— Жаль, — вздохнула Линда, — Я уже собиралась спросить тебя, не сможешь ли ты в субботу приехать ко мне в гости с ночевкой. Мама говорит, что мы можем посмотреть видео, а в воскресенье они с отцом могли бы отвезти нас на пляж, если погода не испортится.
— Боюсь, в этот уик-энд я буду занята, — ответила Элейн. Смотреть видео и загорать на пляже — нормальное, приятное занятие… но как же это отличается от того, что ей предстоит! Ее губы растянулись в невеселой улыбке, когда она подумала о компасе и о Небесном лабиринте.
— Чем занята? — быстро спросила Линда, от которой не ускользнула эта улыбка.
— Ну… — Элейн хотелось уйти от вопроса, но она видела, что Линда готова обидеться. Поэтому она рассказала о пикнике с плаванием на яхте и о планах Эндрю собрать всех старых знакомых.
— О! — воскликнула Линда, — Как ты думаешь, я могу присоединиться к вам? Будет отлично, — добавила она, произведя в уме несложный арифметический подсчет, — Смотри, приглашены четверо ребят и всего лишь одна девочка. Если я тоже поеду, то смогу оказывать тебе моральную поддержку.
— Не знаю, — ответила Элейн, — Нужно спросить у Эндрю.
У нее возникла мысль, что Линда может сыграть полезную роль в предстоящих событиях.
— Ты знаешь Даррена Челлиза? — с надеждой спросила она.
— Даррена Челлиза? Ему уже по крайней мере семнадцать! — Линда хихикнула. — У него очаровательные голубые глаза!
«Очаровательные голубые глаза, — мысленно повторила Элейн, — Вот и отлично. Пусть эти глаза будут заняты чем-то другим, вместо того чтобы следить за нами».
— Потом есть еще Пол, сводный брат Эндрю, — сказала она. — Мне он кажется не слишком приятным парнем, но кто знает — вдруг это твой тип мужчины!
Она тут же пожалела, что заговорила о Поле. Воспоминание об их первом свидании в Небесном лабиринте холодком отдалось в позвоночнике, внезапно заставив ее почувствовать себя одинокой и беспомощной.
— Хочешь зайти на минутку? — спросила она Линду, когда они подошли к воротам. — Мне не разрешают принимать гостей, но тетя Джейн, наверное, не будет возражать. Она считает, что ты оказываешь на меня положительное влияние.
— О'кей, — согласилась Линда. Правда, мне нужно будет позвонить маме.
Однако прежде чем девочки успели дойти до парадной двери, она открылась сама, и на пороге появилась миссис Филдс. На ее лице было написано крайнее неодобрение.
— Тебе лучше идти домой, дорогая Линда, — сухо сказала она. — Нам с Элейн предстоит серьезный разговор.
— Что она еще натворила? — невольно вырвалось у Линды.
Миссис Филдс пе ответила.
— Иди в дом, детка! — ледяным топом обратилась она к Элейн, — До свидания, Линда.
Войдя в дом, который всегда казался ей сумрачным и тесным, Элейн с негодованием подумала, что ни один из ее последних поступков не оправдывал такого пренебрежительного обращения, как «детка».
— Проходи на кухню, Элейн.
Она последовала за приемной матерью и села за стол, как ей было сказано. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом Элейн с театральным вздохом осведомилась:
— В чем меня обвиняют на этот раз?
— Одна из учительниц нашей школы живет напротив дома Челлизов на Форсайт-авеню. Это ни о чем тебе не говорит?
«Эти учителя! — яростно подумала Элейн, — Вечно они шпионят за людьми!»
— Я все еще не понимаю, — с невинным видом ответила она.
— Эта учительница простудилась и сегодня работала дома, — продолжала миссис Филдс, — Она утверждает, что видела, как вы с Беном вошли в его дом незадолго до ленча и провели там не меньше часа. Я хочу, чтобы ты сказала мне, правда это или нет.
Первым побуждением Элейн было заявить о том, что ее ложно обвиняют. Она даже открыла рот, собираясь сказать, что это неправда, и как только люди могут выдумывать такие гадости, и, наверное, это кто-то другой, ведь она не единственная рыжая девочка в округе… Но вид озабоченного, доброго лица миссис Филдс остановил ее. Она просто не могла заставить себя пойти на новую ложь.
— Да, мы заходили к нему домой, — призналась она, — Но мы не сделали ничего плохого. Бен хотел показать мне свою новую компьютерную игру.
— Ты сознательно прогуляла школу ради того, чтобы поиграть на компьютере? — Судя по голосу миссис Филдс, она не могла этому поверить.
— Понимаете, тетя Джейн, я все равно не могу сосредоточиться на занятиях, — виновато пробормотала Элейн, — Я постоянно думаю о Марио.
— Мне очень жаль, что так вышло с Марио, но я не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое. Я не хочу, чтобы ты попала в беду. Ты обязана усвоить правила, которые мы установили для тебя. Они не кажутся мне чрезмерно строгими, и они выработаны ради твоего же блага. Разве ты этого не понимаешь?
— Это вы не понимаете! — в сердцах бросила Элейн. — Вы ничего не понимаете!
— Хорошо, милая. Пожалуйста, постарайся и расскажи мне, в чем дело. Я хочу понять.
«Это невозможно, — подумала Элейн, — Как я объясню ей, что правила взрослых неприменимы в Небесном лабиринте? Там действуют свои законы».
— Я жду объяснений, — резко произнесла миссис Филдс.
Но Элейн так и не смогла придумать никакого более или менее разумного объяснения.
— Мне очень жаль, — прошептала она.
— Боюсь, этого уже недостаточно. Тебе придется ответить за свой поступок, поэтому сейчас ты позвонишь Шез Кристи и скажешь, что не сможешь участвовать в ее представлении. Насколько мне известно, Челлизы собираются сказать Бену то же самое.
Теперь, когда решение было принято за нее, Элейн с неожиданной силой осознала, как ей этого не хочется.
— Нет! — отчаянно выкрикнула она. — Вы не можете этого сделать! Пожалуйста, пе делайте этого! Я должна заниматься в студии, Шез хочет, чтобы я занималась. Я одна из ее лучших танцовщиц!
— Мне тоже очень жаль, — неумолимо отозвалась миссис Филдс. — Я знаю, как много это значит для тебя. Но мы предоставили тебе последний шанс, а ты его не использовала.
Элейн рассерженно и обиженно уставилась на свою приемную мать. К своему крайнему замешательству, она почувствовала, как к ее глазам подступают слезы. Она сильно прикусила нижнюю губу, полная решимости не заплакать.
— Вам не жаль, вы рады! — выкрикнула она, — Вы с самого начала не хотели, чтобы я занималась танцами, а теперь нашли удобный предлог, чтобы держать меня взаперти. Ладно, к черту! К черту представление! К черту всех вас! — Элейн выбежала из комнаты.
Захлопнув дверь своей спальни, Элейн в отчаянии опустилась на кровать и огляделась. «Это не моя комната, — подумала она. — Мне всего лишь разрешили жить здесь». Комната была хорошо обставлена и украшена, но, разумеется, у Элейн не было права голоса в выборе мебели или отделочных материалов. Комната осталась такой с тех пор, как последний из приемных детей Филдсов уехал отсюда. Элейн невольно вспоминала спальню Линды с любовно выставленными сокровищами, которые ее подруга собирала с раннего детства. «У меня ничего нет, — сердито подумала она, разглядывая свои жалкие пожитки. У меня есть только я сама — и теперь они твердят мне, что я могу или не могу дела ть со своей жизнью!»
Игрушечная панда, подаренная Марио, печально смотрела на нее с туалетного столика.
Погруженная в безрадостные раздумья, Элейн просидела неподвижно около получаса. Затем миссис Филдс тихо постучала в дверь и позвала так, словно ничего не случилось:
— Тебе пора идти на занятия по гимнастике.
— Не пойду! — крикнула в ответ Элейн.
— Не глупи. — Миссис Филдс открыла дверь и вошла. — Боже милосердный, ты даже не переоделась!
— Я же нахожусь под домашним арестом, — пробормотала Элейн, не вставая с постели.
— Это не относится к занятиям по гимнастике. У тебя есть договоренность, и ты обязана выполнять ее до конца года.
— Я все равно не пойду, — упрямо ответила Элейн. Она знала, что только вредит себе бессмысленным упорством, но это наполняло ее мучительным удовлетворением. По крайней мере, на этот раз решает она, а не другие!
Миссис Филдс вгляделась в ее лицо и серьезно сказала:
— Ты знаешь, что я не могу тебя заставить. Твое поведение кажется мне неразумным, но ты должна решить сама.
Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Элейн осталась сидеть на кровати, чувствуя себя беспросветной дурой. Ей хотелось крикнуть, что она передумала, но она просто не могла заставить себя сделать это. Она чувствовала, что если сейчас же не высвободит скопившееся в ней напряжение, то просто взорвется. Поэтому она сняла школьную форму и надела старенькую футболку и спортивные шорты, а потом включила «Ла Бамбу» на полную мощность. Комната наполнилась звуками музыки. Элейн начала танцевать, выплескивая в движении всю свою горечь, стараясь забыть о том, какой сложной и тяжелой неожиданно стала ее жизнь.
