведь наш рассказ и так страдает от переизбытка всяческих аморальных личностей.
Мульч родился в обычной гномьей семье, но еще в детстве понял, что горное дело, которым занимались все его обитающие в подземных пещерах предки, – не для него.
И тогда он решил найти своему главному таланту землекопа другое применение. Его целью стала чужая частная собственность – главным образом принадлежащая верхним людям. Конечно, это значило отказаться от своей волшебной силы, ведь жилища людей неприкосновенны. Если ты нарушил это правило и вошел в человеческий дом без спросу, будь готов к последствиям. Но Мульчу было все равно. Он работал руками.
Несколько столетий дела у него шли довольно хорошо, и он основал вполне прибыльный бизнес по торговле всевозможными реликвиями, добытыми на поверхности. Это продолжалось до тех пор, пока он не попытался сбыть кубок Жюля Риме переодетому полицейскому Легиона. С той поры удача отвернулась от Мульча, и на сегодняшний день его аресты уже исчислялись десятками. Последние триста лет он ничем больше не занимался – только садился и выходил на свободу, садился и выходил на свободу.
Что же касается рытья всевозможных туннелей, тут Мульч отличался, мягко скажем, огромным аппетитом, и это выражение следует понимать буквально. Для тех, кто не знаком с принятой у гномов технологией земляных работ, я попытаюсь объяснить ее как можно более деликатно. Подобно некоторым представителям семейства пресмыкающихся, мужские особи гномов способны при помощи своей безразмерной пасти заглатывать почву со скоростью нескольких килограммов в секунду. За счет усиленного обмена веществ проглоченная земля перерабатывается, из нее извлекаются все полезные составляющие, и далее… она извергается со стороны, противоположной пасти. В общем, простенько, но со вкусом.
