Как ни подавлены были дети всем происходящим, решительность мамы их восхитила, и каждый из четверых подумал, что с ней вместе им бы наверняка удалось гораздо быстрее и легче выйти из всех опаснейших ситуаций, которые возникли благодаря их желаниям.
«Она прирожденный лидер, – думал по этому поводу Сирил. – Только не представляю, что с нами-то будет. Ну, предположим, девочки сбегают и найдут Саммиада. Допустим даже, он согласится убрать из маминой комнаты все драгоценности. Но это ведь никого уже не спасет. Куда ни смотри, все плохо. Мама подумает, что мы или грабителей проворонили и им удалось пролезть в ее комнату, или сами спрятали драгоценности. А полиция вообще заподозрит маму в обмане. Вот уж мы вляпались с вами так вляпались».
Он судорожно сложил из бумаги кораблик и, следуя маминому совету, принялся с яростью гонять его по воде в ванне, а Роберт спустился в сад, сел на пожухлую траву, обхватил руками голову и надолго замер в такой исполненной безнадежности позе.
Антея и Джейн тоже спустились вниз и остановились в коридоре, на том самом месте, где на циновке из кокосового волокна, которая застилала пол, образовалась дыра того самого свойства, о которую непременно споткнешься, стоит лишь на мгновение зазеваться.
– Мрак и ужас, – сказала Антея. – Мы даже не знаем, все ли бриллианты нашлись. А если нет? Полиция ведь тогда решит, будто мама и папа часть их себе оставили. Их посадят в тюрьму, а мы превратимся в презренных детей преступников. Но нам все равно будет все-таки легче, чем папе с мамой, – чуть поразмыслив, добавила она.
– Что же мы можем поделать? – с растерянным видом смотрела на нее Джейн.
– Только одно, – твердо проговорила сестра. – Непременно найти Саммиада. Смотри, какая сейчас жара. Почти уверена, что он вылез на солнышко, чтобы погреть свой больной усик.
– Даже если и так, не станет он больше сегодня для нас ничего исполнять, – с грустью проговорила Джейн. – Он с каждым разом, как мы его видим, становится все сердитее и сердитее. По-моему, он вообще уже ненавидит наши желания.
У Антеи, сначала уныло кивавшей ей, внезапно сделался такой вид, словно она навострила уши.
– Что? – тут же насторожилась и Джейн. – Неужели придумала?
– Да! Побежали! – уже устремилась к двери Антея. – Это действительно наш последний шанс!
К карьеру они неслись с такой скоростью, что ветер свистел в ушах. И, добежав, действительно тут же увидели Саммиада.
Он грелся, устроившись в золотисто-песчаной ямке, и лучи вечернего солнца падали на его больной усик. При виде девочек блаженное выражение на его лице сменилось настороженным, и он тут же начал закапываться, явно предпочитая их обществу одиночество, но Антея с необычайным проворством успела схватить его за мохнатые плечи.
– Что еще за манеры? – взвизгнуло возмущенное существо. – Отпусти сейчас же!
Но Антея его не послушалась.
– Миленький добрый наш Саммиад, подожди, пожалуйста, – выпалила она на одном дыхании.
– О, да. Конечно. Миленький. Добрый, – проворчал он. – Смею догадываться, тебе понадобилось исполнить еще одно желание. Но я не могу, как раб на галерах, с утра до вечера заниматься желаниями людей! – повысил он голос. – У меня, между прочим, тоже есть право на личную жизнь.
– Ты, наверное, ненавидишь исполнять желания? – дрожащим от напряжения голосом спросила у него Джейн.
– Естественно, ненавижу, – с яростью подтвердило существо. – А ну, отпусти, – прикрикнул он на Антею. – Иначе сейчас укушу. Действительно укушу. Предупреждаю на полном серьезе. Но если хочешь, рискни.
Антея рискнула и продолжала его удерживать.
– Ты лучше сначала меня не кусай, а выслушай. Мы пришли к тебе с деловым предложением. Если ты сейчас выполнишь то, о чем мы тебя просим, обещаем больше до конца жизни не приходить к тебе ни с единым желанием.
Саммиад перестал вырываться и со слезами в голосе произнес:
– В таком случае требуй все, что угодно. Я чуть не лопнул, одно за другим выполняя ваши желания. Я от них уже едва жив. Но если вы впрямь больше меня ни о чем не попросите, я готов из последних сил сегодня как следует поработать. Знали бы вы, как противно мне раздуваться много веков подряд от бесчисленных человеческих просьб. Как опасаюсь при этом я потянуть себе какую-то жизненно важную мышцу или нанести еще худший вред своему организму. И сколь горестно мне просыпаться каждое утро с сознанием, что я буду обязан все это делать. Вам, разумеется, не понять моих чувств. Они вам, к счастью, неведомы.
Голос его от избытка эмоций срывался и на последних словах превратился в писк.
Антея бережно усадила его на песок.
– Успокойся! – ласково обратилась к нему она. – Мы клятвенно обещаем: после сегодняшних больше ни одного желания.
– Тогда начинаем, – мигом настроился он на деловой лад. – Начинаем и завершаем.
– И сколько желаний ты сможешь выполнить? – необходимо было узнать Антее.
– Уж сколько выдержу, – отвечало ей существо.
– Ну тогда я сначала хочу, чтобы леди Читтенден обнаружила все свои драгоценности и убедилась, что их никто у нее не крал.
Саммиад надулся, сдулся и сообщил:
– Готово.
– Хочу, чтобы мама не доехала до полиции, – продолжила Антея.
– Готово, – уже не столь бодрым голосом сообщил Саммиад.
– Может, ты хочешь немного передохнуть? – участливо предложила ему Антея.
– Было бы весьма кстати, – согласился он. – И прежде чем мы продолжим, не пожелаешь ли кое-что для меня?
– Разве ты сам не можешь исполнить любое свое желание? – поразила его просьба Антею.
– Увы, – развело мохнатыми ручками существо. – Мы, песчаные эльфы, просили друг друга, когда у нас появлялись собственные желания. Да их у нас в старые добрые времена мегатериумов и было-то не особенно много. А сейчас пожелай, пожалуйста, чтобы ни ты, ни другие никогда не смогли никому обо мне рассказать.
– Почему? – не поняла Джейн.
– А ты сама пораскинь мозгами, – начал ей растолковывать эльф. – Узнай обо мне от вас хоть один из взрослых, покоя мне больше не будет. И желать-то они начнут не разные пустяки да глупости вроде вас, а кое-что гораздо серьезнее. Потом обязательно и ученые свое слово скажут. Найдут какое-то средство, чтобы желания после заката не исчезали. И люди примутся с меня требовать налоговых льгот, повышенных пенсий по старости, всеобщего избирательного права, бесплатного среднего образования и еще многого в том же роде. И так как я буду вынужден все исполнять, мир просто перевернется верх тормашками. Словом, желай-ка скорее, что я тебя попросил.
Антея, конечно же, пожелала, после чего Саммиад раздулся гораздо сильнее, чем дети когда-либо раньше видели.
– Теперь твоя очередь, – объявил он, сдувшись. – Что ты еще хотела бы от меня?
– Только одно желание, после которого все у нас окончательно станет в порядке, правда ведь, Джейн, – повернулась Антея к сестре и быстро добавила: – Я хочу, чтобы Марта забыла про кольцо с бриллиантами, а мама – что егерь Бил помогал Марте мыть окна.
– Ну, прямо как в книге «Медная бутылка»! – всплеснула руками Джейн.
– Да, – подтвердила Антея. – И я очень рада, что мы ее прочитали, иначе бы мне не пришло самой в голову пожелать такое…
– Готово, – сказал Саммиад совсем слабым голосом. – Предупреждаю, что я совсем вымотан. Что-то еще?
– Нет. Мы только хотим поблагодарить тебя за все, что ты для нас сделал, – сказала Антея. – Желаем тебе прекрасного настоящего отдыха, и очень надеюсь, мы снова когда-нибудь с тобой встретимся.
– Это желание? – окончательно затухающим голосом спросил он.
– Да, если можно, пожалуйста! – хором воскликнули девочки и увидели последний раз в этой книге, как Саммиад раздувается и неожиданно вновь принимает свои обычные размеры.
Он им кивнул на прощание, поморгал своими улиточными глазами и исчез, яростно продолжая скрести песок до тех пор, пока совершенно не скрылся из виду.
– Надеюсь, мы все исправили? – еще не верилось Джейн.
– Убеждена, – кивнула Антея. – Бежим скорее домой. Надо мальчикам рассказать.
Сирил так и томился угрюмо, пуская кораблики, которых в ванне к моменту, когда Антея вошла в мамину гардеробную, уже скопилось едва ли не с целую флотилию. А Роберт, по-прежнему в столь же нерадостном виде, томился в саду. Антея успокоила Сирила, а Джейн в это время рассказывала обо всем Роберту.
Едва девочки завершили свои истории, появилась крайне зажарившаяся и припорошенная меловой пылью мама, которая объяснила детям, что ей хотелось доехать до Рочестера и купить там для девочек к осени новую школьную форму, но у коляски сломалась ось.
– Если дорога не оказалась бы в этом месте такой узкой и по обочинам не росли густые живые изгороди, меня бы выбросило на ходу, – с волнением продолжала она. – Но, к счастью, я просто отделалась легким испугом. Только потом домой пришлось добираться пешком. И, мои дорогие цыплятки, я просто теперь мечтаю о чашечке чая. Сбегайте-ка на кухню узнать, не вскипел ли чайник?
