— Я вам настоятельно рекомендую покинуть это место. И немедленно! Я, конечно, проводил бы вас домой, но, к сожалению, очень спешу. Вынужден бежать. И вы не смейте здесь задерживаться! Мое почтение!
Ребята долго смотрели, как Поллукс Лучезарный, виляя между столиками, исчезает в толпе.
— Вы знаете, я думаю, он прав, — нарушила молчание Белка. — Нам пора.
Она по очереди оглядела своих друзей и первая поднялась со стула.
Мила тоже встала и посмотрела на вампира, который в этот самый момент прятал свой сургучный медальон обратно за пазуху.
— Господин Острик, спасибо за ваш рассказ, — сказала она.
— Да не за что! — добродушно воскликнул вампир. — Надеюсь, вам это пригодится.
— Нам очень приятно было с вами познакомиться, — сияя улыбкой, сообщила ему Белка, и Миле показалось, что на бледных щеках вампира заиграл легкий румянец. Правда, она не сказала бы наверняка от чего — от Белкиной любезности или от выпитого напитка.
* * *
Ребята вышли на улицу, и Мила услышала, как Белка облегченно вздохнула. Не задерживаясь больше у трактира, ребята быстрым шагом пошли вдоль улицы к мосту.
— Господин Острик, конечно, очень милый вампир, но я бы, честно говоря, предпочла побыстрее вернуться домой, — на ходу сказала Белка крайне взволнованным голосом. — Зря мы сюда пришли. Да еще столкнулись с профессором Лучезарным.
Мила поглядела по сторонам — в Алидаде было очень темно. В поле зрения Милы было только два горящих уличных фонаря: один впереди, почти возле самых Врат Алидады, а другой позади, там, где улица резко уходила вверх.
— Это ужасно, что мы встретили профессора, — не унималась Белка.
— Перестань канючить! — резко одернул ее Берти.
Мила точно слышала, что он хотел сказать что-то еще, но в этот самый момент она… ослепла. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что дело было вовсе не в ней, просто в Алидаде вдруг погасли фонари, и темнота стала абсолютной. Размытая акварельная луна по-прежнему была на небе, но не давала никакого света. Теперь Мила поняла, почему Алидада называлась Черным Городом.
— Что происходит? — послышался голос Ромки. — Я ничего не вижу.
— Свет! — воскликнула Мила, отдавая приказ своему перстню.
— Свет! — в тот же миг раздалось справа от нее.
— Свет! — послышался твердый голос слева.
— Свет… Свет… Свет!!! — истерично срываясь, зачастил еще один голос чуть впереди, потом оттуда же раздался испуганный крик, пронзивший по-прежнему окутывающую их кромешную тьму. Послышался топот — кто-то сорвался с места и побежал.
— Белка, стой! — понесся вдогонку голос Берти.
— Я догоню! — Это был уже Ромка.
Звук бегущих ног наполнил тишину Алидады. Еще пару раз раздавались неясные окрики… и все смолкло.
— Странно… — тихо вымолвила Мила, напрягая глаза, чтобы увидеть хоть что-нибудь, и вслух спросила: — Почему перстень не загорелся? Такого еще никогда не было. Бред какой-то…
Но ей никто не ответил. Милу охватило нехорошее предчувствие. Она пока не до конца понимала, что произошло, но одно, кажется, было ясно: Белка запаниковала и по глупости побежала куда глаза глядят — то есть совершенно непонятно куда. По звукам Мила догадалась, что кто-то из ребят бросился за ней. Кто-то один… или… Неужели оба?
— Бер-ти! — позвала Мила.
Нет ответа.
— Ром-ка! — позвала она уже громче.
Снова нет ответа.
— Белка… — на всякий случай прошептала Мила, не очень-то надеясь, что это сработает.
Ответом ей было окружившее ее плотным кольцом зловещее молчание, подтверждающее худшие ее опасения. Мила только что поняла, что осталась одна в почти осязаемой и пугающе реальной темноте Алидады — Черного Города. Хуже всего — совсем без света.
* * *
Мила понятия не имела, сколько времени она простояла, даже не шевелясь. Но она совершенно не представляла себе, как можно отыскать дорогу к мосту в кромешной тьме. К тому же сначала ей нужно было найти своих друзей.
И в тот момент, когда она уже совершенно пала духом и готова была звать на помощь, перед ней, вынырнув из темноты, появилась вымощенная камнем улица, окутанная желтой дымкой света. Свет исходил от фонаря, находящегося по улице выше. И почти одновременно с тем, как зажегся свет, кто-то осторожно дотронулся до плеча Милы. Она испуганно дернулась, но, обернувшись, тут же с облегчением выдохнула:
— Ох, господин Острик, это вы!
— Юная госпожа, это опасно — бродить здесь одной. Вы поступаете крайне опрометчиво.
Бледное лицо вампира выглядело обеспокоенным.
— Я не по своей воле, — оправдываясь, сказала Мила. — Почему-то вдруг потухли все фонари. То есть… все два… И в темноте я потеряла своих друзей.
— Но отчего же, скажите, пожалуйста, вы не воспользовались своим кольцом? — пораженно воскликнул господин Острик.
— Оно не загорается, — в расстроенных чувствах пожала плечами Мила. — И, кажется, у моих друзей тоже. Я слышала, как они выкрикивали «Свет!», но света не было.
— Не было? — озадаченно переспросил Острик.
Задумчивым взглядом он окинул пустынную улицу, осторожно поворачивая голову то в одну сторону, то в другую. Похоже, подумала Мила, даже для жителя Алидады неповинующиеся хозяину волшебные предметы были отнюдь не нормой.
Вдруг глаза вампира удивленно застыли. Он смотрел на что-то за спиной Милы.
— Что с вами? — с недоумением спросила она, одновременно оборачиваясь назад, и снова вздрогнула, но на этот раз не от испуга, а от удивления.
На углу одного из домов, в тени, неподвижно стоял человек. Так как свет от фонаря бил ему в спину, то лица его видно не было — только лишь темные очертания фигуры на фоне уходящей вверх мостовой. Не было никаких сомнений в том, что человек этот наблюдал за ними: за Милой и за Остриком. Его длинная тень тянулась вдоль дороги, не доставая до ног Милы каких-нибудь пару шагов — тень высокого длинноволосого человека в развевающейся долгополой накидке.
И ничего странного не было бы в этом человеке, если бы он просто шел мимо. Но он стоял на месте — выжидающе и почти не шевелясь, только полы накидки от ночного сквозняка бились об его ноги. Он показался Миле смутно знакомым, и от этого в ее груди словно стянуло все в тугой узел неясной тревоги.
Тусклый свет фонаря за спиной таинственного человека дрогнул, заставив его тень плясать по грязной брусчатке улицы, и в тот же миг Мила ощутила, как ее шею словно стянуло невидимым горячим обручем. Острое чувство опасности буквально парализовало ее, не давая дышать, и в голове оцепеневшей, неспособной даже шевельнуться Милы мелькнула мысль, что прямо сейчас случится что-то ужасное…
— Мила! — вдруг крикнул кто-то.
Мила вздрогнула, придя в себя, и обернулась… И сразу же наткнулась на пугающий, полыхнувший красным огнем взгляд — вампир, стоящий возле нее, отпрянул и молниеносно отскочил назад. Он как-то криво и растерянно ей улыбнулся, а глаза его тревожно и виновато забегали.
— Мила, вот ты где!? — неестественно громко заговорил подошедший только что Берти. — А мы тебя обыскались! Пойдем-ка лучше, ни к чему заставлять Лапшина и Белку нервничать.
Он схватил Милу за руку и, даже не глянув на все еще неуклюже улыбающегося Острика, потащил ее за собой.
Оборачиваясь на ходу, Мила видела, что вампир смотрит ей вслед. Вид у него в этот момент был озадаченный и потерянный, словно кто-то без предупреждения стукнул его по голове. Взгляд Милы скользнул дальше по улице, туда, где от дальнего фонаря расползалось по брусчатой мостовой тусклое желтое пятно света, — загадочный неизвестный исчез.
Ромка и Белка ждали возле моста. Только когда Берти с Милой поравнялись с ними, Берти отпустил руку Милы.
— Пошли отсюда, — коротко сказал он, с опаской оглядываясь назад, и все вчетвером они быстро стали подниматься на мост.
* * *
— И что это нам дало, кроме встречи с профессором Лучезарным? — негодовала по пути обратно Белка. — Что мы узнали?
Мила, не глядя на Белку, ответила:
— Мы узнали, что Многолик — а речь шла о нем, я даже не сомневаюсь — весь прошлый год не терял времени даром, разбрасывая по городу Метки Гильдии. Он создал собственный знак и с его помощью пытался создать собственную Гильдию.
— Что-то вроде отзеркаливания, — согласился Ромка. — Тоже тайное общество, тоже черная метка… Но это должна была быть Гильдия Магов, направленная на порабощение людей немагической природы.
Белка пораженно воззрилась на Ромку.
— Что?! — отозвался он. — Я бы на его месте именно так рассуждал. Он ведь этого хотел, правда? Свергнуть власть людей и установить во всем мире власть магов.
Ребята миновали Главную площадь. Фонари тускло освещали каменные ноги тролля и торс коня Славянина. Выше свет словно натыкался на невидимую преграду и лица Трех Чародеев тонули в темной дымке ночи.
