Белоснежка потёрла плечо, которое задела стрела расколотого.
– О, ну там так много всего происходило. Я решила, что подлечусь, когда мы будем в безопасности.
– Теперь мы нигде не в безопасности.
Тиана протянула ей бутылочку с целебным зельем, и Белоснежка выпила ровно столько, чтобы по телу разлилось тепло. Её плечо перестало ныть, а ноги стали чуть менее ватными. Удовлетворённая, она передала остаток зелья Рапунцель.
– О-о-о-о-о, мои покрытые мозолями, истоптанные пятки благодарят тебя.
Рапунцель пошевелила пальцами ног с громким вздохом облегчения.
К счастью, поблизости нашлась пещера, в которой можно было укрыться. Всем не терпелось разбить лагерь. На камнях было не очень-то уютно, но лучше, чем под открытым небом. Белоснежка никак не могла устроиться поудобнее – ни подушки, ни одеяла, только твёрдый гранитный пол. Даже под действием целебного зелья она не могла забыть о том, что её скоро ждёт. Разум, тело и сердце были доведены до предела. И всё же вскоре она погрузилась в сон, такой же холодный, как скала под её головой.
Неподалеку Тиана напевала себе под нос, торопливо смешивая зелья и пополняя волшебную сумку. Последнее, что увидела Белоснежка, закрывая глаза, был Аид, который сидел на валуне и пощипывал голубые волосы, чтобы пламя утихло до лёгкого тления.
Спустя, как ей показалось, буквально миг её разбудил сильный грохот. Следом послышался голос Аида:
– О-о-о.
Белоснежка села прямо, потянувшись за оружием. Если бог смерти обеспокоен, то у них серьёзные проблемы.
Глава семнадцатая
Белоснежка в мгновение ока вскочила на ноги с киркой в руке.
– Что случилось?
Аид стоял у входа в пещеру, выглядывая наружу. Забрезжил бледный рассвет, обещающий серый и унылый день, как будто солнце сдалось ещё до того, как начало всходить.
– Надвигается буря, – сказал Аид, не оборачиваясь.
– Что в этом такого тревожного?
Он посмотрел на неё словно бы с жалостью.
– Когда твой самый нелюбимый брат – бог неба и питает слабость к молниям, к бурям начинаешь относиться иначе. И это будет ужасная буря. Разве ты не чувствуешь, как у тебя волосы встают дыбом?
Белоснежка ничего такого не ощущала, но в воздухе определённо витало предчувствие чего-то плохого: как будто он был живым и чего-то ждал.
Услышав их голоса, Стражи просыпались один за другим, потягиваясь и морщась, хватаясь за различные части тела, которые заболели или онемели после нескольких часов сна на твёрдом камне.
– Думаю, будет дождь, – сказала Рапунцель, поднимая сковородку над головой, чтобы посмотреть, обеспечит ли она какую-либо защиту от непогоды.
– Чем скорее мы войдём в лес, тем скорее у нас будет укрытие в виде деревьев. – Тиана заправила волосы в косынку, которую достала из сумки. – Все готовы?
Как только они разбудили Стича, а Белоснежка раздала на завтрак несколько оставшихся пирожных, Стражи оставили своё укрытие и побежали в относительно безопасный лес. Над головой гремел гром, а Белоснежка всё ждала, когда же почувствует стук дождевых капель.
Бум!
Молния ударила в землю прямо перед ними, мир взорвался вспышкой раскалённого добела света. Белоснежка резко остановилась, чуть не столкнувшись с Аидом.
– Где-то я всё это уже видел, – пробормотал он.
Словно по команде дождь обрушился на них как из ведра, мгновенно промочив Белоснежку до нитки. Теперь кирка скользила в её руках.
– Это просто дождь! – крикнула она. – Просто непогода. Нам нужно продолжать путь!
– О, какая ты у нас милая, невинная овечка.
Аид указал на чёрный как смоль скалистый выступ, возвышающийся на фоне клубящихся серых облаков. Там стояла фигура – мужчина. Он был с бородой, мускулистый, монументальный и грозный, в руке он держал молнию. Это был гигант, а его лицо выражало слепую ярость. Когда молния снова прорезала небо, Белоснежка увидела, что он тоже расколотый и потрескивает фиолетовой энергией.
– Предатель! – сказала фигура, указывая на Аида.
Рядом с ним появился ещё один мускулистый мужчина с чешуёй там, где должны быть волосы.
– Убийца! – сказал он, также указывая на Аида.
Третьей на скалу ступила женщина с огромной пышной причёской, которая кричала:
– Лжец!
Последним появился красивый молодой человек, который мог бы быть славным героем, если бы не был расколот и не искрился фиолетовым.
– Худший дядя на свете! – заявил он.
Но Аид только закатил глаза.
– О божечки, как страшно. Я сталкиваюсь со своими самыми сильными страхами, а о моих худших качествах трезвонит на каждом углу моя придурковатая семейка. О, посмотрите, меня мучает совесть! Так я должен реагировать, да? – Он выдохнул дым и повернулся к Белоснежке и Стражам. – Смотрите, план такой. Надо просто победить этих ребят. Я знаю, что это не мой брат Зевс и не второй мой брат Посейдон, не моя сестра Гестия и не мой племянник-идиот Геркулес. И даже если бы это было так, у меня вообще-то нет проблем с тем, чтобы уничтожить их в этом мире или в любом другом. На самом деле я бы с удовольствием это сделал.
Рапунцель повернулась к Белоснежке, дождь промочил её волосы, превратив их в золотой водопад.
– Я думаю, он разыгрывает спектакль. Даже если они всего лишь копии его семьи, это должно быть больно.
– Предатель! – снова крикнул расколотый Зевс, пуская сверкающую молнию в землю, прямо туда, где стоял Аид.
Стражи бросились врассыпную за миг до того, как она угодила в них. Белоснежка уронила корзину с едой, чтобы прыгнуть и откатиться в сторону, и встала с высоко поднятой киркой. Аид повёл плечами и хрустнул шеей, голубой огонь его волос вспыхнул ярче, несмотря на дождь, и на ладонях бога смерти появились два вращающихся огненных шара.
– Я знаю, что ты предатель, но при чём тут я? – крикнул он.
С яростным рычанием он запустил оба огненных шара, один за другим, прямо в расколотую копию своего брата Зевса. Первый шар пролетел мимо, но второй попал точно в цель, рассыпавшись снопом искр.
Аид оглянулся на Стражей.
– Давайте, все! Если вы можете сражаться с другими головорезами, то сможете сразиться и с этими идиотами. На самом деле они не боги! Я точно знаю, мы чуем божественный запах. А всё, что я чувствую сейчас, – это запах озона.
В его руках появились ещё два огненных шара, и он бросился к выступу, запуская их в расколотые копии своей родни и перепрыгивая со скалы на скалу. Белоснежка позавидовала его уверенности, вспомнив, как ужасно она себя чувствовала, сражаясь с расколотыми друзьями, а затем как сильно она не хотела использовать свои силы против отравленного принца. Она не знала, с кем ей следует сразиться первой, – пока из леса не появились новые расколотые. Она едва могла видеть сквозь пелену дождя, но помогало то, что громилы потрескивали электричеством, их фиолетовое свечение выдавало их местоположение.
– Стич и Рапунцель, вы идите к... к семье Аида, – скомандовала Тиана. – Белоснежка и Салли, мы берём на себя этих.
– Большая рыба, – сказал Стич, карабкаясь по зазубренным камням к богу моря.
Увидев его приближение, расколотый неуклюже спустился с горы, размахивая трезубцем.
– Это Посейдон, – крикнул Аид в перерывах между метанием огненных шаров и уклонением от молний. – В нём определённо есть что-то рыбье. И не только запах.
– О, вау! У твоей сестры великолепные волосы! – воскликнула Рапунцель, перекидывая свои волосы через руку, как моток верёвки, и карабкаясь к третьей фигуре.
– Это Гестия, богиня домашнего очага, – представил её Аид, а затем добавил громче: – Отправь её домой, то есть туда, где она должна была остаться!
Четвёртый член семьи – Геркулес – исчез, но расколотые Посейдон и Гестия спустились с горы, чтобы встретиться со своими противниками. Белоснежка переключила внимание на быстро приближающихся головорезов. В первый раз, когда она столкнулась с ними лицом к лицу, ей было страшно, но с каждым боем она становилась всё увереннее. Это больше не казалось вопросом жизни и смерти, а походило скорее на её работу, на то, что она должна делать. И у неё это хорошо получалось. Она расставила ноги пошире и взмахнула киркой. Та с глухим стуком врезалась в ближайшего громилу.
