Жальче всего было расставаться с подводной камерой, хотя я и понимал, что нет смысла тащить её с собой. В ледяной воде наших водоёмов всё равно не покупаешься. Камеру я ещё утром подарил парнишке из местных, с которым за эти дни успел подружиться. Планшетку я пока оставил при себе, завтра я её тоже кому-нибудь подарю, или просто оставлю на ресепшене.
В прихожей нашего номера потихоньку росла куча вещей, которые мы брать с собой не будем. Одежда, надувные круги и матрасы, Настины игрушки. Сестра угрюмо следила за этим процессом, но не возражала. О том, что приобретённые игрушки нельзя будет взять с собой, родители её предупреждали ещё при покупке.
Небольшой спор разгорелся вокруг собранной сестрёнкой коллекции морских камешков, с которыми она категорически отказывалась расставаться. Тут я решительно встал на сторону сестры, в результате чего ей разрешили взять с собой семь штук, самых красивых. Честно признаюсь, что у меня при этом были кое-какие собственные корыстные цели. Хорошо зная свою сестру, я понимал, что камнями она быстро наиграется, и про их существование позабудет. Ну, может быть, за исключением парочки самых любимых. А остальные я через некоторое время у неё выпрошу. Настя не жадина, она с радостью уступит часть своих сокровищ старшему брату. А вот потом на них можно будет выменять у моих приятелей что-то действительно ценное. Хотя нет, пожалуй, это будет неправильно и нечестно. Наверное, я просто подарю эти камешки своим друзьям, это же настоящее сокровище, камешек с берега Средиземного Моря.
Ну, оставался ещё и заяц. Большой, хотя и не очень тяжёлый. Настя сидела на родительской кровати, умудрившись обнять мой подарок одновременно руками и ногами, показывая тем самым, что без боя с ним не расстанется. Отец ходил с ничего не выражающим лицом, мама тихонько вздыхала, я дипломатично молчал. Конечно, родители могли бы не мучить сестру, и сразу сказать ей, что зайца у неё никто отбирать не собирается, но я понимал, почему они сохраняют молчание. Из педагогических соображений, так они это называют. Настя должна сама понять, почему, оставляя столько дорогостоящих вещей, мы разрешаем взять с собой эту игрушку.
Дело в том, что у папы есть определённые принципы. Он, конечно, мне о них не рассказывает, я должен делать выводы сам, обдумывая его поступки. Так вот, один из этих принципов можно сформулировать так: есть вещи, которые намного дороже денег. Этот вот нелепый синий заяц — моя законная добыча, завоёванный в честном поединке приз, подаренный потом младшей сестре. Такое нельзя не то что отобрать, но даже попросить оставить.
Наконец, всё было собрано, Настю с зайцем отправили спать, а я ещё около часа гулял в парке.
Утром я вскочил рано, Солнце только-только взошло, сестра и родители ещё спали. Я быстренько сбегал в тренажерный зал, сократив тренировку до получаса, принял душ и сразу поспешил к бассейну.
Купался я в тот день «до упора», пока мама меня звать не пришла. В номере я быстренько вытерся, отправил мокрые плавки прямиком в корзину для мусора, натянул футболку и шорты. Потом мы пошли на ресепшен, из отеля выписываться.
Когда мы отъезд наш оформили, «носильщик» проводил нас до ближайшего офиса транспортной компании, он тут совсем близко был, один на десяток отелей. Обратная дорога у нас была заранее оплачена, так что ждать пришлось недолго. Нас повели по коридору в специальную комнату для взвешивания. По дороге я тапки свои «потерял». Вообще, я бы свободно мог домой отправиться в одних трусах — не замёрзну, а семье всё ж таки меньше за лишний вес платить. Но — нельзя. Это опять папины принципы.
Служащий транспортной компании попросил нас вместе с вещами встать на электронные весы, это такая площадка металлическая, полтора на полтора метра примерно. Папа неодобрительно покосился на мои босые ноги, но ничего не сказал. Когда служащий попросил нас стоять неподвижно и повернулся к своим приборам, я одну штуку провернул, о которой пацаны в классе рассказывали. Надо приподняться на носочки, а потом опустится на всю ступню. Наш вес меряют в течение нескольких секунд, а потом компьютер вычисляет средний, по которому и берут оплату. По идее, мой фокус сработать не должен, но почему бы не попытаться?
Потом служащий проводил нас в узкую каморку, похожую на лифт в отеле, ввёл с карточки данные, дважды перепроверил, подтвердил ввод вручную. Тут дело такое — нельзя ни на цифру ошибиться, иначе последствия для нас будут катастрофические.
Потом он пожелал нам удачной поездки, вышел, за ним сомкнулись раздвижные створки дверей — ну точно, совсем как в лифте. Мама зачем-то обняла нас с Настей и крепко прижала к себе. Свет под потолком мигнул, и…
Про то, как телепорт работает, я тут писать ничего не буду, я об этом в своём дневнике подробно рассказал перед нашим отъездом в отпуск. Как и в предыдущий раз, перенеслись мгновенно, и ничего при этом не почувствовали. Хорошая штука — телепорт, надёжная. Вот только уж очень дорогая…
Двери телепорта разошлись, и вот знакомый коридор с бетонными стенами, полом и потолком. Прохладно после юга, нежилые помещения ведь не отапливаются, чего зря энергию тратить. Встречающих нет, только сотрудник транспортной компании, поинтересовавшийся, всё ли у нас в порядке и тут же снова скрывшийся в своём кабинете.
Мы быстро пробежали до комнаты, где наши вещи перед отпуском оставили, папа дверь электронным ключом открыл. Замёрзнуть я, как и предполагал, не успел, только пятки немного щипало от холода. Быстро оделись — сначала термокомбинезоны, потом лёгкие скафандры. Настька, как обычно, немного похныкала, когда ей респиратор натягивали. Сейчас наверху воздух уже почти пригоден для дыхания, достаточно респиратора с концентратором кислорода, да и тепло довольно-таки. А вот ещё десять лет назад выйти наружу можно было только в скафандре.
Потом я сразу проверил свой шотган. У меня «детская» модель; он немного короче взрослого и легче на шестьсот двадцать граммов, потому что в нём пластиковых деталей больше. Но по дальности выстрела и пробивной способности он взрослому почти не уступает. Череп трёхрогу разносит ничуть не хуже, если в упор стрелять. Это я, разумеется, не с чужих слов знаю.
Я привычно подсоединил магазин, дослал патрон в ствол, поставил на предохранитель. Надо, конечно, будет разобрать и почистить, но этим я дома займусь.
Мы немного на отшибе живём, к нашему блоку подземку ещё не провели. Можно было бы, конечно, флаер вызвать, только чего зря людей от дела отрывать. Тут ходу-то всего минут сорок. Обычная прогулка. Тем более что трёхрогов в наших краях уже с полгода не появлялось. Когда желание поохотиться возникает, надо на флаере к восточному побережью лететь, там их ещё целые стада бродят. А своих двух последних птеродраконов я три месяца назад подстрелил, как раз когда они Настьку слопать нацелились. Хорошо, что родители об этом ничего не узнали, а то бы мне так влетело! Я тогда сестру из садика забирал, вот она и уговорила меня коротким путём через верх идти, а не по туннелям пробираться. Ну, я тогда сильно не возражал, потому что сам больше люблю под открытым небом ходить, а не по бетонным коридорам пробираться.
Выдвинулись как обычно. Впереди мама с широкополосным лазером, за ней сестра, с зайцем своим в обнимку. Я следом за ней, моя задача — не пропустить нападения с воздуха. Замыкает отец со своим шотганом, у него шлем с панорамным обозрением, на случай, если кто по нашим следам увяжется. До дому добрались без происшествий, я уже написал, что в наших краях сейчас спокойно и тихо.
Вот такие у меня были каникулы. Следующие будут ещё не скоро. Нет, у меня-то конечно, каникулы часто — неделя зимой и целых две летом. Это у родителей недельный отпуск раз в два года. Разумеется, два наших года, они намного короче земных.
Жаль, конечно, что у них не каждый год отпуска. Мы вполне бы могли себе позволить на Землю каждый год ездить. У мамы зарплата большая, у папы — очень большая. Тут, на Периферии, маленьких зарплат почти не бывает. Большая часть папиной, правда, идёт на ипотеку. Родители к выходу на пенсию решили приобрести домик у моря, на полностью терраформированной планете, очень похожей на Землю. А мама со своей откладывает деньги на специальный счёт — мне и Насте на обучение. Хорошего же мнения обо мне мои собственные родители! У меня за третий класс одни пятёрки в аттестате, и школу я намерен окончить с красным дипломом, а это значит, что не только бесплатно буду в институте обучаться, но ещё и стипендию получать.
Я иногда просто не понимаю своих родителей. Вот только что услышал, как папа с мамой разговаривают. Я не подслушивал, честное слово, просто так случайно получилось. Так вот, папа очень переживал, что его дети вынуждены жить на планете с незавершённым терраформированием. Даже виноватым себя чувствовал, как мне показалось.
