– Значит, Калтащ ее зовут. Я-то и не спросил, – удовлетворенно и в то же время слегка виновато сказал он.
Остальные трое уставились на него совершенно дико. А что он такого сказал?
– Надо вас убрать отсюда, пока этот не очнулся и храмовниц не навел. – Хадамаха подхватил бесчувственного Пыу под мышки. Может, в камеру его запереть? Ну да, а Пыу потом Хадамаху и обвинит – у кого еще, кроме стражника, могли быть ключи от камеры? И Хадамаха просто ограничился тем, что закатил щуплую тушку десятника под стол.
– Ты его еще аракой облей, – безошибочно тыча пальцем в сваленные у стены бурдюки конфискованной хмельной араки, предложила голубоволосая. – Тогда все решат, что он просто пьян!
Хадамаха аж вздрогнул и уставился на нее. С чем, с чем, а с дисциплиной в храмовой страже нормально: стражника, который на службе напился и под столом валялся, ничего хорошего не ждало. И голубоволосой это наверняка известно!
– А я и не говорила никогда, что я хорошая девочка, – правильно истолковав его взгляд, невозмутимо сообщила Аякчан.
Хадамаха еще мгновение подумал… и ухватился за бурдюк. На губах его играла неопределенная улыбка. Он отлично сознавал, что поступает подло, но почему-то нисколько этого не стыдился. Наоборот, когда остро пахнущая белая жидкость хлюпнула Пыу на физиономию, почувствовал себя довольным, как никогда!
– Уходим, – бросая бурдюк рядом с Пыу, скомандовал он.
– Значит, поверил ты нам, мальчик-стражник! – радостно вскричал Черный, хватая свой бубен.
– Ничему я не поверил, – отрезал Хадамаха. – Вы у меня как были, так и есть на подозрении. – Он двинулся к выходу, не проверяя, следуют за ним или нет. Куда они денутся. – И никакой храм я вам разрушить не позволю! – буркнул парень, когда покрасневшая от ярости Аякчан поравнялась с ним. – Дурость какая! Вон, дворец верховных рушили – чуть не полгорода разнесли! – уже тише добавил он, останавливаясь на пороге караулки и внимательно оглядывая переулок. Даже здесь на тротуарах валялись куски битого льда.
– Надо было оставить все как есть – черную женщину, чэк-най? – на ходу заматывая еще мокрые и пахнущие черной водой волосы, едко поинтересовалась Аякчан. И голос у нее дрогнул от обиды.
– Так я ж не в упрек! – Хадамаха виновато покосился на девчонку. И правда неладно выходит. Благодарить ее надо, в пояс кланяться, город ведь спасала, себя не жалея. А что чэк-най из-за ее драки с Черной поднялся, так и то не ее вина, Черную-то точно на Средней земле оставлять нельзя было, такая тварь почище любого чэк-ная! – Просто рискованное это дело, для города рискованное! Сперва точно разобраться надо – храм или не храм…
Советнику все-таки удалось пристроить жриц к очистке тротуаров – на центральной улице, куда они свернули, больше не валялось ни одного ледяного окатыша. Хадамаха торопливо провел ребят мимо ледяной статуи четырех основателей города…
Черный шаман встал как вкопанный. Задрал голову, внимательно вглядываясь в лицо благочестивого жреца-геолога, открывшего здесь Место рождения Огня. Хакмар и Аякчан терпеливо топтались рядом. Ушедший вперед Хадамаха шагнул обратно.
Донгар глубоко вздохнул и повернулся к нему с извиняющейся улыбкой:
– Не видел я его никогда, однако. Он раньше ушел, чем я родился.
Хадамаха неловко замялся. Тощий хант-манский мальчишка так радовался – не самое подходящее время объяснять, что физиономия ледяной статуи давно уже не имеет ничего общего с лицом настоящего жреца-геолога. Хадамаха тоже поглядел наверх. Памятник почти не пострадал. Разве только голова богатея Ягун-ыки на плечах статуи воеводы – теперь воевода выглядел как Ягун, отрезавший себе щеки при бритье. Будто кто спешно исправлял статую. Хадамаха снова перевел глаза на лицо геолога:
– Это он нашел Озеро Рыжего огня? Вместо Голубого? – с сомнением пробормотал он. – Тысячу Дней, значит, Голубым огнем обходились, а теперь вдруг Рыжий понадобился…
– Ты же сам Озеро видел! Своими глазами! И трубу, и тварей… – вскипела Аякчан.
– С нами ж черный шаман был, – снова трогаясь с места, снисходительно пояснил Хадамаха. – Может, привиделось мне – морок навел, обшаманил. И что труба в Озеро из Храма тянется, вы мне сказали. А я не верю ни шаманам, ни жрицам, я верю только доказательствам. А с доказательствами не сходится кой-чего… Ежели под здешним храмом не Голубой огонь, а вовсе Рыжий – откуда тогда у нас в городе Голубой? Тепло откуда, свет откуда?
– А я знаю? – возмутилась Аякчан. – Не я ж ваш Храм строила! Под дворцом верховных хранилище Голубого огня было – я его ополовинила, когда Алое пламя останавливала. А как его туда закачали – понятия не имею! Может, привезли откуда, может, еще как…
Хадамаха почувствовал разочарование. Он-то был уверен, что сейчас услышит складно сочиненную историю – у хороших мошенников всегда и для всего есть объяснение – и у него будет повод снова не верить странной троице. Но Аякчан сказала «не знаю» – и именно это делало ее рассказ правдоподобным. Он сосредоточенно нахмурился:
– Ты вот говоришь, что Амба… богатырка ваша школьная…
– Алтын-Арыг, – поспешая за Хадамахой, вставила Аякчан.
– Умгум. Что она на верховную Айгыр напала по приказу верховной Демаан.
Аякчан энергично кивнула:
– У нее был каменный шар на цепи, такой, с шипами… А потом он р-раз – и вдруг стал весь из черной воды! И вспыхнул! Рыжим огнем! И этот Рыжий с Голубым, который в самой Айгыр был, схлестнулся – от Айгыр только горстка пепла и осталась!
– А если я тебе скажу, что потом эта твоя Алтын-Арыг с тем же самым каменным… ну или Огненным мячом накинулась на саму Демаан? – сворачивая с центральной улицы, объявил Хадамаха.
– Она такая же твоя, как и моя! – немедленно ощетинилась Аякчан. – Не вижу проблемы! Значит, Демаан только думала, что Алтын работает на нее против Айгыр! А на самом деле та работала на кого-то другого против них обеих! На Айбансу, например, или на Дьябыллу. А может, и вовсе на Снежную Королеву! Королева давно задумала от верховных избавиться – у нее с нашими школьными наставницами заговор был. Собирались сказать верховным, что поймали черного кузнеца, – она кивнула Хакмару. – Заманить подальше и шарахнуть по ним этим вашим южным взрывчатым шаром. А когда не вышло, придумали другой план – с Рыжим огнем… – Она вдруг осеклась, опасливо поглядывая на заледеневшие лица мальчишек. – Вы чего?
– Ничего, – морозным, как снежная вьюга, голосом откликнулся Хакмар. – Кроме того, что про заговор Снежной Королевы мы слышим впервые.
– Ну и что? Просто к слову не приходилось. – Аякчан явно смутилась, а оттого тут же ощетинилась. – Я и сейчас сказала только к тому, что хоть верховные, хоть Снежная Королева без проблем могли тут вместо Храма Голубого огня Рыжий основать, никто б и не узнал! И вообще, оно вам надо?
– Истинная храмовница – всегда нож в рукаве и камень за пазухой! – недобро скривил губы Хакмар.
– Неправильно так-то, девочка-жрица! – сурово начал Донгар. Хадамаха уже понял, что мальчишка-шаман, хоть и был Черным и оттого вроде бы природным врагом жриц, относился к голубоволосой прямо-таки с благоговением. Поэтому сейчас его осуждение звучало особенно веско. – Мы, все четверо, заодно быть должны, доверять друг другу…
«Вот уж спасибо! – мысленно хмыкнул Хадамаха. – Допустили, так сказать, в узкий круг…»
– Задолбал, как дятел елку, своей правильностью! – едва не плача, вскинулась Аякчан. – Что вы на меня насели? Вон, он вас ведет, а вы себе идете, даже не спрашиваете – куда? Вот куда ты нас ведешь? Почему не рассказываешь? – накинулась девчонка на Хадамаху. – Может, в Храм сдавать, может, ты с тем щуплым крысюком заодно?
Хадамаха поглядел на нее даже с восхищением – нет, прав Хакмар, настоящая жрица! В один миг нашла, на кого внимание переключить и виноватым сделать!
– Не рассказываю, потому как вы не спрашиваете. Вы мне вон тоже не все рассказываете – например, про железное яйцо, которое у твоего седла висело, когда я вас у городских ворот встретил. Это ведь оно – южный взрывчатый шар? – невинно закончил Хадамаха и ухмыльнулся, глядя на их смущенно-ошарашенные физиономии. – Мы ж, все четверо, заодно быть должны, доверять друг другу… – едко повторил он слова Черного.
Аякчан судорожно зажала рот ладонью. Оставшаяся на виду половина лица мучительно покраснела под убийственными взглядами приятелей. Умгум. В недоверии они, похоже, не раскаиваются, раскаиваются, что проговорились. Ну тогда извиняйте – Хадамаха мысленно развел руками – он им тоже все докладывать не обязан.
– А веду я вас в одно такое место… – буркнул он, – где девчонке вашей не надо прятать волосы, а черный шаман может во весь голос объявить, что он – черный шаман!
– Это где ж такое место? – насмешливо поинтересовался Хакмар. – На верхних небесах среди добрых духов или в Нижнем мире?
