И остророги бросились вперёд, прокалывая пространство острыми длинными иглами.
Расстегай Иваныч в два счёта настиг Того, промчался у Того под животом, как под сводом огромной серой арки, и вдруг потерял спортивный интерес к этим гонкам и резко свернул в сторону. Ему показалось, что где-то в той стороне, ужасно далеко отсюда, вспыхнуло ослепительное горячее солнце и позвало его к себе.
Теперь обе непослушные собаки бежали в разные стороны, и Тагер, сгорая от стыда, принялся звать их и докричался до того, что потерял голос. Голос, что называется, взял и провалился куда-то.
— Ни бе, ни ме, ни кукареку, — весело сказал Андрюшка.
Тагер выразительно на него посмотрел, на большее у него не хватило сил: надо было молниеносно решать, за кем мчаться дальше.
И, к всеобщему удивлению, Тагер предпочёл Расстегая Иваныча, этого непрофессионала.
— Делай, как я! — крикнул он поисковой группе и бросился за Расстегаем Иванычем.
Расстегай Иваныч был неузнаваем: от усердия он шевелил ушками, его глаза янтарно светились, шёрстка посверкивала и потрескивала, как будто по ней пробегали маленькие молнии, а нос словно бы удлинился и стал похож на маленький рог.
Того бежал и бежал в свою сторону без оглядки — он привык к тому, что хозяин сначала отставал, а потом всегда догонял его, но когда Того наконец оглянулся, сзади никого не было. Хозяин, оказывается, взял да бросил его. «Беги, Того, беги один, куда хочешь. У меня теперь есть другой пёс. Он хоть и маленький, но лучше тебя». Того завыл от позора и обиды и помчался сам догонять хозяина.
Расстегай Иваныч между тем не собирался останавливаться, а, наоборот, ускорил бег.
Светлана Леонидовна скоро начала отставать, зато Андрюшка и Перепёлкина бежали с удовольствием, зорко поглядывая друг за другом, чтобы не дать себя обогнать.
Нырненко замыкал эти незапланированные Тагером скачки-бега.
У Тагера в записной книжке лежал план поисковой операции, но Расстегай Иваныч на пару с Того спутали ему все планы.
Наконец Тагеру удалось наступить на поводок, и Расстегай Иваныч был мгновенно остановлен. Тагер кое-как собрал своих помощников в один круг и сипло сказал:
— Хватит бегать, искать надо.
Светлана Леонидовна прямо обиделась:
— Как будто это мы сами бегаем. Мы за вами бегаем.
— За мной бегать нечего. Я не люблю, когда за мной бегают.
— Ну знаете ли, — сказала Светлана Леонидовна и покраснела, — это уж слишком. Я за вами не бегаю.
— Простите, я думаю только о поисках невозможного Кукушкина. Не сердитесь.
Андрюшка с Перепёлкиной никак не могли отдышаться, поэтому молчали.
Как раз в поисковую группу вернулся нарушитель собачьих правил старый Того. Уши у него от смущения висели, как две тряпки, глаза округлились от сознания непоправимой вины и просили забыть всё.
— Хорош, хорош. Молодец. Так и продолжай, — сказал ему Тагер и отвернулся. Того опустил голову, взял в зубы поводок и попробовал несколько раз вручить поводок хозяину. Но Тагер сделал вид, что знать его не знает, и пошёл за Расстегаем Иванычем.
Того бежал рядом, сначала вопросительно, а потом восклицательно размахивая хвостом.
Незаметно поисковая группа очутилась на станции, где снуют туда-обратно электрички.
— Нам разве сюда? — удивилась Светлана Леонидовна.
Тагер хотел подтвердить, что не сюда, но, поскольку все планы уже были спутаны, авторитетно сказал:
— А куда же ещё?!
Далёкое солнце Расстегая Иваныча вдруг показалось ему близко-близко, он рванулся из последних сил, и Тагер, сам того не желая, в два прыжка очутился на железнодорожной платформе и под грохот закрывающихся дверей влетел в электричку. На этот раз поисковая группа оказалась на высоте — и от него не отстал никто. «Зачем это нам?» — только и успела подумать Светлана Леонидовна, а Того решил, что они с хозяином едут отдыхать за город — охотиться на зайцев.
Двери захлопнулись, электричка тронулась.
— Ваши билеты? — сказал контролёр.
Больше всех испугались Перепёлкина и Светлана Леонидовна. Немножко испугались Пчелинцев и Нырненко — им, очевидно, это было не впервой. Тагер, Того и Расстегай Иваныч совсем не испугались.
— Пройдёмте, пройдёмте, миленькие. По глазам вижу — нет билетов!
— Нету, — с интересом сказал Андрюшка. — Не успели.
— Первый раз вижу столько зайцев сразу. Невиданный улов! — сказал счастливый контролёр.
Как назло, Тагер был в штатском, пришлось показывать документы и долго объяснять, почему все поехали без билетов.
— А на собак билеты?
— Того служебный.
— Пускай этот, того, служебный, а этот? — Контролёр указал на Расстегая Иваныча.
— Так он же маленький, — взмолилась Перепёлкина.
— А ты, безбилетная дочка, молчи.
Светлана Леонидовна не знала, куда деваться от стыда; открылись бы двери, так бы и прыгнула вниз на полном ходу.
— Пройдёмте, пройдёмте, граждане без билетов! — очень громко сказал контролёр. — А вам, товарищ милиционер, всё же нехорошо на собачке экономить, — сказал он ещё громче.
— Это чёрт знает что! — вскипел Тагер. Собаки принялись лаять.
— Сейчас ещё и за лай оштрафую!
Железный Тагер не выдержал и обратился за помощью к пассажирам:
— Граждане пассажиры. Этот товарищ меня не понимает. Может быть, вы поймёте?!
И Тагер рассказал всему вагону, как всё произошло, кто они такие, кого они ищут.
Всё население вагона пришло в движение, только контролёр оставался невозмутимым — и не такое слыхал! — и хладнокровно писал квитанции на штраф — четыре на «зайцев»-людей и одну — на «зайца»-собаку.
— И меня тогда оштрафуйте, — сказал Тагер в знак протеста.
— Вас не могу, — с сожалением ответил контролёр. — Вы при исполнении. Никак даже с передатчиком? Вот бы мне такой. Тогда бы я штраф брал на расстоянии.
Тагер поскорее спрятал передатчик под пиджак — ещё услышат эту историю на другом конце города, засмеют, шагу ступить не дадут…
— Товарищ милиционер, товарищ милиционер, — протиснулся к Тагеру мальчишка, — подождите. Я хочу сказать вам… я видел…
Это был тот самый Котька, который несколько дней назад вместе со Славкой бежал по вагонам, спасаясь от контролёров.
— Вы про мальчишку говорили исчезнувшего. Так я его на капустное поле послал. Там теперь трубопровод для горячей воды тянут. Мальчишки брехали, что там летающая тарелка появилась. Я, вообще-то, не думал, что он поверит, — я бы не поверил. А может, он туда и не пошёл. Я, вообще-то, не пошёл бы… Он обещал ко мне зайти, если что увидит… Но он не зашёл. Значит, ничего не увидел.
— Твой билет?
Котька впервые захотел по-честному признаться, что он — настоящий «заяц», но Тагер его опередил:
— Какая ещё тарелка? — И на какое-то мгновение Тагеру вспомнился неопознанный предмет в первое ночное дежурство, но он тряхнул головой и сказал скорее себе, чем кому-то другому: — Чепуха! — и добавил специально для контролёра: — Не пойму, кто ты — преступник или свидетель, но на всякий случай я тебя арестую. Иди вперёд и не вздумай бежать! — И он подмигнул Котьке.
Потрясённый контролёр ахнул, а они пошли к выходу.
Тут электричка остановилась, оцепенелые Светлана Леонидовна и Перепёлкина вскочили, как ужаленные, и бросились к выходу, за ними потопали остальные.
— Штраф не считается! — вдогонку им крикнул кон тролёр. — Такое дело — человек исчез. Какой может штраф быть? Штраф быть не может!
Расстегай Иваныч вместе с Того радостно облаяли его на прощанье.
Электричка умчалась.
— Спасибо вам большое, товарищ милиционер. Я, честное слово, теперь всегда буду брать билет. А вам идти вон туда, видите — труба серебрится. Я бы с вами пошёл, да мать из командировки приезжает, много дома дел. Если найдёте его, спросите Котьку. Вам каждая собака покажет, где я живу.
Обрадованные и повеселевшие «зайцы» вышли на тропинку, по которой когда-то шёл Славка. Возглавлял группу Расстегай Иваныч, который как-то вдруг устал. Что-то томило его, как бы разливалось внутри, становилось тепло и дремотно. Тагер старался идти рядом со Светланой Леонидовной. Ему хотелось сказать ей что-то хорошее, но это хорошее никак не выговаривалось. У него опять куда-то подевался голос, и получалось только кашляющее нечеловеческое «Кххч!»
Славка, Ешмыш и Тюнь-Тюнь вместе с огромным рисованным солнцем вошли в спящий и тёмный город Ботон, крича: «Домой, домой!» По дороге солнце стало вдруг греться. Грелось, грелось и вдруг прожгло чуприк и вывалилось из него, и повисло прямо в воздухе — в том мрачном и унылом пространстве, которое называлось на Юкате воздухом.
— Смотри-смотри, что оно делает, — закричал Тюнь-Тюнь, — оно убегает от нас! Лови, лови его!
