Ознакомительная версия.
Кутузкин поднёс палец к губам.
Все молчали с уважением и пониманием. Конечно, младший лейтенант был не очень умелый участковый, но человек он был безусловно храбрый. И теперь он, видимо, нашёл себе настоящее дело.
Кутузкин пригляделся к Лошаткину.
– А ты, значит, племянник Степана Степаныча? Ну-ну, похож. Я его помню, когда он вот такой же был. Правда, сам-то я помладше, но вспоминаю. Однажды он к нам в сад залез через забор, а дед мой, Фёдор Иванович, уж-жасно не жаловал непрошеных гостей…
– Пошли, ребята, – поспешно сказал Стёпа. – На тренировку пора.
Но все дослушали историю про Стёпу и деда Кутузова. А потом хихикали над Стёпой. Он, впрочем, не обижался.
И вообще он был парнишка покладистый. К тому же нежадный. Часто приносил из дома всякие заморские сладости, которые потихоньку таскал с магазинного склада. А может, он уже отвык от мысли, что “К Вашим услугам” – его собственный магазин…
Впрочем, время от времени Стёпа осторожно спрашивал: точно ли его после десятого августа превратят опять в Степана Степаныча. Объяснял виновато:
– Я, может, и не торопился бы, но ведь в школу придётся идти, если к осени не повзрослею. Класс в пятый или шестой. А я же всё перезабыл, сразу двоечником сделаюсь… Да и дело жаль, попадёт магазин в чужие руки, а мне потом всё с нуля начинать, когда вырасту… К Венере-то уже ухажёры начали захаживать, принюхиваются к чужому добру, паразиты…
– Только больше не жульничай, когда станешь большим, —сурово говорил Пека. Стёпа клялся, что будет самым честным и самым благородным торговцем на планете Земля, а может быть, и во всей Галактике. И между прочим, расспрашивал Антошку, существует ли торговля на Ллиму-зине. Но на этой планете торговли не было. По крайней мере у капель. Энергии магнитных полей хватало им всем, а больше ни в чём капли не нуждались…
На первое августа назначен был футбольный матч с командой Второй Песчаной улицы. Там был капитаном Боба Каблук.
Играли на лужайке в конце улицы. Лужайка была ровная, только на ней там и тут росли прямые старые берёзы. Ну и ничего. Это даже придавало игре дополнительную остроту. Например, когда мяч отлетал от ствола в неожиданном направлении, а футболист с разгона брякался о дерево лбом (а потом оттирал белые следы бересты).
Команды составились неполные – по девять человек. Но шума и гвалта среди берёз было, словно сошлись две рати кочевников. Деревья-ветераны вздрагивали до макушек.
Антошка стоял на воротах…
Есть уже немало историй про мальчишек-инопланетян, и везде герои эти проявляют удивительные способности: и мысли читают, и поражают своими талантами академиков, и спортивные рекорды ставят… Но Антошка был самый обыкновенный. И хотя вратарь из него получился очень неплохой, но это – по ребячьим меркам. А в команде Бобы Каблука народ был тоже не промах. И в первые десять минут Антошке вляпали два гола. Хорошо, что Буца и Андрюша своё дело знали и скоро свели игру к ничейному счёту…
Через полчаса сделали перерыв. Устало вытирали потные лбы, падали на траву и по очереди глотали из фляжки брусничный морс. Варя, которая, в игре была левым защитником, теперь превратилась в медсестру: футболистам обеих команд мазала зелёнкой ссадины. Скоро игроки сделались словно облепленные свежими тополиными листьями…
Ну а потом начался второй тайм.
Счёт был уже четыре – четыре, и оставалось до конца десять минут, когда случился конфликт. Впрочем, не из-за спора между командами. Играли-то довольно мирно, хотя и без судьи. Но вышло так, что при очередной атаке Бобиной команды зазевался их маленький (вроде Андрюши) нападающий. Боба сделал ему пас, но мальчишка запутался и не попал по мячу, хотя мог впаять вратарю Антошке верный гол. И Боба с досады крепко огрел своего подчиненного по затылку. Тот понурился и стал тихо ронять слёзы.
Игра остановилась сама собой.
Сеня сказал:
– Ты чего, Боб, руки-то распускаешь на маленьких…
– Тебе какое дело, Абрикос! – возмутился Каблук. – За своих страдай!
Но Сеня Абрикос ответил, что нету здесь своих и не-своих, потому что рабство давно отменили. И каждый человек – он свой собственный. И если кому-то охота давать подзатыльники, пусть он даёт их себе. Или разбежится и кумполом во-он о ту берёзу…
Каблук ответил, что о ту берёзу стукнется сейчас Абрикос. Сеня подобрался. Он умел не только сочинять рассказы. К тому же рядом стояли друзья. И Антошка смотрел – удивлённо и настороженно.
– Может, отойдём, поговорим? – предложил Каблук. Был он выше Сени на голову. Сеня ощутил в душе замирание, но храбро согласился отойти. Вмешался Матвей и сказал, что если у Каблука чешутся руки, то пусть объясняется с ним, с Матвеем, а с Абрикосом у Бобы неравные возможности. Каблук согласен был и на такой вариант.
– Хватит вам, – велела Варя. Она в это время успокаивала Димку – маленького нападающего, пострадавшего от Бобы. Гладила по затылку.
– А ты помолчи, балерина, – сказал Каблук. – Пустили играть, так не пикай, будь довольна. А то сама получишь.
И тогда приблизился Стёпа Лошаткин. Буца. Его круглое лицо было тёмно-розовым, глаза сверкали, а воздух с шипением вылетал из приоткрытых губ и втягивался обратно.
– Кто балерина? – спросил Буца тонко, но грозно. – Она балерина? Зато я не балерина! Щас как вделаю между глаз!..
Он был ниже Бобы, но по весу, конечно, не уступал.
Боба Каблук храбро заусмехался:
– Да уж, конечно, ты не балерина. Хочешь потрясти лишнее сало?
Слова эти Буца справедливо счёл возмутительными и двинул обидчика в плечо. Тот еле устоял и огрел Буцу по уху. И в свою очередь заработал удар в подбородок (хорошо, что Стёпин кулак был мягкий). После этого оба противника сцепились и рухнули под ноги столпившимся зрителям. Зрители не стали смотреть безучастно. Усилиями двух команд бойцы были растащены под крики:
– А ну, кончайте!
– Совсем психи, да?!
– Играть будем или друг другу морды бить?!
Восторжествовал мирный вариант. Решили доиграть, а потом пускай уж сводят счёты, кому хочется.
Доиграли без дополнительного результата, осталось четыре – четыре. Каблук и Буца продолжать поединок не стали, потому что прежний запал уже угас. Как-то неохота было распалять себя заново.
Наша команда умылась у ближней колонки и пошла на Ямской пустырь, чтобы похвастаться перед Пим-Копытычем. Конечно, ничья – это не победа, но футболисты Бобы Каблука считались очень сильными и сыграть с ними “четыре – четыре” было очень даже славно.
Сидели у трескучего огонька, хвалили Пим-Копытыча, который так хорошо натренировал их, особенно Антошку.
И самого Антошку хвалили: несколько раз он спасал ворота от неминучего гола. И, конечно, нашлись добрые слова для героического Олика – техника у него была не очень, но зато как героически он бросался под ноги самым грозным противникам!
– И Андрюша с Буцей молодцы, – сказала Варя.
– Буца вообще герой, – заметил Маркони, ощупывая треснувшие очки. – Каблука чуть по уши в землю не впечатал.
Стёпа задышал, словно выпускал остатки боевого азарта.
– Я бы ещё больше вляпал ему за того пацана, да вы оттащили. Ладно, пусть живёт…
– Ты и так хорошо его проучил, – сказал Матвей. – Ты, Стёпа стал парень хоть куда. Ну зачем тебе обратно во взрослые?
– Да я уж и сам думал. Но жена грозит в интернат отдать. “У меня ведь, – говорит, – родительских прав на тебя нету, да и вообще зачем ты мне такой сдался…” А в интернате, сами понимаете, жизнь не сахар. Изводить начнут, Жиртрестом обзывать или ещё как-нибудь…
– Это точно, – кивнул Матвей.
Посидели ещё, дождались луны, прокатились по разику в тазу. Съели по печеной картофелине. Настало время расходиться. Буца глянул на свои японские электронные часы.
– Ух ты! Теперь уж точно выпорет… Ну и фиг с ней.
Антошка вдруг тихо сказал:
– Ребята. Если Стёпе так плохо, зачем ждать-то? Давайте превратим его сейчас. Ведь он же теперь совсем свой, вредить нам не будет.
Помолчали.
– А и в самом деле, – проговорил Матвей. – Хочешь, Стёпа?
– Но вы же… – заволновался Лошаткин. – Вы же говорили, что до старта нельзя, потому что надо энергию беречь!
– Это просто так говорили, – снисходительно разъяснил Маркони. – Чтобы ты лишний раз не канючил… Хочешь?
– Ох, я и не знаю… Вроде бы и не очень хочу, но… Вот сейчас приду, она по привычке разорётся: “Где тебя холера носила допоздна?!” А я: “Ты как разговариваешь с законным мужем?! Я тебе кто? Ребёнок?!” Да и всё равно надо когда-то превращаться…
– Товарищи, не делайте этого раньше срока, – со значением произнёс Пека.
Но Буца искренне прижал к груди пухлые кулаки.
– Ребята! Я вам слово даю! Я хоть в каком виде всё равно теперь ваш лучший друг! Я…
Ознакомительная версия.
