Ознакомительная версия.
Прун и Гореанна перестали целиться в пустоту и переглянулись.
– Он у вас в-всегда такой? – озадаченно спросил Пуппер.
– Нет. Но со вчерашнего вечера он немного нервный, – сказала Таня, вспоминая крышу Башни Привидений.
Подошедший Баб-Ягун потянул Таню за руку.
– Один ноль в пользу некромагии! Пойдем, Танька! Привет, Гурий! За ужином увидимся! – сказал он.
Пуппер невесело кивнул. Должно быть, он представлял себе встречу иначе. Корабль мечты утонул, столкнувшись с айсбергом реальности. Таня пошла за Ягуном, волоча громоздкий контрабас.
Борода Сарданапала, не успевшая оттаять, торчала острой ледяной сосулькой, и веселые усы, развлекаясь, колотили по ней своими кончиками, играя как на ксилофоне. Он оживленно обсуждал что-то с деканом Магфорда, который, увлекаясь, то и дело переходил с древнегреческого на старофранцузский, а со старофранцузского на средневековый английский.
Сарданапал, забавляясь, стал было отвечать ему на языках коренных народов Русского Севера, но, поймав укоризненный взгляд Медузии, послушно перешел на английский.
Чуть поодаль, шагах в пяти от академика, стояла носатая дама, издали незаметно наблюдавшая за Пуппером. Вокруг дамы, точно очерченное циркулем, было пустое пространство. Никто не решался подходить к ней.
Дама поигрывала зонтиком, рукоять которого заканчивалась серебряным черепом с алмазными глазами. Желая что-то сказать на ухо декану, она подцепила его зонтиком за шею и пригнула к себе.
– Тетя Настурция! – пробормотал узнавший ее Ванька.
Убедившись, что Гоярыну ничто не грозит, он оставил его в ангаре, велев не впускать внутрь никого постороннего – впрочем, мало кто бы сунулся! – и пошел разыскивать Таню.
– Тетя Настурция? Какая женщина! Это правда, что она вдова? – заинтересовался Жора Жикин, приближаясь к Ваньке Валялкину.
– Чистейшая правда, – подтвердил Ванька.
– И она свободна?
– Свободна. Но каждый новый муж живет у нее только три дня. Потом вешается на брючном ремне или глотает яд. Сугубо добровольный, исключительно логичный финал семейного счастья. Здесь в Магфорде есть особая усыпальница. Так тебя представить? – встрял вездесущий Баб-Ягун.
– Нет! Юн я еще для таких экспериментов! – сказал Жикин, пятясь с вежливой улыбкой.
* * *
Вскоре вежливые, то и дело кланяющиеся эльфы развели учеников Тибидохса по комнатам, где им предстояло прожить две недели. Основную массу поселили в главном общежитском корпусе в двух пятнадцатиместных просторных помещениях.
Таня, Бейбарсов и Баб-Ягун, как легионеры сборной Магфорда, должны были жить отдельно. Им отвели старинный двухэтажный дом у драконбольного поля, недалеко от ангаров.
Ванька шагал рядом с Таней с ее контрабасом в руках. Бейбарсов пошел впереди, рядом с эльфом-проводником, демонстративно не желая делить Таню с Ягуном и Ванькой. Правда, перед этим он обернулся и так двусмысленно прокрутил в пальцах свою тросточку, что даже самому мужественному человеку стало бы не по себе.
– Слушай, а почему у них все эльфы в рабских ошейниках? – спросил Ванька по дороге у Ягуна.
– Тшш! Ты же в стране победившей магократии! Здесь и у пяток есть уши. Где ты видишь ошейник? Называй его просто ожерельем.
– Но все-таки?
– Для них это вопрос менталитета. Они основывают всякие общества, проводят совещания. Вообрази: бац – и рабство отменили! Целая куча защитников обездоленных сразу останется без работы. Некому будет выкрадывать носки, совершать благородные поступки и всякое прочее в том же духе. Поэтому просто не выступай по этому поводу и все. Иначе тебя не поймут.
Вскоре впереди, в тенистой зелени, показалась крыша дома. В этот момент Таня охнула. В ногу ей вонзилась колючка. Эльф перепугался и стукнулся лбом о дерево.
– Дюдя плохой! Очень плохой, отвратительный! Он мог повести господ по тропинке, а повел через колючие кусты! Дюдя сам себя накажет! – заныл он.
– Перестань, ничего страшного! Только давай скорее, а? – попыталась успокоить его Таня. Но Дюдя был безутешен.
Бум! Бум! Бум!
Первым вспылил Ванька Валялкин.
– Ой, родной, надоело! Все это мы в кино про Пуппера видели! Нечего тут тавтологию разводить! Топай, дружочек! – нетерпеливо сказал он.
Однако эльф, не успокаиваясь, продолжал биться головой о дерево.
– Слышь, клоун, надоело уже!.. Что-то ты слабо как-то стучишься! Давай я помогу! – предложил Ягун, взвешивая в руке хромированную трубу от пылесоса.
Эльф тревожно покосился на трубу. Она показалась ему опаснее дерева.
– Дюдю не надо больше наказывать! Дюдя исправился. Дюдя резко стал хорошим!.. – сказал он и быстро засеменил вперед. – Гурий Пуппер был не такой! Гурий всегда жалел Дюдю! Не грозил ударить его трубой! – сердито бормотал он.
Вскоре они оказались на лужайке. Окружавший ее кустарник был похож на стриженые бакенбарды. Дом был совсем старый. Камень снаружи местами покрывал мох. Эльф заспешил вперед и угодливо открыл дверь. Ручкой служила литая львиная пасть с кольцом в зубах.
– Осторожно, порожек! Не споткнитесь, а то будет плохо! Дюде придется себя высечь! Больно высечь! – предупредил он Таню.
– Почему? – не поняла Таня.
– Под порогом зарыты кости, госпожа! – шепотом сказал эльф.
– Какие кости? – недоуменно спросила Таня.
Эльф хотел ответить, но его опередил Бейбарсов:
– Какие? Сейчас глянем! Берцовая, голеностоп, тазовая с позвоночником, ключицы и руки… Нет второй ноги и черепа… Тот, кто споткнется о порог, лишится головы и ноги. Таково действие проклятия Даунса Паркинсона, мага, обезглавленного на буковом пне и похороненного в 1672 году под порогом своего дома согласно завещанию.
– Ничего себе домик нам отвела тетя Настурция! Спасибо хоть веревку над порогом не натянули, мамочка моя бабуся! – буркнул Ягун.
– Но откуда вы знаете про проклятие, господин? – поразился эльф, с ужасом оглянувшись на Глеба.
Бейбарсов усмехнулся.
– Господин знает о мертвых все, особенно когда их останки рядом!.. Показывай-ка лучше дорогу, не болтай! – сказал он.
Вскоре обнаружилось, что кроме них в доме жили два мрачных бабая, один пылкий огнедышащий джинн и три оборотня, у одного из которых были временные проблемы с психикой, так что товарищам пришлось посадить его на цепь. Увидев Таню и Ягуна, оборотень стал бросаться на них. На носу у него Таня заметила серебристую шерсть, и ей все стало понятно. Беднягу доконал влажный климат, и он застрял где-то посередине между волком и человеком.
– С ним надо быть осторожнее. Педро ненавидит туманы и звуки охотничьего рожка… – обратился к Тане громадный седой оборотень. – Эй, что делает ваш друг? Умоляю, синьор, отойдите!
Но Бейбарсов не послушался. Он приблизился к оборотню на длину цепи и спокойно уставился на него. Зрачки некромага и глаза полуволка встретились. В одних глазах была спокойная уверенность и ледяной холод, в других – бесконечная звериная тоска. Первым сдался оборотень. Он заскулил, отвернулся и поспешно закрыл лицо заросшими шерстью руками. Остальные оборотни притихли изумленно и тревожно.
– И чтобы никакого скулежа ночью! Держи себя в руках, будь мужчиной! – негромко приказал ему Бейбарсов.
Оборотень ничего не ответил, только издал короткий тявкающий тоскливый звук.
– Рад, что мы поняли друг друга, – сказал Бейбарсов и отошел, искоса взглянув на Таню. Под мышкой у него была папка с рисунками, на плече – небольшой рюкзак с вещами. В отличие от большинства тибидохцев некромаги путешествовали налегке.
«Нет, – подумала Таня. – Как-то все неправильно. Быть роковым, конечно, хорошо, но не до такой же степени. Нельзя любить человека, которого боишься».
Сопровождаемая Ванькой и Ягуном, Таня поднялась на второй этаж. Здесь ей была отведена маленькая спальня, уютная, с тяжелыми красными шторами на круглых окнах. Посреди комнаты рядом с кроватью стояла оставшаяся с рождества елка.
– А это что такое? Они в курсе, что июль на дворе? – спросила Таня.
– До вас здесь жил волшебник-индус, который все время ссорился со своей женой. Они никак не могли договориться, кто уберет елку! Освободили комнату только вчера! – с удовольствием наябедничал эльф.
– А его жена не могла сама убрать, без ссор? – удивилась Таня.
– Нет. Тут особый случай родового проклятия. Жена индуса постоянно находилась внутри глиняного сосуда. Женщиной она становилась только тогда, когда индус играл на флейте. Но стоило ей превратиться в женщину, как она начинала ругаться и требовать у индуса убрать елку. Он злился, переставал играть на флейте, и она вновь становилась змеей, – пояснил Дюдя.
– И где сейчас индус? – поинтересовалась Таня.
– Они развелись, и индус уехал. А жена ползает где-то в парке. Вы не беспокойтесь. Маловероятно, что она сюда вернется. Здесь же неубранная елка, – сказал эльф.
– Ясно! – сказала Таня, задвигая футляр с контрабасом под кровать.
Ознакомительная версия.
