Как приятно было соскрести с себя всю пыль горных туннелей, всю грязь червячной ямы, смыть с головы гель! Ей понравилось скользкое водорослевое мыло, а теплый запах воды успокаивал. На миг, когда поток воды окутал ее с ног до головы, она даже смогла представить себе, будто находится дома, в Брайерсвилль-Парке, жарким летным вечером. На кухне, должно быть, Люси и Оджас готовят ужин. Праймо и Рокки, наверное, в гостиной играют в покер, а их приятель-хиппи Лес завязался на полу немыслимым йоговским узлом. О, как ей хотелось снова оказаться там! Но без гипнотических навыков она ни на что не способна. Теперь для Молли путешествие во времени было так же невероятно, как и для любого обычного человека. Стоя под душем, Молли «скребла по сусекам» мозга. Может быть, где-то завалялся хоть один обрывок сведений о гипнозе, хоть жалкий кусочек информации, оброненный машиной. Нет, ничего не было.
Неужели ей придется навсегда остаться в этом времени — в пятистах годах от своей семьи и друзей? Если ей даже с помощью людей-животных не удастся вернуть себе гипнотические знания, то, значит, она навсегда обречена жить в зоологическом институте? А как быть с Микки? Она не доверяла ему до конца. Опасалась, что когда-нибудь он ее всё-таки выдаст. Молли пожалела, что пришла сюда. А особенно мучительной была мысль о Рокки. Бедный Рокки! Она его потеряла. Где-то далеко, в глубине скованной гипнозом оболочки, кричит, просится наружу настоящий Рокки. Думать об этом было невыносимо. Слезы смешивались с озерной водой и стекали в сливное отверстие.
Высушившись полотенцем, Молли посмотрелась в зеркало. Лицо осунулось, под глазами залегли серые круги.
— Выше нос. Соберись, — шепотом велела она себе и постучала пальцем по отражению в зеркале. Вызвала над головой большой мысленный пузырь и постаралась наполнить его положительными образами. Представила себе, как вместе с Рокки, Микки и Петулькой улетает отсюда на пчелоплане. Вот они все вернулись домой, готовят завтрак на кухне в Брайерсвилль-Парке, потом купаются в бассейне вместе со слонихой Амрит. — Молли, ты справишься, — сказала она себе. Ты уже не раз выбиралась из переделок похуже этой. Должен же быть какой-то выход. Думай только о хорошем.
Единственный шанс — это вернуться обратно к медузьей машине. Но кто умеет управлять ею? Может быть, Микки? Станет ли он ей помогать? Он знал код на двери в машинный зал, но сказал, что плохо разбирается в том, как она работает. Надо будет проверить, врет он или нет. Молли чувствовала, что он еще не до конца перешел на ее сторону. Хотя пора бы — после всех невзгод, на какие она пошла ради него. Но, наверное, надо его еще немного подтолкнуть. Может быть, завтра он отважится посмотреть правде в глаза, Молли натянула легкую хлопчатобумажную пижаму, висевшую на крючке в стене, и пошлепала в спальню.
Микки лежал на кровати спиной к ней. Он смотрел в окно на озеро. На темной воде мерцали тысячи крохотных огоньков.
— Что это такое? — спросила Молли и взяла Петульку на руки.
— Рыбаки. Свет приманивает рыбу. Это старинный способ рыбной ловли.
— Очень красиво, — сказала Молли. Микки не ответил.
И они в молчании легли спать. Микки уснул, едва опустив голову на подушку, но к Молли сон никак не шел. Ее разум бурлил, как городской вокзал. Она подошла к окну и посмотрела на озеро. Тут она заметила на полу халат Микки. Наклонилась и, хоть ей был немножко стыдно, сунула руку в карман. Ей хотелось поглядеть на его успокоительную тряпочку. Но вместо материи пальцы Молли коснулись кусочка клеенки. Она поднесла его к лучу лунного света и ахнула. Полоска была точь-в-точь такая же, как у нее самой. Только вместо букв «ГАН, МАЛЬЧИК» на ней значилось название «Больница Святого Михаила» и слова «БЛИЗНЕЦЫ ЛО». Молли онемела Она на цыпочках подобралась к своему спортивному костюму и достала вторую половинку младенческого браслета. Потом сложила полоски.
Больница святого Михаила. БЛИЗНЕЦЫ ЛОГАК МАЛЬЧИК.
Совпадение было полное. Молли тихонько положила полоску Микки к нему в карман, а свою — в кроссовку, где она ее хранила Вот почему его назвали Микки, подумалось ей. В честь святого Михаила. А то, как Микки берег клеенчатую полоску, полученную от няни Миклес, показывало, что, как бы он ни притворялся, на самом деле ему очень хотелось найти свою настоящую семью.
Глядя на луну, Молли решила, что непременно выберет подходящий момент и покажет Микки, как совпадают половинки полоски. Увидев это, он поверит, что он — ее брат!
И тут Молли заметила нечто удивительное. На фоне луны промелькнула темная тень. Она была похожа на чудовищного вампира, завернутого в плащ. Наполовину человек, наполовину птица. Молли торопливо закрыла окно, прыгнула в кровать, обняла Петульку и вскоре крепко уснула.
Ранним утром, когда за окном было еще теми Петулька услышала стук в дверь, пошевелилась и разбудила Молли. В замке повернулся ключ, вот Ветросвист со свечой в руках. Ее трепещущий свет озарял коричневые перья у него на щеках. Микки повернулся на другой бок и натянул одеяло на плечи. Ветросвист сел на край кровати и торжественно наступил мальчику на лицо.
— Чир-рик! Чир-рик! Вставай, лежебока! — проверещал он Микки на ухо и клюнул его в мочку. Микки и полусне рассмеялся. — Смейся, смейся, чир-рик! — просвистела птица и вспорхнула на плечо Ветросвисту.
— Вас обоих зовет профессор, — сообщил Ветросвист. — Так что пошевеливайтесь.
— Зачем? — обеспокоенно спросила Молли и потянулась за своим грязным спортивным костюмом.
— Понятия не имею. — Ветросвист пожал сгорбленными плечами.
Микки натянул заскорузлый халат и пижаму и вместе с Молли вышел на прохладный утренний воздух. Петулька трусила рядышком. Они пошли к огромному дереву в центре зоопарка. Приблизившись, Молли внимательно пригляделась к хижинам в форме стручков и веревочным лестницам у верхушки дерева. До чего же, должно быть, неудобно перебираться с ветки на ветку по шатким деревянным мосткам! На нижних ветвях стручки были покрупнее, а в середине кроны притулилось круглое, как юрта, сооружение с дымовыми трубами, из которых поднимался зеленовато-серый дымок. Около юрты, обмотавшись вокруг сучьев, как браслеты, дремали верные змеесобаки профессора Селкима.
— Как вы думаете, принцессы Фанг там нет? — спросила Молли, подходя ближе.
— Нет, — коротко ответил Ветросвист. — Я бы увидел ее пчелоплан. И хватит болтать. Меня считают загипнотизированным. Не забыли? — В мысленном пузыре у него над головой Молли увидела, что он говорит правду, ибо там проплыло изображение принцессы Фанг в ее постели во дворце, такое, как представлял это Ветросвист.
Они подошли к дереву. В стволе была вырублена невысокая дверца.
— Входите — туда, — проговорил Ветросвист загипнотизированным голосом, распахнул дверцу и втолкнул внутрь Молли с Петулькой на руках и Микки. Они поднялись на несколько ступенек, и тогда человек-птица захлопнул дверь.
Они очутились в полной темноте. Потом, когда глаза привыкли к свету, ребята различили далеко вверху лучик света и, держась за деревянные перила, стали подниматься по винтовой лестнице, скрытой в недрах гигантского дерева.
— Значит, ты никогда раньше не слышал о профессоре Селкиме? — спросила Молли у Микки, вглядываясь в темноту.
— Нет, никогда, — сердито ответил Микки. Голос у него звучал обиженно — видимо, он злился на принцессу Фанг за то, что у нее были от него тайны. Молли почувствовала, что выиграла у принцессы одно очко. — Какой же он грязнуля, верно? — продолжал Микки, сменив тему. — Наверняка у него вши. Педикулез. Это латинское слово, означает вшивость.
— Надеюсь, он не намеревается поджарить нас заживо, — проговорила Молли.
На верхушке лестницы распахнулась дверь, и ребята очутились в просторной комнате с округлыми деревянными стенами. В ней стоял сернистый запах тухлых яиц.
Потом, словно в фильме ужасов, громадный стручок, висевший посреди комнаты, расщепился пополам, и из него выпрыгнул тощий мальчишка-профессор со своей любимой змеесобакой. Петулька на руках у Молли съежилась.
— Добро пожаловать в мое скромное обиталище, — сказал профессор со зловещей улыбкой, взялся двумя руками за набедренную повязку, как за балетную юбочку, и отвесил неуклюжий книксен. — Хоть у меня в голове туман и дурман, я не поддамся ни на какой обман. У меня острые зубы. Видите? — он улыбнулся и показал желтые кривые клыки. — Я их много лет не чистил. — Он уставился на Микки в запачканной пижаме. — Ну и грязный же ты червяк.
Микки оцепенел. Страх пригвоздил его к месту. Но Молли, вспомнив, что хорошая мина при плохой игре может спасти положение, заговорила.
— Рада видеть вас, — соврала она. — Очень рада. — Лохматый морщинистый мальчуган шагнул к ней, протянул руку и коснулся ее горла маленьким, складчатым, как у ящерицы, пальцем. Молли сглотнула. — У вас тут очень уютно, — заговорила она. — Можно нам осмотреться? — Она заглянула в китайские глаза мальчика. В них сверкал безумный огонек. Ему было всего лет шесть или семь, но по выражению на лице и во взгляде он казался гораздо старше. Молли предположила, что он, скорее всего, побывал в машине для чтения мыслей. Какие же бездны знания были запихнуты в его детскую головку! Наверняка его юный разум не смог всё это удержать. Руки у него были давно не мыты, ногти обведены темной каймой, как будто он скреб ими черную краску. И лицо тоже было чумазое. «Где же его родители?» — подумала Молли.
