сорок вторую главу.
— Если вам жалко, я его выброшу,— фыркнула Флоринда.— Вставлю туда историю Домового. Она не менее интересная и романтическая.
— Мне не жалко,— ответил Рыцарь.—Но спросить разрешение и поблагодарить могли бы.
— Ну, давайте же, рассказывайте дальше,— проворчал Синий Друг,— Не тяните резину. А то я опять уйду в ванную.
— Да, конечно.— Рыцарь отхлебнул чаю, откашлялся и продолжил: — Свой последний подвиг я помню так, будто это было вчера. Но это длинная история, и начну я ее издалека. Отец отправил меня с важным поручением в соседнее государство. Утром я надел доспехи, повесил на пояс меч, взял копье, сел на своего верного коня и тронулся в путь.
Солнце уже начало клониться к западу, когда на небольшой лесной поляне я увидел двух злодеев, которые сидели под раскидистым деревом, ели ананасы и рассказывали друг другу непристойные истории. Один из них был худой и длинный, другой — маленький, с отвратительной рыжей бородой. Рядом с разбойниками лежала связанная по рукам и ногам юная пленница. Девушка была без чувств. Боже мой, как она была прекрасна! — Рыцарь тяжело вздохнул, потер кулаком глаз и вдруг ударил древком копья в пол.— Я сразу понял, что злодеи украли девушку, и решил освободить ее. «Защищайтесь!» — отважно крикнул я разбойникам и вихрем налетел на них. Одного моего грозного вида оказалось достаточно, чтобы негодяи побросали недоеденные ананасы и с воплями скрылись в лесу. Я не стал преследовать похитителей. Спустившись с коня, я склонился над прекрасной пленницей, чтобы хорошенько разглядеть ее. В этот момент на поляну выскочил всадник с копьем наперевес. Приняв меня за одного из этих бродяг, он с проклятиями на устах бросился в атаку. Храбро отбиваясь, я пытался объяснить нападавшему, что перед ним спаситель юной красавицы, а не злодей, но он был так возбужден, что ничего не хотел слышать. Пришлось мне победить этого неблагодарного юношу. Я копьем сбросил его с коня и ранил в руку, а затем снова подошел к пленнице. Оказалось, что девушка давно пришла в себя и видела весь поединок. Когда же я освободил ее от пут, она бросилась на меня с кулаками и стала проклинать всех моих родных до десятого колена. Пришлось мне...
— Вы ее тоже победили? — испуганно спросил Андрей.
— Нет. Мне пришлось оставить эту неблагодарную девушку на поляне, рядом с раненым, который оказался ее родным братом.
Я продолжил путь и всю дорогу размышлял о том, как неблагодарны люди, как порой тяжело бывает творить добрые дела и во всем следовать справедливости.
Скорбные мои мысли были прерваны жалобным окликом. На лесной дороге в униженных позах стояли два нищих монаха с изможденными лицами. Один был очень высокий и худой, с темными кругами под глазами. Другой — маленький, с неопрятной рыжеватой бородой. Они попросили меня подать им что-нибудь поесть, и когда я полез в мешок с провизией, монахи подло воспользовались этим и стянули меня с коня. Эти неблагодарные служители Господа долго пинали меня ногами, били палками по шлему, а потом отобрали деньги, оружие, сели на моего скакуна и были таковы. До самого вечера я лежал на земле, проливал горькие слезы и думал о человеческой неблагодарности и жестокости.
До соседнего государства я стойко добирался несколько дней и ночей на попутных телегах, но чаще — пешком. По дороге я совершил еще несколько блестящих подвигов, но о них — в следующий раз.
— Да уж, пожалуйста, оставьте что-нибудь и для следующего раза,— закурив новую папиросу, язвительно сказала романистка, а Андрей подумал: «Интересно, все рыцари такие хвастуны?»
— Флоринда, ну дайте же ему дорассказать,— вступилась за рыцаря Фея.
— Ничего, ничего,— трагическим голосом сказал Рыцарь.— Я не только справедливый, но еще и необидчивый. Итак, я продолжу: — Много лишений пришлось испытать мне в пути, но я мужественно перенес все невзгоды.'
Старый друг моего отца — король соседнего государства — принял меня со всеми положенными мне почестями и предложил остаться погостить в его королевстве. Я с благодарностью принял это предложение. А уже через месяц по всему королевству обо мне распространилась слава защитника обиженных. Я бесстрашно бросался в бой, если видел, что кто-то пытается унизить или обмануть другого. Злодеи и жулики проклинали меня, но панически боялись, и вскоре за мою доблесть меня начали называть Рыцарем Справедливости. Король гордился мной и частенько спрашивал у меня совета по наиболее важным государственным делам. Но однажды власть в стране захватил первый министр короля — человек коварный и лживый.
— Вы забыли упомянуть, что он тоже был неблагодарным,— сказала Флоринда.
— Да-а! — не заметив издевки, подтвердил Рыцарь.— Это был чудовищно неблагодарный человек. Законного короля, который сделал его первым министром, мятежник посадил в темницу. Затем он разогнал всех преданных королю придворных, а к себе на службу взял тех, кто помогал ему вершить черное дело. Это были такие же бесчестные, как и он, люди.
— А где же в это время были вы, Рыцарь Справедливости? — насмешливо спросила романистка.
— Я храбро вершил справедливые дела,— заносчиво ответил Рыцарь.—А этот преступник надавал народу много всяких обещаний, и, как это ни странно, жители королевства поверили и согласились, чтобы он управлял государством.
— Да, народ — он такой,— тяжело вздохнув, сказал Синий Друг.— Добрый король ему не нравится — слишком много свободы. Злой — тоже плохо. А главное, если бы от этого сам народ и страдал, хрен с ним, сам виноват. А то ведь больше всего достается нам — обыкновенным людям.
Рыцарь Очень Печального Образа вежливо переждал, когда Синий Друг выговорится, а затем продолжил:
— От темницы меня спасла лишь любовь жителей королевства. Злодей не решился посадить народного героя в темницу. Он только удалил меня из королевского дворца и даже несколько раз подсылал ко мне наемных убийц. И тогда я не выдержал. Как-то утром подъехал ко дворцу, храбро разогнал стражу, вошел в тронный зал и бесстрашно спросил у злодея, что делать мне, Рыцарю Справедливости, в королевстве, где справедливостью и не пахнет? Мятежник ответил мне не задумываясь.
«Ничего не делай,— сказал он.— Моему народу не нужны Рыцари Справедливости. Если не веришь, спроси у самого народа.— Он хлопнул в ладоши и крикнул: Привести ко мне народ!»
