Он жадно впился зубами в лакомство и ощутил на языке вкус пряного соуса. Космо испытал почти религиозный экстаз — ведь он в жизни не пробовал ничего, кроме экспериментальных сухих пайков. Но времени, чтобы толком насладиться вкуснятиной, не было. Сквозь шипение остывавшего двигателя фургона уже слышался вой сирен.
Космо побежал в глубь ресторана, волоча за собой Зиплока. Путь им преградил официант. Он был одет в полосатый комбинезон, а волосы его были слишком блестящими, даже с точки зрения испытавших на себе бесчисленное количество косметических средств мальчиков.
— Эй!.. — произнес он, однако уверенности в его голосе не было: официант явно сомневался, стоит ли ему ввязываться в эту историю.
Пока он колебался, Космо и Зиплок благополучно прошмыгнули мимо.
Задняя дверь ресторана выходила на узкую лестницу. Ступеньки уходили далеко наверх, и невозможно было разглядеть, что там ждет беглецов. Возможно, лестница вела к свободе, возможно, в тупик. Но раздумывать было некогда. Редвуд, возможно, уже опомнился и бросился в погоню. Плечом к плечу мальчики побежали по узким ступеням.
— Ничего у нас не получится, — пропыхтел на бегу Зиплок, обливаясь сливовым соусом. — Надеюсь, я успею доесть это, прежде чем Редвуд нас догонит.
Космо прибавил ходу. Зиплок еле поспевал за ним, и браслет наручников больно впился в запястье, но Космо упрямо продолжал рваться к свободе.
— Мы выберемся. Выберемся, вот увидишь. Мальчики выскочили из-за угла и оказались в роскошно обставленной однокомнатной квартире. Из-под огромной двуспальной кровати высунулась перепуганная физиономия.
— Землетрясение уже закончилось? — пропищал ее обладатель.
— Еще нет, — ответил Зиплок. — Самый сильный толчок еще впереди.
— Храни нас Господь! — воскликнул мужчина и вновь нырнул под кровать. Украшенное бахромой покрывало скрыло его от глаз беглецов.
Зиплок хихикнул.
— Пора убираться, пока он не понял, что разговаривал со сбежавшими сиротами.
Квартира изобиловала китайским антиквариатом. В каждом углу маячили старинные доспехи, полки ломились от нефритовых дракончиков. В комнате было несколько окон, но почти все они были декоративными плазменными панелями, и только одно выходило на улицу. Космо отщелкнул запор и открыл раму с трехслойным поляризационным стеклом. Зиплок высунул голову на улицу.
— То, что надо! — воскликнул он. — Пожарная лестница. По ней можно спуститься.
Космо вышел через окно на металлическую решетку.
— Редвуд будет ждать нас внизу. Идем наверх.
Зиплок заколебался.
— Наверх?
Космо вытащил его наружу.
— Воспитателей забавы ради дразнишь, а высоты боишься? В жизни не поверю!
— Высоты я не боюсь, — ответил Зиплок, и его изможденное лицо побледнело. — Я боюсь с нее упасть.
Воспитатель Редвуд не лишился чувств. Судьба не была столь благосклонна к нему. Боль навалилась на него неподъемной тяжестью, вдавила в землю, словно зловредный ледник. Но Редвуд вспомнил, чему его учили в армии: «Определи центр невыносимой боли и сконцентрируйся на нем». К его удивлению, оказалось, что очаг боли находится не в районе носа, а в центре лба. Редвуд сконцентрировал внимание на этом месте и попытался подавить ее. Его усилия увенчались успехом, хотя и кратковременным. За время передышки он успел достать из аптечки болеутоляющую таблетку. Буквально через минуту боль превратилась в тупую пульсацию за ухом. Ее удалось взять под контроль. По крайней мере, на время.
Пора было заняться делом. Эти сироты посмели усомниться в его, воспитателя Редвуда, власти над ними. Их надо немедленно упаковать. Тем не менее следовало, по крайней мере, сделать вид, что соблюдаешь правила. Он снял с ремня портативную радиостанцию.
— Редвуд вызывает базу.
— Редвуд? А мы думали, что ты покойник. Воспитатель нахмурился. На базе дежурил Фред Аллесканти. По сравнению с ним даже аквариумная рыбка показалась бы толковой и сообразительной.
— Нет, я жив. Но двое подопечных сбежали. Собираюсь отправиться в погоню за ними.
— Не знаю, воспитатель Редвуд. Вы не должны отходить от транспортного средства. Так гласят правила. К вам уже послали фургон. Будет у вас минут через пять максимум.
Редвуд снял «пушку» с одного из своих бесчувственных коллег.
— Ответ отрицательный. Беглецы вооружены и уже применили целлофановые патроны. Ты представляешь, какой иск грозит Клариссе Фрейн, если они упакуют добропорядочного горожанина?
Фред не отвечал в течение нескольких секунд — несомненно, проверял соответствующие пункты правил в руководстве по безопасности.
— Ладно, Редвуд. Отлупи их хорошенько, чтобы мы смогли испытать новые лекарства.
Это было типично для института — в любой ситуации искать выгоду. Только что поступила партия синтетической кожи, и нужны были раненые, чтобы испытать ее.
Он спрятал взятую у другого воспитателя «пушку» под курткой.
— Сделаю, что смогу.
Посетители ресторана воровато спешили покинуть заведение через боковую дверь. Не то чтобы они чувствовали за собой какую-то вину, просто никому не хотелось остаток вечера отвечать на вопросы частных охранников, полицейских, страховых агентов и адвокатов.
Когда Редвуд перебрался через то, что осталось от аварийного выхода фургона, люди расступились перед ним: очевидно, никому не показалась умной мысль встать на пути громилы с безумно горящими глазами и расквашенным всмятку носом.
Редвуд не проявлял особенного нетерпения или беспокойства, которого можно было бы ожидать от человека, преследующего беглых преступников. У него не было причин для волнения. Побег был обречен на провал, хотя сами сироты об этом и не подозревали. Редвуд мог следить за каждым их шагом. Причем обмануть систему слежения было невозможно. Подающие сигналы датчики находились в каждой поре их кожи. Когда приютские сироты принимали душ, их кожа покрывалась мельчайшими капельками отрицательно заряженного галоидного раствора. Сканеры института Клариссы Фрейн засекали это вещество на любом расстоянии. Даже если сирота переставал принимать душ, раствор переставал действовать лишь через несколько месяцев.
Редвуд нажал кнопку передачи на своем коммуникаторе.
— Фред, передай мне маршрут передвижения К. Хилла и Ф. Мэрфи.
Фред откашлялся в микрофон.
— Гм… маршрут передвижения?
Редвуд заскрипел зубами.
— Черт тебя возьми, Фред. Брюс рядом? Позови его.
— Брюс разбирается с мелкими беспорядками в блоке «Д». Я здесь совсем один.
— Так, Фред. Слушай меня внимательно. Набери имена Космо и Зиплока в файле слежения, затем передай мне маршрут их передвижения по электронной почте. Используй иконку электронной почты. Мой номер указан в графе «персонал». Тебе нужно только перетащить и оставить папки. Понял?
Фред вытер ладонью потный лоб. По радио это прозвучало так, словно он провел наждачной бумагой по дереву.
— Понял. Перетащить и оставить. Нет проблем. Сейчас сделаю.
— Если не сделаешь, я уделаю тебя.
У Редвуда была стойкая привычка разговаривать угрозами. Он был знаменит тем, что говорил в синтокофейнях: «Если не будет горячим, горячо станет тебе». Сам Редвуд считал эту свою привычку проявлением недюжинного ума.
Секунд через пять на крошечном экране коммуникатора Редвуда появилась картинка, говорившая о том, что беглецы находятся на пожарной лестнице. К тому же эти идиоты карабкались по ней вверх. Что они задумали? Броситься с крыши?
Редвуд усмехнулся, и тут же ему на глаза навернулись слезы от нового приступа боли. Броситься с крыши. Черт, а ведь это идея!
В Маичи-Сити капли дождя могут выбить глаз незадачливому простаку, которому вздумается посмотреть на небо во время ливня. Реакция с определенными токсичными парами вызывала возникновение более прочных связей между молекулами воды, и капли обрушивались на прохожих как крошечные бомбочки. Традиционные зонтики от таких капель не защищали, и все большую популярность в Большой Чушке приобретали модели из жесткого пластика.
У Зиплока и Космо зонтов не было, и они вынуждены были втягивать головы в плечи и сутулиться. Капли дождя молотили по их спинам и шеям, но мальчики так замерзли, что почти не ощущали боли.
Ливень отбросил Зиплока к поручням пожарной лестницы.
— Я вижу город, — сказал он. — Всегда мечтал увидеть город, чтоб при этом на руках не было цепей. Космо, может быть, мы сможем это сделать, причем скоро. Просто побродить без наручников.
Космо решил не тратить силы на разговоры. До крыши оставался всего один этаж. После этого их могла спасти только удача. Возможно, им удастся перепрыгнуть на соседнее здание, возможно, нет.
Они прижимались к стене, спасаясь от дождя. Далеко внизу завывали сигнализации машин, разбуженные каплями-мутантами. Службы безопасности никогда не откликались на такие сигналы во время ливня. Сигнализация срабатывала либо из-за плохой погоды, либо из-за неумелости угонщиков.
