— Что ты их тащишь? Бросай все!
— Я больше нигде не найду четырех фазанов за четыре фунта, — ответил Эверетт, вцепившись в сумки.
Сен мотнула пушистой головой, и они стали карабкаться дальше. Двое кьяппов осторожно полезли вверх. Лестница скрипела под тяжестью взрослых мужчин. Остальные во главе с человеком, которого Эверетт про себя называл Шарлем Вильерсом, следовали за ними по мостовой.
— Жаль, у вас тут нет веб-сайта под названием «Киноштампы», — пропыхтел Эверетт, цепляясь за перекладину.
— Побереги силы! Мало тебе, что сумки лишние тащишь? — огрызнулась Сен.
— Там собраны разные сюжетные ходы, которые без конца повторяются в фильмах, и в книгах, и в комиксах. Один такой прием называется «Загнать на дерево». Это когда положительные персонажи, убегая от погони, залезают на крышу, и тогда отрицательным остается только окружить их и ждать, пока они спустятся. Как собаки загоняют кошку на дерево.
Теперь и Сен увидела, как из-за угла пакгауза появилась Шарлотта Вильерс со своим отрядом. Иддлер исчез, честно выполнив работу проводника. Он, наверное, был единственным человеком, знающим все закоулки порта не хуже Сен. Шарлотта Вильерс что-то проговорила в воротник, и трое кьяппов заняли позицию у второй пожарной лестницы, со стороны Андре-стрит.
— Кошка на дереве, говоришь, мистер Киноштамп? Иди лучше за мной!
Сен влезла на перила, а оттуда через водосточный желоб забралась на крышу. Эверетт последовал за ней, держа одну сумку в зубах, а другую повесив на локоть. Сен показала вперед: между виадуками рынка виднелся подъемник, пристроенный к стене очередного пакгауза.
— Давай, пошли! — скомандовала Сен.
Подъемник был самый примитивный, какими пользуются кровельщики во время работы: просто платформа и лебедка. Путь к спасению.
— Откуда ты знала? — спросил Эверетт.
— Аэриш всегда смотрят вверх, а земляные крысы — никогда. Это у нас такой секрет.
Заскрипела лебедка. Платформа дернулась, и Сен рванулась вперед, но пока она добежала, подъемник ушел вниз. А внизу стоял Иддлер. Он усмехнулся, глядя на Сен, и шутовским жестом отдал ей честь.
— Киноштампы, говоришь? — поддел Эверетт и сразу почувствовал себя мелочным и подлым.
Не дразниться надо, а думать. Выход есть всегда.
Тут подоспела Шарлотта Вильерс со своими кьяппами.
— Спускайтесь, будьте так любезны, — приказала она. — Я за тобой не полезу — как бы каблук не сломать.
— Как она догадалась, что тебя надо искать в городе аэриш? — прошептала Сен.
— Она тебя видела, помнишь, в Тайрон-тауэр? — ответил Эверетт. — Куртка, леггинсы, сапоги и мой мобильник. Не надо быть гением, чтобы сообразить.
— Вы спуститесь, мистер Сингх? — снова крикнула Шарлотта Вильерс.
— Прости, Эверетт, — прошептала Сен.
И тут он услышал шум. Услышал именно в то мгновение, когда беспорядочный топот превратился в размеренный марш. Десятки, сотни портовых жителей, бросив свои дела, вышли на улицу. Эхо их шагов отдавалось от стен виадука, раскатывалось по набережным и причалам, и баржам, дожидающимся своей очереди у Далстонского шлюза. В порту не действовали законы города, полиции и таможни. Здесь было свое правосудие, очень жесткое и неформальное по сравнению с обычным судом, но не менее действенное и справедливое. Так повелось с давних времен, когда на окраине благовоспитанного Лондона появился порт для грузовых воздушных перевозок. Два правопорядка договорились между собой. Договор не был записан на бумаге — всего лишь джентльменское соглашение, но оно строжайше соблюдалось всю сотню лет, что дирижабли парили в небе над сутолокой Хакни. Рынок был буферной зоной, где смешивались лондонцы и аэриш, придерживаясь каждый своих законов. Разделяющая их грань была тонкой и острой, как битое стекло. Шарлотта Вильерс, приведя с собой полицейских, нарушила неписаный закон, и Хакни поднялся на защиту своих прав.
Когда толпа вступила на Площадь Канала, даже ледяная Шарлотта Вильерс на мгновение растерялась. Люди стояли в десять, двадцать рядов, держа наготове бутылки, бочарные клёпки, булыжники и обломки мебели из таверны «Небесные рыцари». Та драка толком не закончилась. Энергия битвы все еще витала на улицах, подобно дыму, и липла на кулаки портовых жителей. Во главе толпы стоял Эд Заварушка — человечек, похожий на терьера, поборник профсоюза, адвокат за барной стойкой (даже если эта стойка была разбита в щепки во время конфликта Бромли — «Эвернесс»), Человек, которому до всего есть дело и всегда надо быть в центре событий — ближайший аналог политика в порту Большой Хакни. Крайне плохо умеет держать себя в руках.
— Стоять! — приказала Шарлотта Вильерс.
Толпа остановилась как вкопанная, а у Эда Заварушки отвисла челюсть.
— Ты, палоне, лучше тут не командуй! — заорал Эд. — Тут тебе не что-нибудь, а Хакни!
Толпа одобрительно загудела.
— Тихо! — сказала Шарлотта Вильерс.
И снова толпа послушалась — так властно прозвучал этот голос. Наступила тишина.
Шарлотта Вильерс шагнула вперед и оказалась лицом к лицу с Эдом Заварушкой.
— Не вмешивайтесь! Здесь дело Пленитуды.
— Да хоть самого Всевышнего! Являетесь сюда с кучей кьяппов, как будто так и надо! Здесь не ваша юрисдикция.
— Искренне рекомендую: не препятствуйте проведению операции, — сказала Шарлотта Вильерс.
При слове «операция» в толпе поднялся ропот. Люди потрясали кулаками, размахивали дубинками и булыжниками. Брошенная кем-то бутылка разлетелась вдребезги у самых ног Шарлотты Вильерс. Та даже не вздрогнула. Миг — и затянутая в серую перчатку рука уже сжимает пистолет. Не тот изящный, словно ювелирное украшение, которым она грозила Эверетту, а черный, компактный, явно иномирного происхождения.
— Так, пошли насильственные меры! Послушай, палоне! — Эд Заварушка, на полторы головы ниже своей противницы, шагнул к Шарлотте Вильерс, выпятив подбородок и гневно тыча в нее пальцем. — Сейчас я отберу твой игрушечный пистолетик и засуну его…
Раздался пронзительный писк. Заболели уши, как будто их кололи иголкой. Сияющий диск ослепительного света надвинулся на Эда Заварушку, и тот исчез, как не было.
— Ой, Всевышний! — ахнула Сен. — Я думала, на самом деле их не бывает.
— Кого не бывает?
— Прыгольверов. Ой, караул! Ой, Господи!
Эверетт не знал, что такое прыгольвер. Тем временем толпа опомнилась и с грозным звериным ревом двинулась вперед. Шарлотта Вильерс хладнокровно навела на людей свое оружие.
— Я могу установить фокусировку любой ширины, — произнесла она.
Толпа остановилась.
— Где Эд? — прокричал чей-то голос.
Потом другой:
— Верни его сейчас же, стерва!
Шарлотта Вильерс улыбнулась.
— Я не могу его вернуть, если бы даже и хотела. Видите ли, я понятия не имею, куда его забросило.
Из задних рядов толпы полетели палки. Булыжники с треском отскакивали от мостовой у ног Шарлотты Вильерс. Бутылки взрывались, словно гранаты. Однако Шарлотту Вильерс ни разу не задело, и пистолет не дрогнул в ее руке.
— Расходитесь, иначе я буду стрелять. Вы хотите снова увидеть своих детей, своих любимых?
— Что это за штука? — шепотом спросил Эверетт, пригибаясь пониже.
— Она не убивает, просто отправляет тебя куда-нибудь, а обратно уже никак.
Между тем на площади ситуация изменилась. Очередная бутылка, крутясь, пролетела по воздуху и попала Шарлотте Вильерс прямо в лицо. Толпа взревела от радости. Шарлотта Вильерс провела рукой по щеке и с изумлением уставилась на окровавленные пальцы. Полицейские бросились к ней, заслоняя от толпы. Под градом разнообразных предметов отряд оттянулся за угол, на Андре-стрит, откуда они и пришли. Несколько портовых жителей, помоложе и похрабрее, кинулись было в погоню, но, помня о возможностях черного пистолетика, ограничились тем, что издали швыряли камни и улюлюкали вслед отступающему врагу.
— Пошли на «Эвернесс», — сказала Сен и, не дожидаясь подъемника, помчалась по крыше к галерее со стороны канала.
— Я так и не понял, что она сделала, — крикнул Эверетт. — Все-таки, что такое прыгольвер?
Сен замерла на коньке крыши, четким силуэтом на фоне угрюмого зимнего неба.
— Это пленитудское оружие. Считается, гуманное. Оно не убивает, а только перебрасывает свою цель в ту же самую точку в какой-нибудь случайной параллельной вселенной. Пиф-паф, и нет тебя. И вернуться не можешь. Ничего себе «гуманное»… Вселенная-то не одна из Девяти… ох, прошу прощения, Десяти, а вообще любая вселенная, сколько их там есть в твоем компутаторе. Вдруг попадешь в такую, где воздуха нет, или окажешься посреди океана, или где-нибудь во льдах, или там, где война идет, да мало ли еще что. Ну, зато тебя не застрелили, ага.
У Эверетта голова пошла кругом. Они с Сен перебежали на другую сторону крыши, спрыгнули на галерею, оттуда — вниз, на улицу, в портовую сутолоку, и все это время воображение Эверетта лихорадочно работало. Шарлотта Вильерс знает, что он здесь, а от Иддлера знает и на каком корабле, и у какого причала. Сейчас она отступила, но скоро вернется и будет действовать еще хитрее. Она не остановится. В следующий раз явится прямо на «Эвернесс» и отряд захватит помощнее, чтобы ее больше не могли унизить. Ждать больше нельзя. Надо как можно скорее поговорить с капитаном Анастасией. Иддлер, Бромли, теперь еще и Шарлотта Вильерс со своей тайной организацией — и все по душу капитана Анастасии. Нужно ей объяснить, что она никогда уже не будет в безопасности в Большом Хакни. Берлин! Эверетт слышал, капитан Анастия говорила Сен о том, как она любит Берлин, как там было весело. Нет, может быть, и Берлин недостаточно далеко. Срочно, очень срочно, раньше, чем планировал, он должен вызволить Теджендру, добраться до портала, захватить Лору и Викторию-Роуз и свалить совсем из Пленитуды. Удрать в такую вселенную, где их не найдут, как будто по ним выстрелили из прыгольвера. Только выбирать не наугад, а заранее все продумать. Очень тщательно. Прыгольвер — что за безумное оружие! На Земле-3, конечно, технология прыжков через портал отработана, но ведь тут — компактный портал Гейзенберга, его можно носить в кармане или в сумочке. Явно нездешнее изобретение. А перемещение всегда случайное или можно его запрограммировать? Что, если подключить прыгольвер к Инфундибулуму? Оружие, способное переместить тебя в любую вселенную? Безумие какое-то! Полный крышеснос. Подумай лучше про капитана Анастасию. Какими словами ей сказать, что ее миру пришел конец?
