— А можно, я возьму трубку? — сказал Детлеф.
— Секунду, сеньор. Что? Ты там бывал? Так я и думала…Ах, в аэропорту? Вот оно что. Короче, я устала тебя слушать, потому что это можно делать бесконечно, а у меня много дел. Ну, я проверяю счета, пока моя бедная Пепа ухаживает за доном лордом — у меня нет сердца, коль я свалила это на неё, но и ног у меня к вечеру нету тоже…Так вот! Я сейчас дам трубку самому сеньору Реннеро, потерявшему всякое терпение, — если кто и в состоянии втолковать тебе хоть что-нибудь, то только он! И не забудь попросить сеньора, чтобы он передал мне трубку опять — у меня тоже есть для тебя пара слов, я сама хотела тебе сейчас звонить, да не успела! Но мои дела — они подождут, а дела моих постояльцев ждать не могут…И потому я даю трубку сеньору Реннеро, а сама переведу дух!
Аксель не поверил глазам: его отец получил-таки трубку! Последовал диалог — короткий с точки зрения бодрого, как петух, Луперсио, и бесконечно длинный для ошалевших жильцов. Диалог, однако, выявил довольно важную вещь: в нарушение всех детективных традиций Гонсало Луперсио Хихон был самый настоящий, а не какой-нибудь самозванец. Потому что «таксиста» многократно упомянул «эту проклятую сосну» и сто раз заверил своего любимого клиента сеньора Реннеро, что такого конфуза ещё никогда не было и, следовательно, уже никогда не будет, так что не надо волноваться, всё пройдёт как по маслу…
С облегчением уступив трубку сеньоре Мирамар, ждущей своего часа, отец и сын получили возможность улизнуть — тем более, что из темноты коридора вынырнула возбуждённая чем-то Кри. Произошло явно что-то свеженькое — это Аксель понял мгновенно. Глазёнки у Кри сверкали, щёки разрумянились, её распирало от желания выложить всё — а ведь только что с ног валилась и хотела одного: зарыться носом в подушку! Мальчик лишний раз подивился силе женского любопытства и даже, поднимаясь по лестнице, прикинул, что бы такое его Кри могла увидеть. Труп Луперсио в туалете? Да нет, тогда она была бы в ужасе… «Тьфу! — спохватился Аксель. — Я совсем рехнусь к рассвету! Как бы она могла видеть труп Луперсио, если папа только что разговаривал по телефону с ним живым?» Но, с присущим ему здравомыслием, Аксель тут же вспомнил, что незадолго до этого видел, безусловно, Луперсио и, бесспорно, мёртвым. И заключил, что если сходить с ума, то лучше сейчас.
— Акси! — раздался у его уха сдавленный шёпот. — Знаешь, что случилось?
— Нет, — солгал Аксель. Он уже догадался, что случилось, но был добрым братом, пусть и старшим. И так любил её! Пусть она рассказывает и удивляется, лишь бы не грустила!
— Я видела ЛОРДА! — прошипела Кри ему уже в самое ухо.
— О-о-о! Здорово! — вновь соврал Аксель. (То есть, не то, чтобы соврал, это и впрямь было интересно, но сейчас пусть провалятся в тартарары все лорды на свете! Спать!!!!!) — Но прежде, чем ты мне всё расскажешь, Кри, не забудь осмотреть номер. И, знаешь…я тебе помогу.
Кри кивнула, мысленно уже репетируя свою повесть во время будущего осмотра. Но тут вмешался папа, который, видимо, всё слышал. Не допускающим возражений тоном (да дети и не привыкли ему возражать) он велел немедленно ложиться спать, а лорды будут завтра! И Аксель с облегчением подчинился. Тем паче, что ни секунды не сомневался: ничегошеньки они в номере Кри не найдут — даже завалящего скелета. Для порядка мальчик бегло осмотрел собственный номер (закрытый на замок, тогда как дверь Кри и впрямь оказалась незапертой) и — самое невероятное за всю ночь! — рухнул в постель…
— Ну, и как же он выглядел?
— Не знаю…
— ?
— Сказала же — не знаю! Было темно, к твоему сведению. И я очень быстро шла…
«А как трупы видеть на свою голову, так ничего…темнота не мешает», — подумал Аксель. И вслух поправил: — Не шла, а бежала.
— Ещё бы тут не бежать! Послушаешь нашу сеньору две минуты — вообще не добежишь, пожалуй…
Кри драматически вздохнула, перевернулась на загорелый живот и принялась разглядывать море, пронизанное солнечными бликами.
— В общем, это было такое кресло. На колёсиках… — вяло сказала она, зевая. (Несмотря на волшебное угощение и разницу во вселенских временах, Аксель и Кри проспали завтрак, еле выползли на пляж к обеду, да и сейчас ещё были не в своей тарелке. Ну ничего! Теперь Кри будет что рассказать Дженни, которая вот-вот должна появиться.)
— Инвалидная коляска? — уточнил Аксель.
— Ага…Я её заметила, уже когда взялась за дверь «Сервисиос». Она ехала от меня вглубь коридора. Из туалета падал свет, вот их и стало видно.
— Их? Кого — их?
— Ну, эту коляску толкала она…Прислуга.
— Пепа, что ли? — хмуро осведомился Аксель. — Столько времени здесь живёшь, и не знаешь, как кого зовут?
— Не все же такие любопытные, как ты, братец…
Аксель тяжело задышал, что было признаком редким и опасным — но в двух метрах от детей сидел в шезлонге отец, читая местную газетёнку, так что всё кончилось угрюмым молчанием.
— Я, конечно, задержалась на пороге, — продолжала Кри, поняв, что новых вопросов ей не дождаться. — Но, видно, меня заметили, потому что коляска остановилась — и ни туда, ни сюда.
Пауза.
— Я сперва думала — может, ЕГО уже привезли к этим…аппа-ра-та-ментам, и просто ещё не открыли дверь? А они стоят. И смотрят на меня.
Пауза.
— То есть, коляска как была спинкой ко мне, так и осталась, и никто из неё так и не высунулся. А ТА стоит и смотрит, подбоченясь.
Особо мрачная пауза.
— Ну, я повернулась спиной — очень мне надо глазеть на неё! — и пошла в туалет по своим делам. Ты ещё долго будешь молчать?
— А зачем мне говорить? Я тебя слушаю. Только ты забыла сказать, что, закрыв за собой дверь туалета, никуда на самом деле не пошла, а долго высматривала в щёлку, что Пепа (это слово Аксель выделил голосом) делает дальше…
— Откуда ты… — начала Кри и осеклась.
— Оттуда! Не первый год тебя знаю. Но ты ничего не увидела, так как в коридоре стало темно. Угу?
— Да, — с достоинством сказала Кри. Ей было досадно, что она не заметила, куда увезли лорда, и, кроме того, она злилась на Акселя — за то, что он злится из-за этой мерзавки; но и не хотелось перед самым приездом Дженни разжигать настоящую ссору. Дженни сама разберётся. Ну, и ещё (далеко не в-последних!) Кри, честно говоря, любила ссориться с Акселем не больше, чем он с ней…
— Что ж, — сказал мальчик, потихоньку успокаиваясь, — по крайней мере, теперь мы знаем, что он не важничает, а просто болен. И знаем примерно, где он сидит. И пусть сидит…У нас своих дел хватает!
Кри не возражала, и через пару минут все дружно пошли купаться. Купались в этот день особенно бурно, с брызгами, взаимными утоплениями, водяными качелями и горками — и Кри особенно жестоко щипала Акселя в битве, а он особенно долго держал её под водой. (Хотя теперь это было непросто: она плавала всё лучше и, в отличие от брата, только в маске со шноркелем). Словом, купались как будто «впрок», заранее зная, что скоро станет не до этого.
Что же касается главного и страшного — поручения Франадема — об этом брат и сестра ещё не обменялись ни словом. Нужно было прийти в себя… Кроме того, Аксель не знал, просить ли Кри хранить всё в тайне от Дженни. Ему и хотелось, чтоб Дженни знала (она тогда будет волноваться за него) — и нет. Потребует, чтоб взяли с собой и её. Только и всего. А этому не бывать. «А Пепа? — вдруг, ни с того ни с сего, подумал мальчик. — Её бы я взял с собой?» От этого вопроса сердце его странно и сладко заныло, и он только вздохнул вместо ответа. И, чтоб не отвлекаться от этого ощущения, наспех решил, что никого и никуда не возьмёт. Кри тоже. Но вот тут, в последнем пункте, без хорошего плана будет очень хороший скандал. Будем думать…
«ДАЖЕ НЕ ПРОБУЙ, — услышал он вдруг у себя в мозгу. — НУ И БРАТЕЦ У МЕНЯ! А С ВИДУ НЕ СКАЖЕШЬ…»
— Кри!!! — взорвался Аксель, выскочив из воды торпедой. — Прекрати лезть в мои мысли! — Но увы, настоящей торпедой он всё-таки не был, и взрыв его никого не уничтожил и не напугал.
— А как в них не лезть, когда ты вдруг застыл эдакой черепахой, и смотришь в одну точку? И подбородок трёшь? Я всегда знаю, когда ты пытаешься меня обмануть, понял? Повторяю ещё раз, для тупых: можешь не пробовать… — И, не закончив фразу, Кри цапнула ртом загубник и проворно спряталась под воду, так что Аксель промахнулся. Он выплюнул воду, досадливо вздохнул и сосредоточился, блокируя будущие мысли от незваных гостей.
— Я вижу, у вас всё по-старому, — раздался с берега знакомый, спокойный голос.
— Дженни!! — взвизгнула Кри. И, забыв про свою жертву, разбрызгала вокруг себя всё Средиземное море, пока выскакивала на берег обниматься да целоваться. Маска и шноркель плюхнулись на песок. Одетая в нарядную белую футболку и такие же джинсы, загорелая почти так же сильно, как Реннеры, с ниткой бисера на запястье, Дженни как-то сразу «вписалась» в уединённый пляж — словно провела тут добрый месяц. Она сердечно облобызала Кри и небрежно кивнула Акселю, который неловко переминался рядом. А чуть поодаль её отец — лысый, сухопарый, с усиками-щёточками, в прямоугольных очочках — уже хлопал по спине Детлефа в обмен на такие же тумаки. Всё как полагается…
