еще много, а ты кровью их дразнишь… Совсем неладно это…
– Да не делал я ничего!
– Вы чего тут шумите? – спросила Артемида. – Пап, твоя Геката тут как ошпаренная бегала, так и надо? Ой… – Артемида разглядела, что происходит, и укоризненно сказала брату: – Арес, ты опять?!
– Ты еще… – сердито зашипел на нее Арес. – Это не я! Сколько можно?!
– Так! – рявкнул князь. – Прекратить балаган! Арес, твои детские шалости сейчас особенно не ко времени. Извинишься перед Михаилом Иванычем и отмоешь это все. Сам. Чтобы никто тебе не помогал. Михаил Иваныч, выдайте ему воду, тряпки и что там еще. И сделайте нам чаю успокаивающего. В директорский кабинет принесите, пожалуйста. И попрошу нам не мешать, ко всем относится. – Князь бросил тяжелый взгляд на поникшего Ареса и, подхватив Андрея за локоть, повел его за собой.
* * *
Захлопнув дверь директорского кабинета, князь повел над замком рукой, видимо опять устанавливая какую-то защиту. Геката, повинуясь его жесту, улеглась возле двери – охранять.
– Отбросим церемонии, – сказал князь, – в приватной обстановке можешь называть меня Дионисием. Когда мы заключим договор на ученичество, уместным будет обращение «наставник». На людях же прошу обращаться по-прежнему «ваше сиятельство» или «князь Родосский». Договорились?
– Да, конечно… спасибо, – кивнул Андрей, а сам подумал: «Ого, он уже говорит “когда заключим договор”, а не “если”. Значит, предполагается, что я не откажусь».
– Отлично. Кстати, прошу прощения за глупую выходку Ареса. Иногда… он меня разочаровывает.
– А может, это действительно не он? – предположил Андрей, вспомнив возмущенное лицо Ареса и его гневный, но беспомощный взгляд.
– Ему было девять лет, когда я привел его сюда на экскурсию и рассказал эту легенду, – поморщившись, сказал князь. – В следующий раз, когда я оставил его тут побродить и потренироваться одного, он развел красную краску и вылил ее на колени Сехмет. Михаил Иванович, который обнаружил это первым, очень испугался. Он всерьез верит… в такие предрассудки. Потом он сообразил, что это краска. Несмотря на наказание, Аресу, наверное, понравилось. Он тут еще много чего устраивал. – Князь с досадой махнул рукой. – Я надеялся, что он уже повзрослел, но… Они с Артемидой близнецы, но ее поступки уже вполне взвешенны и серьезны, а Арес… Впрочем, у него тоже хороший потенциал. Кстати, я хотел бы, чтобы вы подружились, – он пристально посмотрел на Андрея и добавил: – Надеюсь, со своей стороны ты приложишь усилия.
– Спасибо за предложение, ваше си… Дионисий, – неуверенно ответил Андрей. Артемида ему понравилась, даже очень. Хотя, если подумать, нужен ли сам Андрей такой потрясающей девушке, если стоит ей улыбнуться, как прохожие начинают сворачивать шеи. К тому же она дочь князя, а кто он? А дружба с Аресом, который явно с первого взгляда невзлюбил Андрея, вообще представлялась ему сомнительной.
– Это не предложение, – суховато заметил князь, – а рекомендация. И, замечу, тебе эта дружба нужна куда больше, чем им. В твоем возрасте при выборе друзей обычно руководствуются личной симпатией. Это, конечно, важно, но тебе сейчас придется думать о других вещах. Тебе нужны союзники, причем сильные. Прежние обычные друзья, если они у тебя были, не подходят. Только маги. Ты, наверное, уже познакомился с внуками Михаила Иваныча. На твоем месте я бы не терял на них время. – Князь еле уловимо поморщился. – У Михаила Иваныча был сильный род, но сейчас – увы. Мальчик – все еще бестолковый щенок, девочки – крысы… Из псов, конечно, получаются стражи, но псов и так полно, а из этого щенка еще неизвестно кто вырастет и когда. Крысы… могут быть полезны, но на них нельзя полагаться…
– У Алисы, старшей, и правда крыса, но у младшей, Юли, белка, – поправил его Андрей. Его покоробило, как князь говорит о внуках Михаила Ивановича, будто не о живых людях, а о каких-то функциях, ценность которых только в практической пользе.
– Возможно, – небрежно отмахнулся князь, – да, там была какая-то история с изменением фамильяра… Вроде бы девочка сначала под влиянием сильного испуга воплотила крысу – у трусов в стрессовых условиях часто получаются крысы. Михаил Иванович был тогда, помнится, в ужасном состоянии: дети погибли, сам – калека, хорошо, внуков у него не отобрали… Но и внуки… Старшая девочка все еще была без фамильяра – возможно, пустышка, у младшей – крыса… Старик тогда извел все накопления на психокоррекцию, хотя мог бы вместо этого попытаться вылечить своего фамильяра. Корректору удалось превратить крысу в белку, но…
– А что, так можно? – возбужденно перебил его Андрей. – Может, тогда я тоже мог бы…
– Что?
– Избавиться от бабочки? – затаив дыхание спросил Андрей.
Князь некоторое время удивленно смотрел на него.
– В самом деле? – хмыкнул он. – Впрочем… возможно, я понимаю. Все это слишком неожиданно и сложно для тебя…
Тут пантера вскочила и коротко рыкнула, глядя на дверь.
– Михаил Иваныч? Заходите, – пригласил князь.
Старик принес чай. Расставил на столе чайник, пиалы, миску с печеньем.
– Спасибо, очень любезно с вашей стороны, – поблагодарил князь.
Михаил Иванович хмыкнул, покосился на Андрея и буркнул:
– Мальчонке-то бы отдохнуть после ваших… экзаменов-то…
– Позже.
– Ну, тогда пойду я, а то как бы там опять чего не учудили, – пробурчал старик и, не встретив возражений, удалился, с раздраженным грохотом хлопнув дверью. Должно быть, обиделся, что его не пригласили присоединиться к беседе.
Князь пригубил чай, улыбнулся и прокомментировал:
– Характер, конечно, у Михаила Иваныча не мед и даже не сахар, но травяные чаи у него отличные. Нет, Андрей, ты не можешь избавиться от бабочки. Внучка Михаила Иваныча была тогда еще маленькой, лет девять, кажется, самый ранний срок пробуждения фамильяра. Из-за стресса при гибели родителей фамильяр проснулся раньше времени. В таких случаях еще возможна коррекция, магия и психика таких детей еще гибки. Поэтому можно попробовать заставить фамильяра измениться, тем более если выбрать родственный образ. Но все равно такие техники не дают гарантии в принципе, при определенных обстоятельствах крыса может вернуться. А тебе сейчас сколько, четырнадцать? В таком возрасте вообще уже редко просыпаются фамильяры, а если и просыпаются, как правило, они появляются уже взрослыми. Как твоя бабочка. К тому же она уникальна, ее свойства настолько необычны, что ничего подобного нет ни у каких других фамильяров. В какой-то мере тебе невероятно, сказочно повезло, но в то же время у этого есть оборотная сторона – приз, который ты получил, теперь нужно как-то сохранить и уберечь. Иначе ты потеряешь не только его, но и свою жизнь. Поэтому я говорил, что тебе нужны союзники. Арес и Артемида подходят. У Артемиды молодая пантера, как у меня. Со временем, возможно, именно Артемида станет главой рода. У Ареса жеребенок, возможно, отсюда пока все эти глупые шалости… В детстве я возлагал на него надежды, но увы. Впрочем, лошадь – это фамильяр тоже с интересными свойствами, если научиться им как следует управлять. А Арес, надеюсь, все же скоро повзрослеет…
– А что за уникальные свойства у бабочки? Вы сказали, что она умеет воскрешать «в каком-то смысле» и «не всех».
– Бабочка – это проводник, – чуть помедлив, ответил князь. – Еще в старых легендах говорилось, что бабочки – проводники между мирами: живых и мертвых, людей и богов.
– Ого! Правда?
– Основное свойство бабочки – находить дороги и вести по ним. Воскрешение – в каком-то смысле побочный эффект. Если, предположим, человек еще не совсем мертв, или умер только что, или по каким-то причинам задержался в мире живых, или его задержали. Образно говоря, если он заблудился либо застрял между мирами, тогда бабочка может указать ему дорогу – и он либо уйдет, куда следует уходить мертвым, либо вернется, если есть куда.
– Получается, – неуверенно спросил Андрей, – я могу освободить того, связанного запирающими узами, египтянина с птицей?
– Теоретически, – согласился князь, – но я не знаю, сможешь ли ты сейчас справиться с узами. Но, прежде чем об этом раздумывать, надеюсь, ты помнишь, кто в этом случае займет его место?
Горло перехватило, и перед глазами опять возникло видение жуткой мумии, за которым проступает искаженное мукой живое человеческое лицо. Андрей представил на месте этого незнакомого лицо Михаила Ивановича. Его замутило от ужаса.
– Почему, – сипло спросил он, – инквизиторы это делают?
– Не почему – зачем, – ответил князь, и его глаза сверкнули, а обычно спокойный голос дрогнул от сдерживаемого гнева. – Чтобы мы помнили, что они могут с нами сделать, и показали
