— Летим отсюда! — закричал Йорш.
Ещё один вираж, и они направились в сторону моря за Чёрными горами. Иногда они поднимались высоко над облаками, иногда, наоборот, чуть не касались вершин лиственниц. Йорш увидел, что его библиотека практически изолирована от окружающего мира: оползни, случившиеся, очевидно, предпоследней весной, с её сильнейшими дождями и таянием ледника, засыпали как лестницу, по которой пришёл он с Сайрой и Монсером, так и дорогу, по которой его спутники покинули пещеру. До библиотеки теперь можно было добраться только на крыльях. И вот перед ними наконец-то открылся горизонт, чья чёткая линия нарушалась лишь летающими чайками. Ветер развевал волосы эльфа. Шум моря сливался со свистом ветра и голосами птиц.
Спина дракона будто предназначалась для всадника: между настоящими крыльями находились два внутренних маленьких крыла, покрытые мягкой шерстью. Когда дракон заметил, что Йорш трясётся от холода, он накрыл его этими малыми крыльями. Более удобного места невозможно было и представить.
Долина под ними расстилалась во всём своём великолепии. Эрброу бесстрашно опустился к земле, почти задевая вершины деревьев, потом снова взмыл вверх, опять вниз, касаясь травы на поляне, и снова в небо.
Небо огласил рёв дракона — намного ниже, чем его привычный «пиииииииип», и перед ними запылала огненная полоса. Они быстро пронеслись сквозь пламя, почти не чувствуя его, подобно тому как не ощущаешь огня, быстро проведя рукой над свечой.
С каждым рёвом небо на мгновение превращалось в огненное золото, чтобы потом сразу же принять свою обычную светло-голубую окраску. Дракончик опустился прямо к поверхности моря, коснулся волн. Йорш почувствовал солёную пену на лице и волосах. Вокруг одна за другой бежали волны, и чайки кружили над бесконечным горизонтом.
Йорш подумал, что жизнь делится на «до» и «после»: до и после того момента, когда впервые видишь море. И чего-то наверняка не хватает той жизни, в которой нет этого момента.
Эрброу крепко сомкнул над ним свои внутренние малые крылья, чтобы согреть его и удержать на спине… и вдруг нырнул. Йорш снова представил себе, что он — рыба, и солёная вода вокруг него стала сущим наслаждением. Навстречу им плыла стая дельфинов, которые с интересом наблюдали невиданное зрелище. Среди них была дельфин-мама, рядом со своим малышом, и на мгновение сердце Йорша наполнилось тоской по его непрожитому детству, но стоило дракону вновь взмыть в небеса, прямо в стаю чаек, как тоска рассеялась крошечными пузырьками морской пены, оставшейся под ними.
Дракон снова заревел низким и громким, как охотничий рог, голосом. Из пасти его не вырвалось никакого огня.
Йорш рассмеялся: наконец-то он нашёл нужное средство. Чтобы потушить огонь дракона без аконитуса, наперстянки и арники, достаточно простой морской воды!
Он смеялся не переставая, потому что взмывать в небо, опускаться в море и вновь парить в небесах, когда ветер развевает волосы, а вокруг кружат чайки, и маленький дельфин смотрит из воды и кувыркается, приглашая играть, — это и есть счастье. Йорш смеялся потому, что одиночество его было нарушено, а это ещё большее счастье, чем полёт. Рядом с ним, а точнее, под ним был настоящий брат, большой и сильный.
Своим полётом он и Эрброу разорвали линию горизонта и вместе с ним круг грусти, круг одиночества.
Эльф наклонился к дракону и обнял его. Зарылся лицом в изумрудную шерсть и замер. Дракон заревел от радости. В этот раз его пламя пронзило воздух, словно длинная солнечная шпага.
Солнце опустилось за горизонт и скоро совсем исчезло. Звёзды усеяли небо. Единственное, что можно было различить внизу, — маленький островок с огромной дикой вишней и совершенную линию горизонта там, где море сливается с небом.
Роби лениво нежилась на солнце, в то время как минуты и часы текли мимо неё, как вода течёт вокруг камня.
С тех пор как дракон закрыл солнце зелёными крыльями, они ни дня больше не работали. Никто и не думал искать Иомир. Их стали лучше кормить, и она даже не была наказана. Случилось невероятное. Честно говоря, хотя и прошло всего несколько дней, воспоминание о том, что действительно произошло, было так запутано, искажено и переплетено с бесконечными последующими версиями, что стало просто непостижимым.
В итоге всеми поддержанная версия была следующей: огромный дракон появился в небе, похитил бедную Иомир, тогда как остальные сироты были спасены благодаря доблестной отваге Страмаццо, который сразился с драконом и, героически проливая кровь, принудил чудовище к бегству. Самое смешное в этом рассказе (конечно, если обладать достаточным чувством юмора) — что после третьего повторения все действительно в него поверили. Правда просочилась в землю, словно пролившийся виноградный сок. Роби забыли наказать. Наоборот, после многочисленных повторений истории о драконе девочка даже получила роль человека, первым подавшего сигнал тревоги. Конечно, она не стала героиней, но всё-таки одним из главных действующих лиц. Неподалёку от неё Тракарна, опираясь на забор, рассказывала о случившемся посланнику из Далигара:
— …и тогда эта девочка, Роби, подала сигнал тревоги. Родители её были совсем никудышные, настоящие преступники… — лёгкий вздох —…но, к счастью, правосудие над ними уже свершилось, а вот она, благодаря полученному здесь воспитанию, сумела сделать хоть что-то полезное. Конечно, ею руководила не только любовь к справедливости, но и страх перед драконом, — короткий смешок, — но, благодаря нашему влиянию, она смогла сделать правильный выбор. Ах, если бы вы его видели, моего Страмаццо, — трогательная улыбка на лице и теряющийся вдали взгляд, — он вскочил на ноги, схватил огромную корзину с виноградом и, потрясая ею, как импровизированным щитом…
Короче говоря, никакого наказания для Роби, никакой погони за официально погибшей Иомир и четыре награды для Страмаццо: за отвагу перед врагом; за великодушие по отношению к малолетним, спасённым от чудовища, несмотря на их недостойность; за пренебрежение опасностью и за любовь к Далигару, потому что в тот момент, когда он героически прогнал дракона, швыряя в него полную корзину винограда…
— …Страмаццо закричал: «За Далигар и его Судью-администратора!» — и бросился на чудовище. Именно так, героически крича, мой супруг бросился на дракона… — небольшое трогательное всхлипывание со слезой на глазах. — Чудовище было так напугано, что бросилось прочь: оно расправило свои огромные крылья и с тем, что осталось от маленькой Иомир в его пасти…
Роби радовалась, что Иомир была на свободе и со своими родителями, но она ужасно по ней скучала. Как никогда, ей хотелось с кем-то поговорить, обсудить случившееся, понять.
Настоящий дракон в небе. Зелёный. Как в её сне. Драконы не перевелись, и сон не был простой выдумкой. Несмотря на то что солнце било ей прямо в глаза, Роби увидела человеческую фигуру, опасно раскачивающуюся в лапах дракона. Сначала ей показалось, что дракон несёт добычу, но человек вдруг подтянулся и удобно устроился на спине дракона. Он замер на несколько мгновений, потом, весь залитый солнечным светом, широко раскинул руки, как бы желая обнять весь мир: это было последней ясной картиной, а потом дракон повернул в сторону Чёрных гор и быстро исчез за ними. Значит, дракон действительно существовал и в придачу нёс кого-то на спине.
Кто это был? Принц? Кто-то другой? Мысли Роби разбежались. Одни настойчиво твердили, что сон был вещим, дракон прилетал ей на помощь и спас всего лишь своим появлением. Он скоро вернётся, чтобы забрать её с собой. Счастье переполняло Роби, надежда била ключом, воспоминание об изумрудном свете освещало изнутри, как свеча освещает тёмную комнату.
Но другие мысли напомнили, что в таких мечтах нет ни смысла, ни логики: в конце концов, она же не принцесса или что-то в этом роде.
На свете существовал один дракон, с каким-то типом сверху, и совершенно случайно он прилетел как раз в тот момент, когда она была в опасности и в полном отчаянии, прилетел и спас её своим появлением. К тому же совершенно случайно этот дракон был как две капли воды похож на дракона, который снился ей каждую ночь после уничтожения её семьи. Простое совпадение?
Ещё одна мысль не давала Роби покоя, мысль гадкая, как червяк, противная, как гусеницы, которые попадались в гладких и блестящих на вид вишнях. Может, то, что говорили Тракарна и Страмаццо, было правдой? Это истина, а не враньё и клевета? Может, правда, что она не была такой, как все остальные дети. Правда, что её семья… испорченная. Семья, которая… Роби испытала отвращение от этой мысли. Семья, которая… помогала эльфам. Нет, это слишком ужасно, этого не может быть. Её мама и папа были хорошими, они не могли совершить настолько гадкое и ужасное преступление — помочь эльфу, да ещё и за деньги. Именно в этом их обвинили: укрытие эльфа в обмен на золотые монеты, на которые они купили потом дом, хозяйство, корову, лошадь, овец, кур и фруктовые деревья. Кто помог эльфу, может иметь и связи с драконом. А эльф, о котором идёт речь, не просто какой-нибудь эльф, а Эльф, тот самый, который привёл в ужас Далигар за год до её рождения. И именно Судья-администратор спас тогда город от этого ужасного существа, от этого зверя, жаждущего крови, который позабавился бы, массово истребив всех воинов, женщин, детей, собак и даже кур, если бы мужественный и храбрый Судья-администратор не остановил бы его.
