— Но… это невозможно! — промямлил Фибах. — То есть… прошу прощения… Я всё, конечно, сделаю, но… но…
— Что тебя беспокоит? Твои очки?
— Нет-нет, что вы! Спасибо, что избавили меня от них, они мне так надоели…
— Рад за тебя. Может быть, тебе надоела и голова, на которой ты их носил? Только намекни мне, а уж я…
— Ме… меня не поймут! Все знают, с каким трудом я поймал эту тварь! Если бы мои ящеры не засекли его в предгорьях Альп… И вдруг я сам его отпускаю, меньше чем через сутки! Ведь он не вернётся!
— Он вернётся. Теперь его настоящий хозяин — я. Не беспокойся, профессор, он — часть моего плана… Но всё-таки я не верю, что этот хитрюга Штрой не предусмотрел запасного варианта для столь ответственного дела!
— Предусмотреть-то он предусмотрел, — вздохнул Фибах. — Только мне бы это не улыбалось…
Он хотел добавить ещё что-то, но в ту же секунду раздался оглушительный грохот, и замок затрясся от зубцов башен до фундамента. По стенам комнаты — в том числе и по невидимой стенке — поползли сверху вниз голубые искры холодного, немигающего огня. Профессор завыл и повалился лицом вниз. Но тут же невидимая сила вздёрнула его с пола за шиворот, сильно встряхнула, приводя в чувство, и швырнула на стул.
— Зачем ты так? — не утерпев, воскликнула Кри в пустоту. — Это… жестоко!
— С подобным мерзавцем только так и можно, — процедил ей в ухо голос Хофа. — Пожалей его чуть-чуть — и увидишь, что будет… Хочешь достаться на обед Пралине? — Кри молча отступила. — Ну, Фибах, что с тобой?
— Вы же видите! — заскулил тот, дрожа всем телом. — Он вернулся! На сутки раньше обещанного! Они донесли ему про пса… Мы погибли! Мы погибли!
— Погибли? — твёрдо сказал комиссар. — Почему же? Просто меняем план!
ГЛАВА XIII. ВЕЛИКИЙ ЗВЁЗДНЫЙ
Аксель, Кри и профессор, разинув рты, глядели в пустоту, не веря спокойным, по-змеиному шипящим звукам голоса. В глазах мальчика стояли восхищение и ужас, в глазах девочки — ужас и восхищение, а в горящих глазках Фибаха, очень похожего сейчас на своих цыпочек, — просто ужас. Зато какой!
— Скажешь, что ты уже разобрался со Шворком, — продолжал комиссар. — Осталось провести пробный полёт с тобой и детьми на борту. Между прочим, это и впрямь было бы неплохим испытанием верности пса… Но испытание не состоится, так как зловредные дети склоняют Шворка к измене! Скажи, что ты уничтожил обоих, а пуделя заставил помогать. Чтоб образумился! На деле же ты отпустишь Акселя и Кри и вернёшься… Как, неплохо?
— Да вы не поняли! — взвизгнул Фибах, мечась по комнате, как крыса в западне. — Он может просто запретить мне это! Услышит отчёт о бегстве собаки и запретит… Или использует запасной вариант, а я попаду в немилость! Не рискуйте же мною из-за каких-то сопляков!
— Оттянуть отчёт! — рявкнул Хоф.
— Невозможно! Вы не знаете Штроя!
— Тогда выкручивайся сам! Придумывай что хочешь! И помни: если дети улетят ещё до вечера — награда превзойдёт твои ожидания… Сделаю тебя старшим духом, когда мы тут всех убъём, и будешь как мой заместитель командовать новой Землёй! Но если с их голов упадёт хоть волос…
Фибах оцепенел. Такого он и впрямь не ожидал услышать.
— Да что в них такого, в этих?.. Простите, Ваша Вечность! Я совершу невозможное, лишь бы угодить вам! А сейчас… ещё раз простите, но я должен идти… приветствовать…
— Приветствуй, — разрешил комиссар. Фибах кинулся к двери. — Стой!
Профессор втянул голову в плечи и покорно повернулся.
— Вот таким ты мне больше нравишься… Я бы и сам поприсутствовал при твоём отчёте, — медленно произнёс Хоф. — Но Штрой может меня обнаружить…
— Непременно обнаружит! — с жаром заверил Фибах. — Он говорил, что чует чужого звёздного духа за сто миль… если у вас нет особой защиты!
— Защита есть, — обронил комиссар, — но рисковать ни к чему. И доверять тебе так сразу — тоже. С этой минуты всё, что видят и слышат брат и сестра Реннеры, буду видеть и слышать я. Возьмёшь мальчика с собой на отчёт…
— Штрой не позволит! — захлебнулся Фибах. — Он решит, что я сошёл с ума!!! Ещё никто… даже старшие духи… даже сам Главный Диспетчер…
— Как ни странно, я это знаю. Но кто тебе велит его показывать? Наоборот, ни в коем случае! Спрячь его где-нибудь поблизости, чтобы он всё видел и слышал. Человечка-то Штрой, я думаю, не чует так обострённо? А если и почует, скажешь, что он тебя дожидался.
— Человечка? Честно говоря, сам не знаю… — пробормотал Фибах. — Подобных случаев у меня с ним не было… Я слышал, что есть специальные заклятия от подслушивания, которые обнаружат даже муху. Если он их использует…
— Брось, профессор! Кого ему здесь бояться? Это приказ! А теперь иди, но не слишком быстро… Мальчик догонит тебя.
Фибах неохотно поклонился, метнул на Акселя полный ненависти взгляд и ткнул пальцем влево. Аксель понял, что надо идти за ним не к холлу, а в противоположном направлении — вверх. Судя по тому, что дверь за Фибахом приоткрылась, Хоф проверил, не подслушивает ли учёный муж снаружи. А затем в ушах детей раздался долгожданный — но теперь уже человеческий! — шёпот:
— Прости, Аксель, что впутываю тебя в опасное дело, но я не верю этому негодяю! Он может выдать нас в любую секунду, а твоё присутствие его хоть немного удержит. Я тоже буду рядом, но пригрозить этим Фибаху, как ты, наверное, понимаешь, не смогу…
— Почему? — перебила Кри.
— Тем сильнее будет его искушение предать! Если Штрой сразу уничтожит меня, пришедшего ему прямо в руки, у Фибаха будет надежда вывернуться. А вдруг я здесь один? Кроме того, с мощью Многоликого он уже знаком, я же для него — тёмная лошадка. Очередной смертник… А вот если я неизвестно где, но в то же время поблизости — я ещё, может быть, смогу наказать его за измену! Надеюсь, не предаст… Он так много разболтал, а я столько посулил ему… Ты, конечно, вправе отказаться, Аксель, только я, честно говоря, думаю, что терять тебе нечего!
— Ты прав, — сказал Аксель, стараясь придать голосу твёрдость. — Тем более, что не ты меня, а я тебя впутал во всё это. Идём!
— Я тоже с вами! — застонала Кри, озираясь сквозь слёзы. Ей было одинаково страшно оставаться и идти. Первый страх, вероятно, победил бы, но комиссар не дал ему на это времени.
— Нет! Для тебя есть особое задание! Может, самое важное… Беги к Шворку… вернее, иди — спокойно и незаметно. Если остановят, сошлись на Фибаха! Поговори с псом. Включи ему речь. Только чтоб никто не подслушал… Это будет первое, что ты спросишь — нет ли у него защиты от подслушивания… Постарайся понять, готов ли он бежать отсюда ещё раз, и что для этого нужно. Словом, на чьей он стороне? Скажи, что профессор хочет убить этими Смертями и вас с Акселем, и свою бывшую жену, и всех людей! Про жену упомяни обязательно, пёс, видно, не забыл её… Скажи, что, если он нам поможет, мы найдём его прежнюю хозяйку, а Фибаха обезвредим, и он будет Шворку больше не страшен! Вообще выведай о пуделе всё, что сумеешь… Можешь назначить побег этой же ночью. Повтори мне всё!
Кри торопливо повторила, дрожа, но ничего не упустив. Аксель посмотрел на неё с гордостью. У кого ещё такая сестра! Дженни бы на её месте превратилась в слёзную лужу… или нет?
— И последнее… Сюда не возвращаться ни в коем случае! Особенно если в пути будут приключения. Останешься внутри пса. Мы придём, как только сможем. Если до двух… нет, до часу ночи нас не будет — беги одна. Нет-нет, плакать и обниматься некогда! Вперёд!
И все трое устремились к двери.
Кри поскакала вниз, как мячик, но у поворота опомнилась и пошла медленнее. Аксель с тоской оглянулся на неё. Мысли мальчика, как ни странно, были прикованы сейчас к ней, а не к самому грозному испытанию, которое ожидало его впереди. Что-то с ней будет? И не в час ночи, а через час? Через минуту? Он вдруг опять почувствовал дурноту, как в день похищения Кри. И опять твёрдая рука — на сей раз невидимая — взяла его за локоть, и твёрдый голос сказал:
— Осталось немного, Аксель. Чем бы всё ни кончилось… Соберись!
Они нагнали Фибаха метров через двести. Тот был уже не в халате и шлёпанцах, а во фраке с галстуком-бабочкой и ковбойских сапогах со шпорами. Сверкнув очками на Акселя, он молча сделал отстраняющий жест и торопливо пошёл вверх по угрюмому тёмному коридору. Ещё минуты через две впереди послышались тошнотворный скрежет и вопли: «Заходи справа! Огня сюда! Там кто-то прячется!» Но Фибах на сей раз не обрадовался своей выдумке, и уж подавно не стал прятаться. Грязно выругавшись сквозь зубы, он щёлкнул пальцами и пробормотал заклятие. Голоса смолкли, а вместо них послышался странный нарастающий свист, словно падала бомба с самолёта. Секунду спустя из-за поворота выехала, стоя вертикально, картина «Ночной дозор». Она выглядела точно так же, как на стене в Гобеленовой комнате. Молча проехав мимо профессора, опешившего Акселя и невидимого Хофа, почти оригинал Рембрандта устремился по коридору вниз, видимо, возвращаясь в королевские покои. На душе у Акселя стало чуть легче: теперь патруль ничем Кри не помешает…
