Ознакомительная версия.
— Глазам не верю… то есть верю, но… столько всего сразу. Это провидение…
— Или магнитный стержень…
— Не все ли равно… — Дед покачал карту перед собой, посмотрел на обратную сторону, опять перевернул. И спросил наконец: — Где взял — то?
И Ваня стал рассказывать.
После всех переживаний слова рвались из Вани потоком. Как из Ларисы Олеговны. Чтобы все было понятно, он рассказал и про купанье у баржи (где Никель вспоминал Гваделупу), и про звонок Германа Ильича, и про футбольный матч, и про таинственное жилище художника. И только после этого — про карту. Дед понимающе кивал, не перебивал. И лишь когда Ваня выдохся, дед спросил:
— У тебя есть номер Германа Ильича?
— Что?.. Ой, нету. У Лики есть! Сейчас спрошу. Дай твой телефон, мой не заряжен… Ага… Лика! Это я… Да все в порядке!.. Да мы и не ссорились, а просто подрались чуть — чуть… — Хихикнув, он мельком глянул на Графа. — Лика, дай номер Германа Ильича, дед хочет позвонить!.. — Ваня пощелкал пальцами, Граф подсунул ему ручку и лист из принтера. — Да пишу… Спасибо… Что? У тебя? Позови, я как раз хотел ей звонить! — Это Ваня соврал с уколом совести, потому что про Лорку в тот момент не помнил. — Лор, давай завтра утром! Да, приеду!.. Я тебе столько всего расскажу!.. Да нет, не секрет, потом расскажу всем. А тебе — первой… Да!..
Потом звонил Граф:
— Добрый день. Могу я поговорить с Германом Ильичом?.. Добрый день еще раз… хотя скорее уже вечер… Это профессор Евграфов… Герман Ильич, ну что я могу сказать? Слов нет… Это не просто «спасибо», это… всем сердцем… Вернулся в сказку детства. Я вообще — то несентиментален, однако сейчас… Хотелось бы увидеться. Можно?.. Я найду… Господи, не надо мне объяснять, кто такой художник Суконцев! Ваше полотно «Город на острове» висит в университетском холле рядом с моим кабинетом… Спасибо еще раз, до встречи…
Дед сидел у стола, подперев кулаком острый подбородок. На щеках — длинные вертикальные морщины. Он казался печальным. Снова вспомнил, наверно, разбитый глобус. Карта картой, а как взглянешь на осколки…
— Граф, — мягко сказал Ваня. — Ну, чего такого — то? Осколки никуда не девались, можно склеить. Клей «Момент» схватывает намертво и быстро… Ну, может, останутся щелочки, но чуть заметные. Все равно глобус опять будет целый… Только ты купи клей сам, а то ребятам не продают. У нас в классе есть два изобретателя, они однажды пошли за клеем, чтобы собрать корпус робота, а их в магазине продавщицы ухватили за шиворот: «Токсикоманы!.. Милиция!»
— Дитя мое, — вздохнул дед. — Ты стал разговорчив, как твоя бабушка…
— Я не всегда разговорчива, — откликнулась Лариса Олеговна. Она, оказывается, стояла в дверях. — Я бываю, когда нужно, деловита и молчалива. И докажу это, когда склею ваш глобус. У меня есть «Момент», и мне не привыкать. Я склеила как — то вазочку и две розетки от нашего сервиза, а когда у Софьи Андреевны… Тьфу! Глупый смех… Давайте ваши осколки…
3Они провели над картой несколько часов.
— Странный остров, — говорил профессор, словно слегка обижаясь на Гваделупу. — Все задом наперед… Мы с Ремкой еще в школьные годы специально купили французский словарь (в классе — то учили английский) и кое — как разбирали надписи. Удивлялись. Правая часть острова называется Гранд — Тер, то есть «высокая земля», хотя там низины. А горная часть с вершинами и хребтами именуется Бас — Тер, то есть «Низменная земля»…
— Граф, а почему так?
— Кто их знает, островитян… Может, чтобы сбить с толку злых духов?.. Сперва — то остров назывался Карукера. То есть Остров прекрасных вод. Это его столь поэтически наименовали индейцы — караибы, когда выгнали оттуда коренных жителей, тоже индейцев, не помню как их звали… Во́ды там, говорят, и в самом деле прекрасные, только крови было гораздо больше, чем воды́. Я на работе недавно полистал Википедию…
Ване говорить о крови не хотелось. Он спросил:
— А почему — «Гваделупа»?
— Колумб открыл ее в конце пятнадцатого века. И назвал Санта — Мария Гваделупская Эстремадурская. В честь испанского монастыря. А потом название укоротили…
— Ну а что такое именно «Гваделупа»?
— Я не знаю. В романских языках весьма слаб… Постараюсь выяснить…
— А почему посреди Бас — Тера такое белое пятно? Будто лагуна… И надпись длиннющая…
— Не лагуна это, о пытливый отрок, — возвестил профессор Евграфов голосом старика Хоттабыча, — а покрытая непроходимыми лесами горная область. В ту пору совершенно неисследованная. Да и сейчас не очень… Вроде как «Затерянный мир» Конан Дойла…
— Почему Конан Дойла? Жюля Верна!
— О, дремучесть нынешнего юношества! Стыдись!.. Смешать двух таких писателей!
— Ой, да! Я перепутал… Но у Жюля Верна тоже есть про такое, похожее…
— А надпись… Мы с Ремкой пытались перевести когда — то, и получилось примерно такое: «Ядро острова, или Недоступные горы, покрытые деревом»…
— Туда уходили повстанцы, которые воевали с французами, Никель рассказывал… А почему нет форта Дельгре? И вулкана Матубы? Это ведь рядом с городом Бас — Тер!
— Ну, мало ли чего здесь нет. Это же генеральная карта, то есть общая. Она не морская, а из какого — то исторического атласа. Наверняка там были и более подробные карты, отдельных мест…
— А если не морская, как оказалась на бриге «Артемида»?
— Н — ну… а что мы знаем об этом бриге? Был ли он? И тем более — что знаем о людях и событиях? Вы с друзьями начали сочинять историю в духе Жюля Верна, только ведь фактов — то кот наплакал…
— Граф! Вы с Ремкой… с Ремом… тоже сочиняли историю!
— Ну да, я не спорю… Фантазировать не грешно. Мы уже тогда понимали — карта не морская, и решили, что она попала в плавание с каким — нибудь ученым…
— С каким? — напряженно сказал Ваня.
— Ну… ты не хуже меня знаешь из Жюля Верна, что на парусниках часто оказывались всякие ученые чудаки. Паганель, кузен Бенедикт, доктор Клоубонни… Вот Ремке и пришло в голову, что на «Артемиде» мог отправиться в экспедицию такой доктор. Может, думал побывать на Гваделупе и прихватил карту. На всякий случай…
— Доктор Повилика… — вполголоса сказал Ваня.
— Что?.. Кто?
— Доктор Повилика… Такой вот ученый… Если придумывать, то почему бы и не так? — Ваня смотрел с вызовом. Он готов был отстаивать идею, которая вырастала стройно и убедительно.
— Да, но почему Повилика?
— А кто, по — твоему, написал в глобусе эту фамилию?
— Но как? Засунул карандаш в дырку у подставки?!
— Загнал в глобус нанороботов, — улыбнулся Ваня. — Да нет же, конечно! Наверно, глобус раскрывался на две половинки, ты просто этого не разглядел. Надо спросить у Ларисы Олеговны…
— Лариса — а! — заголосил Константин Матвеевич. Но профессорский зов угас в недрах необъятной квартиры: кухня была в дальнем конце изогнутого коридора. Пришлось идти туда самим.
Лариса Олеговна колдовала над осколками, включив настольную лампу, хотя за окнами не гасло солнце. Она сказала, что да, глобус, безусловно, раскладывался на два полушария. Отвинчивалась головка на макушке, вынимался стержень с подставкой, и…
— Но похоже, что его не раскрывали очень долго. Вот, кусочек одной половинки присох к выступу другой, я еле его отсоединила… Это как фаянсовый абажур у нас в конторе, он однажды грохнулся на пол, и наш заведующий начал подбирать кусочки, а Софья Андреевна…
— Ларочка, мы тебе очень благодарны, — заспешил Граф. — Не будем мешать, у тебя еще много работы. А мы пойдем дальше копаться в карте…
И они продолжили «копанье».
Дед вытащил через «Гугл» на монитор современные карты острова, где были и форт, и Матуба, а над ними — высочайший вулкан Гваделупы — Суфриер. На снимках было видно, что он дымит и в наши дни. Стали сравнивать старину с нынешними днями… Сейчас Гваделупа представлял собой не очень знаменитый, но благоустроенный курорт — с пляжами, яхтами, прогулками к вершине вулкана и в лесные джунгли, с посещением разрушенного форта и музеев… Понятно, что нигде в музеях не найдется упоминания, как однажды смелый русский бриг прошел по проливу Ривьер — Сале перешеек между Бас — Тером и Гранд — Тером… Но Ваня твердо верил, что это было. И Граф, видимо, верил тоже.
Граф сомневался в другом:
— Но с чего ты взял, что глобус, как и карта, был на судне? У этого… твоего предка?
— Я не говорю, что он предок! Может, однофамилец! Но глобус там точно был!
— Докажи! — профессор Евграфов, кажется, впал в полемический азарт, как в споре с коллегами об искусственном интеллекте.
— А вот смотри! Был на бриге Гриша Булатов. Потом появился у него друг, с Гваделупы. Везти на паруснике двух мальчишек в какие — то дальние края капитан не решился. Одного еще туда — сюда, потому что родственник, а тут целый детский сад… Да и война не стихала. Вот капитан и решил отправить их в Россию. А в спутники дал доктора Повилику…
Ознакомительная версия.
