Ознакомительная версия.
Нередко она ловила насмешливый взгляд Нутто-Гнутто, направленный на тренера, и понимала, что тот разделяет ее мысли.
Вечером сил хватало только на то, чтобы дотащиться до дома и попытаться перенести ногу через порог, под которым терпеливо поджидал своего часа милейший Даунс Паркинсон. Для полноты скелета ему всего-то и нужны были, что ее голова и нога, но проблема в том, что они не надоели еще самой Тане.
Ягуну тренировки по английской системе тоже не нравились, как не нравилось и то, что его затолкали в дублирующий состав. Он был не в духе и то и дело вспоминал какого-то «нифигаса». Любознательные английские журналисты заносили это слово в свои записные книжки, а один в своей статье даже возвел неведомого Нифигаса в ранг славянского божества, к которому потомки скифов обращаются в часы уныния.
Единственное, что развлекало Ягуна, был находящийся в Магфорде, недалеко от поля, толковый магазин полетного спортснаряжения. Чего тут только не было! Метлы, коврики, крылатые сандалии, реактивные гвоздодеры внимания Ягуна не удостаивались. Но пылесосы, пылесосы! Долгие часы он проводил у витрины.
– Ты только взгляни! Разве не красавец? – сказал он как-то Ваньке, насильно затащив его с собой в магвазин. – «Девятьсот десятая» модель, три мусоросборника, два дополнительных выхлопа, хромированная труба, внизу – шесть сопел для вертикального взлета! Тефлоновое покрытие от драконьего пламени! Стальные стремена! Не пылесос – ракета! А ведь наверняка есть еще магические навороты! Видишь ту резьбу на ободе? Она блокирует запуки.
– А ты на цену посмотри! Если продать нас с тобой на органы магам вуду и еще чуть-чуть добавить – будет как раз то, что надо, – заметил Ванька.
– При чем здесь цена? Уж и помечтать нельзя! – обиделся Ягун. – Скучный ты, маечник, без полета! Себя грузишь, Таньку грузишь! Человек должен стремиться к прекрасному, к вечному!
– Это пылесос-то вечное? – хмыкнул Ванька. – Мне как-то больше живые магические существа нравятся. И не магические тоже. Вепри, единороги, грифоны… Смотрю иногда, как летит Пегас, и легко мне, хорошо, приятно…
– Хе-хе! – сказал Ягун.
– Чего ты ржешь?
– Да так. Я тут подумал: хорошо, что Склеповой нету рядом. Она бы ляпнула что-нибудь в духе: здорово, когда человеку так мало нужно, чтобы ему было приятно… Кстати, как там Склепша?
– А ты не знаешь? – удивился Ванька.
– Не-а. Уже с неделю мало кого вижу. Разве что Таньку и Бейбарсова, да вот сейчас тебя. Тренировки совсем заели! Днем если и вырвешься на часок, так вас все равно в корпусе нету. Не желаете вы, понимаешь ли, сидеть в комнатах и ждать, пока я
осчастливлю вас визитом. Вот и бегаешь сюда, перед витриной торчишь… – вздохнул Ягун. – Так что там с нашими?
– Ну, Склепова, как всегда, хороводит. Вообще непонятно, когда спит. В шесть утра она уже на ногах, без пяти шесть еще на ногах… Гломова всюду за собой таскает, но Глом уже спекся. На людей рычит, срывается и мечтает забиться в угол с банкой пива, чтобы все от него отстали, – сказал Ванька.
– А другие?
– Шурасик целые дни со своим английским профессором проводит. Только, знаешь, в последнее время я не понимаю, кто из них профессор, а кто ученик. Свеколт тоже все время с ними. То ли они ее изучают, то ли она их. В общем, великое магическое трио.
– А Семь-Пень-Дыр?
– Этот с какими-то жучками местными сошелся. Бегает, комбинирует, меняет все, что угодно, на кто что даст. В общем, семьпеньдырит…
– Шито-Крыто?
– За Риткой ухлестывал такой длинный, унылый. Передние зубы как у кролика, и челочка на лоб. Вроде даже лорд какой-то. Чуть ли не Фаунтлерой.
– А почему в прошедшем времени?
– Ты же знаешь Риткин характер? Слово за слово, запук за запуком… В общем, лорду предстоит немного отдохнуть в магпункте. Ритка его навещает с вареньем, извиняется.
– А что она с ним сделала?
– Самого заклинания я не слышал, но говорят, она добавила: «Чтоб ты корни пустил!» Лорд послушался и пустил. Жуть! Это надо видеть.
– А срезать их нельзя? Ну, снять заклятие?
– Сразу, говорят, нельзя. Нужно, чтобы корни обратно втянулись, иначе кирдык лорду. Корни-то его собственное тело пустило. Там всякие сосуды, ну и так далее, – сообщил Ванька.
Ягун понимающе кивнул.
– С Риткой ясно. А Тузиков? Жикин?
– Ну, Тузиков – тот послушно на все экскурсии ходит. Ничего не понимает по-английски, но ходит. Сможет потом рассказывать: в Англии был, то видел, се видел… А Жорик как обычно… На свидания бегает. Поклонницы у него, одна даже серьезная. Красивая такая девушка, из Франции, кажется. Постоянно вместе их вижу.
– Классно, я за него рад! – сказал Ягун.
– Все за него рады. Только у девушки проблемы. Ее при рождении фея одна прокляла. Она в девять вечера в цаплю превращается и так до девяти утра. Такие дела!
– Малютка Клоппик как?
– Клопствует помаленьку. Со мной днем ходит или в карты с кем-нибудь из местных режется. Цирк! У парня молочные зубы выпадают, а с ним ни
один здешний вышибала не связывается. Видать, в глазках есть что-то такое.
– Он еще в Тибидохсе такой был. Шепнет что-нибудь, а дальше как в дурацкой сказочке: «Пап, я нечаянно поломал твой танк!» – хмыкнул Ягун.
– Да, Клоппик – уникум. Помнишь профессора Клоппа с его крысиными жилетками? И вдруг бац – младенец! Хотя я бы, наверное, тоже так согласился. Состариться, чтобы начать жизнь заново.
– Угу. Только не очень-то он рад был поначалу. Знания-то пришлось заново получать. И по ушам тоже… Хм… Про кого еще не спросил… Зализина как? – нахально подмигивая, полюбопытствовал Ягун.
Ванька побагровел и сгреб Ягуна за ворот.
– Все-все-все! Сорри за оффтоп! Вопросов больше не имею! Твой нездоровый энтузиазм свидетельствует, что Зализина в добром здравии! – примирительно заявил играющий комментатор.
Ванька отпустил его ворот и задумался.
– Ты давно Таньку-то не видел? – проницательно спросил Ягун.
– Вчера видел… позавчера… сегодня… Каждый день.
– Странно. А она говорила, что не видела тебя уже давно.
– Я смотрю на нее во время тренировок, издали… Не думаю, что там, в небе, у нее есть время вглядываться в крошечные фигурки на трибунах.
Ягун, прищурившись, посмотрел на него:
– Хм… Такие, значит, дела? И ты согласен быть крошечной фигуркой на трибуне?
– Нет. Но я не согласен стоять в очереди и ждать, пока мне достанется очередная улыбка. Я думаю, она сама должна определиться, кто ей нужен: я, Пуппер, Крушискелетов. Кто?
– А может, ей просто нужно, чтобы ее оставили в покое и перестали на нее давить? – поинтересовался Ягун.
– Ты что, серьезно?
– Угу. Но оставить в покое не означает перестать видеться и издали наблюдать в бинокль, как она садится на пылебас… тьфу ты… ну ты понял, о чем я. Подходи к ней почаще, помогай ей, она жутко устает. Не позволяй Пинайкошкину перехватывать инициативу. Но и не заставляй Таньку прямо сейчас что-то решать: или я, или накройся все медным тазом. На уставшего человека не взваливают ящик с гирями.
– Значит, мне не стоит избегать Тани?
– Ни в коем случае. Женщины как кошки. Долго оставаться без хозяина они не могут. Но и с хозяином долго не могут. Вечно у них всякие метания. Так что лучше быть рядом. Спокойно, уверенно, не дергаться, не обижаться, не пугать, не вставать в позу, жить своей жизнью. И все будет тип-топ, – обнадежил его Ягун.
– А обиды? Нельзя находиться рядом с человеком, который то и дело делает тебе больно.
– Тут с обидами такая штука получается… Ей больно – она обижает тебя. Тебе больно – ты обижаешь ее. Ей еще больнее – она снова обижает тебя. Кто-то должен первым остановиться, принять удар и не ответить, или – тупик. А кто прав – кто виноват, в данной ситуации не имеет значения. Это проблемы не решает… Ну все, давай выбираться отсюда! Меня Лоткова ждет!
Ягун в последний раз печально посмотрел на пылесос в витрине и, сказав пылесосу: «Дружок, не скучай без папочки! Все равно тебя больше никто не оценит!», покинул магвазинчик. Ванька последовал за ним.
Оказавшись на улице, играющий задумчиво посмотрел на темнеющее вечернее небо. На землю ложился туман. Он выползал откуда-то клочьями, перекатываясь, как слежавшаяся вата.
– А все-таки у нас на Буяне лучше. Здесь все какое-то нереальное, точно игрушечное. И чисто, и прилично, и травка из земли торчит, все как у людей, а не то!.. И почему Шурасик решил тут остаться, вот уж чего не понимаю, того не понимаю? – сказал Ягун и со словами «Привет, старик!» стал заводить свой пылесос.
Ванька слышал, как, взлетая, Ягун ворчал и беседовал со своей мощной машиной.
– С хорошим пылесосом и поговорить приятно! – заметил Ванька.
Некоторое время он постоял в задумчивости, а затем тряхнул головой и решительно направился в сторону драконьих ангаров. Это был самый короткий путь к дому, где жила Таня.
* * *
К тренеру невидимок Айзеку Шмыглингу подбежала бледная немочь из деканата. Это было существо туманного пола и зыбких очертаний, придавленное непомерной административной работой.
Ознакомительная версия.
