Юный золотоискатель приближался, быстро шагая по щекотной траве. Под лучами оранжевого солнца его рыжие волосы сверкали медью. Завидев Пегги Сью, он помахал рукой.
– Я знал, что ты бросишься искать нас, – заявил он, подойдя к тройке друзей. – И всем сердцем желал, чтобы ты проскользнула мимо скелетов. А это кто, да кто же он?
Пегги Сью познакомила их. Оба мальчика внимательно оглядели друг друга, а затем обменялись холодным приветствием.
«Они ревнуют, – пророкотал голос голубого пса в мозгу девочки. – В тебя влюбились сразу двое, старушка! Берегись, начнется драка!»
Шин присел на камень. Из сумки, которая висела у него на плече, он достал непонятную пищу, похожую на вареные овощи, они почему-то издавали запах бараньей ножки. Шин поспешил предложить еду Пегги, а когда он протянул часть съестного Себастьяну, тот отказался, заявив:
– Нет, спасибо. Я не ем, я же не человек.
– Ах да, понимаю, – пробурчал Шин. – Ты что-то вроде прирученного чудовища, так?
– Точно так, – засмеялся Себастьян. – Почти как голубой песик. Только вместо того, чтобы укусить тебя за ляжку, я мог бы выпотрошить тебя и сделал бы это так же легко, как очищают банан.
– Хватит! – вмешалась Пегги. – Надеюсь, вы не станете драться. У нас полно других проблем. Шин, что тебе известно об этом странном мире? Разъясни нам правила игры, это помогло бы всем избежать неправильных поступков.
Рыжеволосый мальчик, смутившись, почесал в затылке.
– По правде говоря, – начал он, – это диковинная страна. Я убедился в этом на собственном горьком опыте. Во-первых, здесь особая трава. Ее надо опасаться. Никогда не ложитесь поверх нее. Стоит задремать на ней, как тысячи пальцев начинают щекотать вас совершенно невыносимым образом. Это ужасно! И можно умереть от изнеможения. Спать надо на камнях, хоть это и неудобно. А солнце тут передвигается по воле ветра, так что освещение все время меняется. Ночь может наступить когда угодно и на неопределенное время. Чтобы занялся день, надо, чтобы воздушные потоки помчались в противоположном направлении и возвратили солнце к исходной точке.
– Как сложно, – вздохнула Пегги.
– И здесь нет животных. Только фрукты и овощи, но у них невероятная способность выживания. Они или защищаются, или убегают при вашем приближении. Мне как-то пришлось целый день бежать за «стадом» здоровенных, как футбольные мячи, картофелин. Они завлекли меня в ловушку. В ложбину, куда скатились гурьбой, образовав кучу и чуть не раздавив меня. В мире, который нас окружает, полет множества морковин так же опасен, как град летящих стрел.
– Все это не сулит ничего хорошего, – вздохнула Пегги.
– Увы, – согласился Шин Доггерти. – Когда ценой огромных усилий удается схватить апельсин или помидор и ты уже готов отрезать кусочек, овощи и фрукты издают ужасные крики. А потом оказывается, что у них весьма удивительный привкус.
– Как это?
– Дело в том, что, стремясь отбить у нас охоту съесть их, они обретают отвратительный вкус. Бананы пахнут горелой резиной, яблоки – навозом. И так далее. Защитные привкусы сохраняются не долго, но они невероятно действенны, смею вас заверить! Нужно продолжать жевать, и через минуту возвращается настоящий вкус овоща. Обычно бананы кажутся приправленными курицей, апельсины отдают сухой колбасой, а картофель пахнет черникой.
– Однако вам все же удалось прокормиться? – спросила Пегги Сью.
– Не слишком сытно, – признался Шин. – Многие люди ужасно похудели за время спуска. Мы ловили попугаев-альбиносов и ели их сырыми. Пили дождевую воду. Ничего хорошего. Прибыв сюда, многие из нас заболели, ослабли. Тем не менее мы охотились за овощами, чтобы утолить голод.
– А бабочка? – спросил Себастьян.
Шин поморщился.
– Бабочка прячется на горе, – пробормотал он. – Люди очень недовольны. Они ужасно сердиты на Пегги за то, что она напугала ее, когда разрушала плавильню. Они считают Пегги виновницей всех их бед. Вот почему я и поспешил вам навстречу. Не хотел, чтобы вы столкнулись с жителями деревни. Они бы встретили вас градом камней… или того хуже.
Пегги сжала кулаки. Как это несправедливо! После всех опасностей, которые ей пришлось преодолеть на облаке!
– Положение быстро ухудшалось, – продолжал Шин. – Жители деревни потеряли терпение. Они требовали, чтобы бабочка летала в пещере постоянно, чтобы ее тень накрывала их как можно чаще. Но бабочка отказалась появляться. Я думаю, она устала и больна…
– Ты сказал, что она на горе, – поинтересовался Себастьян. – Значит, в пещере есть гора?
– Да, – ответил Шин, не отрывая взгляда от Пегги. – В общем, мы называем так груду камней, возвышающуюся в ее центре. Короче, люди сбились в группы. Они решили заставить бабочку летать. Вооружившись горящими факелами, они собираются выгнать ее из убежища и обкуривать до тех пор, пока она не согласится взлететь.
– Это ужасно! – воскликнула возмущенная девочка. – Разве можно быть такими неблагодарными?
Шин Доггерти пожал плечами.
– Они много выстрадали, добираясь сюда, – буркнул он. – Поэтому хотят получить, как говорится, свое. И, кроме того, они встретили здесь других людей. Мужчин, женщин, которые прыгнули в бездну несколько лет назад. Они не очень хорошо настроены по отношению к бабочке. Некоторые из них, не колеблясь, стреляют в нее горящими стрелами, чтобы заставить бабочку не покидать территорию, которую они занимают.
– Обстановка представляется мне не слишком спокойной, – засмеялся Себастьян – Это все, что ты можешь нам сообщить?
– Надо быть очень осторожными, – настаивал Шин. – В последние несколько дней жители деревни все больше склоняются к мысли, что бабочка принадлежит им и должна слушаться их, как домашнее животное. Это не сулит ничего хорошего, потому что, по моему мнению, мир пещеры – это творение бабочки. Он – отражение ее настроений и меняется в зависимости от ее же сиюминутных ощущений.
– Ты считаешь, что в результате преследований бабочка может рассердиться, – предположила Пегги, – и окружающая обстановка станет отражением ее настроения?
– Да, вы видели воду? Поначалу она текла очень спокойно. Теперь, если опустишь в нее руку, она затягивает вас в глубину и старается утопить! Когда хочешь наполнить ведро, нужно привязывать его к веревке, и, чтобы вытащить его, приходится собирать группу в несколько человек! Это ведь что-то означает, не так ли?
Подростки на минуту умолкли. Пегги заметила, что росточки травы пытаются развязать шнурки на ее ботинках. Они извивались, как крохотные змейки. Белые птицы летали в «небе», без конца повторяя слова, которых нахватались у людей. Их песнопения, перемешиваясь, выливались в бессвязную болтовню.
– Чего же в таком случае ожидать? – ворчал Себастьян. – Мы – дети, и взрослые никогда не станут слушать нас. Я не хочу, чтобы они причинили зло Пегги.
– Единственный выход – связаться с бабочкой напрямую, – решила девочка. – Может, она согласится выслушать меня? В конце-то концов, ведь именно я помешала Невидимкам обварить ее расплавленным золотом звезд! Она должна мне подарить хотя бы встречу!
– Почему бы и нет! – пробурчал Шин. – Но прежде ты должна найти место, где она прячется.
– Я справлюсь, – заверила его Пегги. – Мне поможет голубой пес. Никто не может противостоять его нюху.
Они решили поспать, чтобы набраться сил. Себастьяну пришлось стоять на страже. Шин Доггерти повторил, что очень важно лечь на камни, чтобы избежать козней щекотной травы.
– И, кроме того, – добавил он, разместившись повыше, – так нас не раздавят стада овощей, проносящихся по равнине.
– Стада овощей? – пробормотала Пегги.
– Да. Прежде всего, обвалами картофеля, о которых я только что рассказывал, а также кочующими деревьями, решившими изменить место произрастания, потому что они считают, что солнце светит недостаточно ярко там, где их посадили. Иногда целые леса отправляются в путь в поисках лучшего места. Если ты, на беду, окажешься у них на пути, они могут и растоптать. С некоторых пор овощи прибегают к услугам кустов ежевики для защиты от людей. Колючие кустарники играют роль охранников. Они используют свои шипы, чтобы уколоть тех, кто пытается собрать фрукты в подземном царстве. Природа приспосабливается, изобретая способы защиты. И наше присутствие здесь совсем не желательно.
Пегги с трудом разместилась на каменных глыбах. Поскольку Себастьян стоял на страже, она закрыла глаза абсолютно спокойно. Девочка любила его. И очень хотела, чтобы мальчик был счастлив, как и она. Увы, его нечеловеческая природа все усложняла.
«Я буду расти, – думала Пегги, – а он – нет… Когда я стану женщиной, он по-прежнему будет выглядеть как четырнадцатилетний мальчик. И что нам тогда делать? Все будут считать его моим младшим братиком… или моим сыном!»
