Феи поклялись ей отомстить и ни за что не откажутся от преследования, особенно после того разгромного поражения, которое Колин нанес им во время битвы у Башни Страданий. Своенравные и мстительные, феи ненавидели людей и только и мечтали, как бы избавиться от них, чтобы вечно обитать в мире, населенном только эльфами и животными. А их познания в области магии делали их опасными противницами…
* * *
Укрывшись под кронами деревьев, друзья почувствовали себя в безопасности. Деревья обеспечивали хорошую защиту от заколдованных стрел: вздумав атаковать, стрелам придется лавировать между стволов, и это ослабит их ударную силу.
Согнувшись в три погибели среди густого кустарника, Мария-Женевьева изучала шифрованные записи, оставленные на грибах лесными гномами.
– Как я и думала, здесь тоже живет один волшебник, – объявила она наконец. – И он поможет нам за плату. Когда гильдия колдунов бежала из Анкарты во времена Великой Чистки, ее члены нашли себе прибежище в Ниководе. Это большая удача: пока у нас есть чем платить, они будут помогать нам, без лишних вопросов.
– А что случится, когда волшебный кошель опустеет? – встревожилась Пегги.
Мария-Женевьева пожала плечами, выражая полную покорность судьбе.
– Я надеюсь, к тому времени мы уже окажемся в невидимом городе, – вздохнула она.
Проплутав около получаса среди густых зарослей, они оказались на берегу небольшого озерка, заросшего кувшинками. Рядом высилась хижина, наполовину скрытая под сплетением плюща. На пороге показался худощавый старик, одетый в неряшливый наряд из овечьих шкур. Ничто в его облике не выдавало колдуна, скорее его можно было принять за кузнеца или столяра. Ничего удивительного, ведь в жизни, в отличие от сказок, колдуны внешне ничем не отличаются от обычных людей.
– Чему обязан удовольствием от вашего визита? – спросил он низким, раскатистым голосом. – Вы носите на редкость уродливые маски, милые барышни. К тому же, уж позвольте сообщить, от вас на десять шагов несет протухшими баклажанами, а по пятам скачет добрая сотня изголодавшихся кроликов. Боюсь, такую маскировку едва ли можно назвать удачной. Разрешите представиться – мое имя Нодьяк-колдун. Чем могу быть полезен?
Мария-Женевьева поспешила изложить трудности, с которыми им пришлось столкнуться.
– Ах вот как! Стрелы с поисковыми наконечниками… – хмыкнул Нодьяк, выслушав ее. – Да уж, с таким фокусом шутить не приходится. Слышал, как они свистят в небе. Мощные штуки… От них вас не спасет ни один щит. Похоже, их изготовили специально для вас. Проткнут, даже если вы с ног до головы оденетесь в стальные латы.
Беглецы обменялись испуганными взглядами. Они наивно надеялись, что колдун снабдит их каким-нибудь непробиваемым кожаным плащом или панцирем из драконьей шкуры.
– Самое лучшее, на мой взгляд, – предложил Нодьяк, – сбить их со следа. Направить на ложные мишени… на приманки, за которыми они не замедлят устремиться.
– Приманки? – удивилась Пегги. – Что вы имеете в виду?
– Я могу изготовить кукол с вашими лицами, – пояснил колдун. – Живые манекены в натуральную величину, они будут походить на вас как две капли воды. Достаточно пустить их в разных направлениях, и волшебные стрелы тут же начнут на них охоту. Пока они будут гнаться за фальшивками, вы спокойно пойдете в другую сторону.
– А вы сможете это сделать? – настойчиво переспросила Мария-Женевьева. – Ну, изготовить копии, которые будут выглядеть убедительно?
– Разумеется, – ответил Нодьяк, уязвленный недоверием к его талантам. – Чем больше манекенов я сделаю, тем больше стрел вонзится в них и пригвоздит к земле. А уж если стрела войдет в землю, она уже не вырвется из нее, это всем известно.
– О! Кажется, я поняла, – кивнула Пегги. – Вы хотите сказать, что, когда стрелы «убьют» все наши копии, в небе их уже не останется.
– Совершенно верно! – торжествующе воскликнул волшебник. – И тогда вы сможете свободно идти туда, куда вам вздумается. Хитрость состоит в том, чтобы пустить в ход достаточное количество кукол, чтобы они нейтрализовали все стрелы до последней. Думаю, дюжины вполне хватит. Скажем, по четыре копии на каждого из вас.
– И сколько же это будет стоить? – не без тревоги произнесла Мария-Же-невьева.
– По одному золотому за куклу. Итого – двенадцать золотых.
Пегги поморщилась. Подобная трата полностью опустошит их кошель с золотом.
– А как вы собираетесь действовать? – поинтересовалась она.
– С помощью глины я сделаю слепки с ваших лиц, а потом приклею эти маски к куклам, которых вырежу из торфа и оживлю с помощью магии. Иллюзия будет полной, не беспокойтесь. Мои куклы смогут идти, бежать, уворачиваться от стрел… Пройдет некоторое время, прежде чем те сумеют их пронзить, а вам это, конечно, на руку. Полагаю, вы собираетесь направиться в невидимый город?
– Откуда вы знаете? – ахнула Пегги.
Колдун пожал плечами и усмехнулся.
– Не так уж трудно догадаться, – обронил он. – Туда стремятся все беглецы. Я и сам когда-то хотел найти там убежище, в ту пору, когда меня преследовали инквизиторы Анкарты. Так что, по рукам?
Сильно колеблясь, Мария-Женевьева неохотно достала из кожаного кошеля последние оставшиеся двенадцать золотых монет.
– Очень жаль вас разорять, – сказал Нодьяк, покосившись на опустевший кошель, – но я назвал вам справедливую цену. А теперь снимайте-ка ваш подвядший маскарад, я должен сделать слепки ваших голов с помощью волшебной глины из моего пруда.
Пегги подчинилась без возражений, а вот ее сестра открыла свое лицо с крайней неохотой. Она настояла на том, чтобы укрыться от остальных за деревом, когда Нодьяк будет снимать с нее слепок. На время этой процедуры Пегги тактично отвернулась, чтобы лишний раз ее не смущать. Она знала, насколько болезненно Мария-Женевьева воспринимает свое уродство, и не хотела причинять ей лишних огорчений.
Как только Нодьяк завершил работу с ней, Мария-Женевьева поспешила снова надеть деревянную маску.
Наконец, когда все три головы были готовы, колдун спустился к пруду, набрал большое количество вязкой зеленой глины и принялся энергично ее месить.
Пегги и синий пес уселись ждать на лавочке перед домом, а Мария-Женевьева держалась в сторонке. Вид у нее был угрюмый. Вероятно, все дело в том, что ей не нравилось показывать свое обезображенное лицо посторонним… Пегги очень сочувствовала сестре, но не могла придумать, как ее утешить.
– Знаешь, с твоей сестрой что-то неладно, – шепнул ей синий пес.
– Знаю, – вздохнула Пегги. – Для нее это все так унизительно…
– Да нет, я не о том. Я про то, что у нее в голове. Не могу прочесть ее мысли, но чувствую, что она очень сердита на тебя. Конечно, она хорошо умеет защищать свое сознание от посторонних вторжений… и все же ей не удается скрыть «запах» ненависти, который окутывает все ее чувства. Мне кажется, она тебя терпеть не может. Злится из-за Колина… А еще она тебе завидует. Сильно завидует. Гляди, как бы она не подложила тебе какую-нибудь свинью.
– Да ладно тебе, – прошептала в ответ Пегги, чувствуя себя очень неловко. – Ты преувеличиваешь.
– Хорошо, не будем сейчас об этом, – отступил пес. – Но я тебя предупредил.
* * *
Нодьяк трудился всю ночь, пока девочки и их четвероногий спутник дремали под деревом. Когда же лучи рассветного солнца просочились сквозь кроны, на берегу пруда стояли в ряд двенадцать изваяний – четыре Пегги Сью, четыре Марии-Женевьевы и четыре синих пса. Колдун оказался настоящим мастером своего дела – манекены выглядели совершенно как живые, и надо было обладать изрядной проницательностью, чтобы разглядеть в них всего лишь куклы, вылепленные из зачарованной глины. Цвет кожи, завитки волос… каждая черточка неотличима от оригинала. Мария-Женевьева, увидев свои копии, вздрогнула и с отвращением отвернулась. Пегги из деликатности старалась особенно не разглядывать кукол сестры, но все же она успела убедиться, что Мария-Женевьева отнюдь не преувеличивала, когда говорила о своем уродстве. Ее облик действительно был пугающе безобразен, почти чудовищен. Как же феи могли обойтись с ней столь жестоко? Неужели они совсем не знают жалости?
Синий пес тут же деловито обнюхал своих «близнецов», как будто они были настоящими собаками.
– Класс! – одобрил он. – Я и впрямь такой красивый, как мне казалось. Отличная работа.
– Ну что ж, – проговорил Нодьяк, потирая измазанные засохшей глиной ладони. – Теперь мы составим четыре группы и отправим их все в разные стороны – на север, на юг, на запад и на восток. Тогда стрелам придется разделиться. Думаю, все наши куклы «погибнут» еще до наступления ночи, и тогда вы сможете пуститься в дорогу. К тому времени в небе над вашими головами не останется ни одной стрелы.
Пегги ощутила странное стеснение при виде того, как четыре ее «копии» углубляются в лес. Она едва не крикнула им вслед, чтобы они были поосторожнее… Глупость, конечно, тем более что этих кукол для того и создали, чтобы они умерли вместо нее. И все же девочка никак не могла избавиться от тревожного чувства, к которому примешивалась и толика стыда.
