Стеша. Ой! Не смей! Вдруг нас заметят. Те, другие…
Димон. Кто?
Стеша. Которые это сделали.
Лавруша. Никогда не думал, что от страха может быть так больно внутри. Как операция без наркоза.
Димон. Ладно. Хватит трястись без толку. (Пролезает в окно, осторожно проходит к выключателю, зажигает свет.)
Лавруша (влезает за ним, вглядывается в лежащих, подбирает с пола шапку). Гляди — дубовые листья. Лесник.
Димон. Ага. А вот и его двустволка. Заряжена…
Лавруша (наклоняется над лежащим). Эй, очнитесь, пожалуйста. Вы ранены, да? Димон, ты не помнишь, где пульс должен быть?
Димон. У меня вот здесь, Под часами.
Лавруша (пытается нащупать пульс). И у него здесь. Слабенький.
Димон. Всё-таки живой.
Лавруша. А второй?
Димон. Такой же. Дышит. А глаза как стеклянные.
Лавруша (отходит к двери на кухню, открывает щеколду, впускает Стешу и Килю). Стеша, у тебя нашатырного спирта нет?
Стеша. Только одеколон.
Лавруша. Давай.
Стеша (приносит одеколон, даёт понюхать лежащим. Никакого эффекта). Как мумия египетская.
Киля. А может, они просто отравились все? Может, съели за ужином какую-нибудь дрянь и не заметили?
Лавруша. Или сонная болезнь. Может, здесь какого-нибудь снотворного газу напущено? И мы все тоже через пять минут повалимся и будем лежать так на полу, Без-ды-хан-но.
Димон. Вот и надо что-нибудь предпринять. Пока ещё не поздно.
Стеша. А что? Убежать? Опять в лес, на ветер?
Лавруша. Ещё неизвестно, что страшнее: замёрзнуть или тихонько заснуть от газа.
По коридору второго этажа снова проходит человек в комбинезоне с пистолетом-ракетницей в руке.
Стеша. Тс-с-с! Слышите?
Киля. Что там?
Стеша. Кто-то ходит.
Лавруша. Послышалось.
Димон (сжимая двустволку). Я пойду посмотрю.
Киля. И я с тобой. Можно?
Димон. Ишь, какой прыткий. Мало тебе ноги?
Киля (топает). Да она почти не болит.
Димон. Ага, значит, зря мы тебя на своём горбу тащили? Мог и сам идти? Нет, раненые и женщины остаются здесь. Лавруша, идёшь?
Лавруша. Поскольку я не раненый и не женщина…
Димон. А вы, если что случится, бегите к вездеходу. Поняли? Мы скоро. (Уходит. Лавруша за ним.)
Киля. Спрятаться бы.
Стеша. Куда?
Киля. А вот. (Опрокидывает набок два столика и исчезает за ними.) Полезай сюда.
Стеша. Не хочу. Чего это я буду прятаться? Стыдно.
Киля. А я, например, дома часто прячусь. То на сеновал залезешь, то в погреб, то под кровать. Не от кого-нибудь, а просто так. Для интереса — найдут или нет. Только никто не ищет.
Димон и Лавруша появляются на втором этаже, проходят по коридору, исчезают в той стороне, куда ушёл человек в комбинезоне.
Стеша. Знаешь, у меня сейчас такое чувство, будто всё это с нами уже было, Будто мы так же сидели в большом опустевшем здании, и ёлочные гирлянды поблёскивали в тёмном углу, и на улице ветер, а мы чего-то ждём. И страшно. Может, я сон такой видела? Или в книге прочла про похожее, но не помню, в какой. С тобой так бывает?
Киля. А дальше чего было в твоём сне? Не доглядела?
Стеша. Кажется, кто-то вошёл… Нет, не помню. Ты мёртвых боишься?
Киля. Да они же не мёртвые совсем. А хоть бы и мёртвые мне теперь всё равно.
Стеша. Почему?
Киля. Потому что…
Стеша. Давай-давай договаривай. Не темни.
Киля. Потому что вы теперь меня с собой никуда не возьмёте. Даже если мы отсюда спасёмся и всё кончится хорошо.
Стеша. Не болтай ерунды. Подвернуть ногу — это с каждым может случиться.
Киля. С каждым не с каждым, а случилось-то со мной. Димон не простит.
Стеша. А когда летом работали на стройке и его обожгло паяльной лампой, кто бегал к фельдшеру за мазью?
Киля. Ну, мы.
Стеша. Никакие не мы, а ты. Когда ты, наконец, отвыкнешь от множественного числа?
Киля. Всё, последний раз, вырвалось само.
Стеша. А кто его потом домой на подводе отвёз?
Киля. Так то домой. А он меня вон сколько тащил. И не на подводе, а на себе.
Стеша. Ты думаешь, Димон злопамятный, да? Жестокий? (Вздыхает.) Так многие считают… Алексей Федотыч у нас всегда из истории примеры приводит. «Представьте себе, говорит, что какой-нибудь греческий тиран пошёл войной на соседний город и завоевал его. Что он сделает первым делом? Вот ты, Дима, с чего бы ты начал?» Тут я, конечно, не стерпела и вылезла: «Почему если тиран, так сразу — Дима?»
Киля. Потому что он главный.
Стеша. Кто?
Киля. Димон. Он по натуре главный — всякому видать.
Стеша. Глупости. Разве это можно по натуре. Главным назначают или выбирают.
Киля. Ну да. Меня сколько ни назначай, ни выбирай, я всё равно не буду. Натура не та. Да и не хочу я.
Стеша. Нет, ты не понимаешь. Вы ещё историю не проходите, а там есть масса примеров, когда главными делались ну кто угодно. Это зависит от разных причин, потому что…
В это время дверь, ведущая с улицы на кухню, распахивается, и появляются двое старичков — Асенька и Серж.
Стеша. Ой! (Прыгает за Килину баррикаду.)
Асенька. Вот это ветер!
Серж (разматывая шарф). Вам кажется, что мы обошли вокруг всего здания? По-моему, нет. Мы выходили совсем в другую дверь. И крыльцо там было другое.
Асенька. Ах, какая разница? Главное, совершить прогулку перед сном. Моя гувернантка не позволяет мне лечь спать без прогулки.
Серж. Смотрите, кто-то оставил здесь свою одежду. И мешки. А вдруг это…
Асенька. Что?
Серж. Мешки Деда-Мороза. С подарками!
Асенька. Ой, давайте заглянем.
Серж. Нам попадёт.
Асенька. А мы окажем, что у нас точно такие же, что мы свои искали и перепутали. Открывайте.
Серж (развязывает мешок Стеши). Книги какие-то… Довольно потрёпанные. «Го-ре от у-ма». Смотрите, ха-ха, «от» без твёрдого знака. Безграмотность какая. А это, наверно, вам. (Достаёт длинное платье горничной.)
Стеша (появляется из своего укрытия, подбегает к раздаточному окну). Нет там никаких подарков. Это наши мешки.
Серж (разочарованно). Да? А я думал…
Асенька (строго). Ребята, вы откуда взялись? В гости приехали? На рождественские каникулы? А к кому?
Стеша. Вообще-то у нас каникулы. Но мы шли совсем не сюда, а к себе, в Зипуны. Только на середине пути…
Серж. Так они, наверно, на праздник. Я же говорил вам, что в Новый год всегда бывает праздник — с катаньем на тройках, с фейерверком и каруселями.
Стеша. Может, вы нам объясните, куда мы попали? Что это за дом, кто в нём живёт? Мы ведь ничего понять не можем. (Указывает на лежащих.) А что случилось с этими? Вы их знаете? Они же без сознания.
Серж (выглядывает в кафетерий). А-а, эти… На третьем этаже таких полно, мы видели. Правда, Асенька? Почти в каждой комнате лежат.
Стеша. Но что с ними?
Киля (шёпотом). Чего ты с ними разговариваешь? Не видишь — они же оба чокнутые.
Серж. Мы не знаем. Как бы вам сказать… У нас, кажется, что-то случилось с памятью. Мы пытаемся вспомнить и не можем. Но знаете, не помнить — это, оказывается, довольно весело.
Асенька. Ничего подобного. Может, вы что-нибудь и забыли, а я нет. Я даже помню очень трудную загадку: кланяется, кланяется, придёт домой — под лавкой растянется, Ну, что это? Давай, мальчик, ты первый.
Киля. Не буду я разгадывать ваши дурацкие загадки. Тут людей надо спасать, а они…
Асенька. Тогда девочка.
Стеша. Кланяется, кланяется? Может быть, подхалим?
Асенька. Эх вы. Это же топор.
Серж. И я, и я вспомнил! Снизу труба, сверху труба, посередине огонь и вода.
Асенька. Ну, это ясно. Паровоз.
Серж. А где у паровоза снизу труба? Это же са-мо…
Асенька.…вар!
Стеша. Тише вы! Слушайте.
Все четверо замерли, прислушиваясь к неясному шуму наверху. Вдруг явственно донёсся резкий звук выстрела. И сразу за выстрелом тьма за окном окрашивается в красный цвет.
