Такое решение когда-то разрушило жизнь Хэмнета. Лишило его разума, а потом заставило навсегда покинуть Регалию и через десять лет пасть в бою.
Наконец на лице Люксы появилась решимость.
— Никаких договоров не будет, — сказал она твердо. — Их слишком часто нарушали в прошлом.
От этих слов сердце у Грегора ушло в пятки. Но она, оказывается, еще не все сказала.
— Никаких договоров не будет! — повторила Люкса. — Я предлагаю другое.
Она вышла вперед и подняла правую руку, протягивая ее Живоглоту. По толпе пронесся изумленный вздох — все поняли, что она имела в виду. Живоглот поначалу тоже был ошарашен, но быстро взял себя в руки:
— Породниться?
— Да. Породниться людям и крысам. Поклясться защищать друг друга до последней капли крови. Я предлагаю это. Ты готов пойти на такое? — спросила Люкса.
— Готов ли я? — переспросил Живоглот. — Да, я готов!
И положил свою лапу на руку Люксы.
Помедлив, Люкса начала:
Живоглот, грызун, отныне мы породнились с тобой.
Наши судьбы стали одной судьбой.
В темноте, и в бою, и в опасности, и в огне —
Я на помощь приду к тебе, ты — ко мне.
Ей вторил Живоглот:
Люкса, человек, отныне мы породнились с тобой.
Наши судьбы стали одной судьбой.
В темноте, и в бою, и в опасности, и в огне —
Я на помощь приду к тебе, ты — ко мне.
После торжественной клятвы крыс потянулся всем телом и невинно спросил:
— Может быть, устроим праздник? Пир?
— Делайте, как он говорит! — велела Люкса, и стадион зашумел и заходил ходуном от восторга.
— Твой дедушка будет гордиться тобой, — сказал Живоглот Люксе, а она ответила:
— Да уж. А моя бабушка, наверно, в гробу перевернулась.
— Она всегда была слишком жесткой, — вмешалась Аврора.
Люкса обвила руками ее шею, а летучая мышь нежно обняла ее своими крыльями.
— Это было самое мудрое и лучшее решение, — сказала Аврора.
— Если ты и правда так думаешь — меня это успокаивает, — призналась Люкса.
— А как насчет меня? — жалобно спросил Живоглот. — Разве я не заслужил объятий?
— Ух, да ты кишишь инфекциями! Тебе бы в больницу, — сказала Люкса. — А потом, полагаю, нам придется встретиться и официально оформить то, что принес нам сегодняшний исторический день.
Живоглот вздохнул:
— Да, я тоже так полагаю. Нам и правда нужно закончить начатое. Что если с каждой стороны будет делегация из четырех участников?
— Почему нет? — Люкса кивнула. — Четверо ничуть не глупее десятерых. И ничуть не умнее. Незачем собирать во дворце толпу.
Живоглот рассмеялся:
— Знаешь, я думаю, мы с тобой сработаемся!
— И ты, Наземный, — повернулась Люкса к Грегору. — Ты тоже отправляйся в больницу — ты поранился.
— Ну да… я как-никак убил сам себя, — с улыбкой сказал Грегор.
— Мы не оставили тебе выбора, — признала Люкса. — Давай, иди. Я провожу вас обоих — не могу лишить себя удовольствия самой рассказать Викусу о том, что произошло. Мне нужно, чтобы хоть кто-нибудь из людей одобрил мое решение.
— Вообще один такой, который одобрил, у тебя уже есть, — возразил Грегор.
Он подобрал обломки меча, и все вместе они направились в больницу.
Когда входили в Регалию, Люкса сказала:
— Тебе нужно было сделать царапину поглубже, Живоглот. От нее скоро вообще не останется следа, шрама и в помине не будет — как тогда быть с Миротворцем?
Грегор расхохотался, а Живоглот сделал непроницаемую морду:
— Не понимаю, о чем ты, — произнес он важно, но глаза его лукаво улыбались.
— И никаких острогубцев у границ тоже нет, — заметил Грегор.
— Ну, они вполне могут там быть, — возразил Живоглот. — Потому что это и их границы тоже. И вообще — хочу заметить, с вашей стороны непочтительно выражать недоверие моим словам. Тем более что вы мои новые родственнички.
— Я знала, что ты начнешь этим пользоваться, — усмехнулась Люкса.
Крыс не снизошел до ответа.
Люкса и Живоглот хотели посовещаться, но Грегор предложил сначала увидеться с Викусом.
Старик сидел в постели, опираясь на подушки. Правая его сторона была парализована и неподвижна, но левый глаз его сиял, и он поднял левую, здоровую руку в приветствии, увидев входивших Люксу и Грегора.
— Викус, привет! Как поживаешь?
Викус еще не очень хорошо говорил, поэтому ответить не смог.
— Слушай, я хотел вернуть тебе кое-что.
Грегор положил обломки меча Сандвича на кровать. Викус вопросительно поднял бровь.
— Люкса и Живоглот пытались склонить меня к новой войне, на этот раз друг против друга. Поэтому я больше не Воин. Я убил в себе воина.
На лице Викуса появилась тревога.
— Не волнуйся, — сказала Люкса. — Живоглот жив, и он возглавил крыс, но новой войны не будет. А ты, Грегор, не хочешь забрать меч себе? Сохранить его на память?
— Нет, спасибо. Я и так помню слишком много — больше, чем хотел бы и чем могу вынести. — Грегор отцепил кинжал от пояса и положил рядом с мечом. — И потом — моя мама не разрешает мне даже карманный ножик, — добавил он.
Викус ответил ему полуулыбкой. С огромным трудом он выдавил из себя слово. Оно было еле слышным, почти неразличимым, но Грегор был уверен, что понял правильно то, что хотел сказать Викус:
— Надежда? — переспросил мальчик. Старик закивал и ткнул в направлении груди Грегора. — Я даю тебе надежду? — Викус снова кивнул. — Что ж… Ты еще не слышал, что сделала Люкса.
Грегор наклонился и поцеловал Викуса в щеку:
— Береги себя, Викус.
Грегор вышел из палаты, чтобы Люкса могла рассказать Викусу, что произошло на стадионе, с глазу на глаз.
И потом — кровь из ладоней все еще шла, и он все вокруг закапал.
Лиззи и Живоглота Грегор обнаружил в одной из палат госпиталя. Целая команда докторов обрабатывала спину крыса, фиксировала его поврежденную ногу, промывала раны, полученные от клещей. Удивительное дело: Живоглот, которому пришлось вынести так много тяжелейших испытаний, всеми этими манипуляциями был не на шутку встревожен и испуган. Хотя, пожалуй, он был бы встревожен и испуган гораздо больше, если бы рядом не было Лиззи, — она действовала на него успокаивающе.
К тому времени когда Говард перевязал Грегору ладони, встреча делегаций почти началась. Лиззи не хотела расставаться с Живоглотом, и Грегор пошел с ними, чтобы приглядывать за ней.
Все собрались в просторном зале с большим круглым столом посредине. Грегор и Лиззи сели у стены, а по четыре представителя от разных народов: люди, крысы, летучие мыши, тараканы, зубастики, пауки и кроты-камнееды расселись вокруг стола. Всего их было двадцать восемь, но никто не сомневался, что солировать за этим столом будут Живоглот и Люкса.
У них, только что породнившихся, было слишком много разногласий. Они не могли сойтись ни в чем: ни в вопросах передела земель, ни в вопросах реституций, ни в вопросах военного влияния и контроля. Другие участники совещания тоже стали подавать голос, и вскоре разговор перешел из обсуждения вопросов будущего устройства мира в Подземье во взаимные упреки и перечисление убытков и злодейств, которые одни творили по отношению к другим. Казалось, уже вот-вот начнется рукопашная, но тут Живоглот вскочил на стол и заорал:
— Никто не должен чувствовать себя главным! Здесь нет главных — в этой комнате все равны! Мы все причинили друг другу неисчислимые бедствия и очень много боли! Давайте признаем это — иначе мы не сможем двигаться дальше, а скатимся в прошлое!
— Это прямо как в пророчестве, — вмешался Грегор. — «Время вспять пойдет».
— Заткнись! — рявкнул на него Живоглот и сполз со стола.
Никто не знал, как дальше вести разговор.
Тут неожиданно для всех заговорила Лиззи:
— У меня есть идея.
Вообще-то права голоса она не имела — но все с уважением относились к членам команды дешифровщиков, а особенно к той, что смогла взломать Код Когтя.
— Что ж, Лиззи, мы все с интересом выслушаем тебя, — осторожно ответила Хирония.
— Я думаю, вас слишком много. Я думаю, от каждой группы нужно оставить одного представителя. — Лиззи облизнула губы. — И этого одного делегата должны выбирать представители других народов.
Последовала долгая пауза, во время которой все обдумывали услышанное. Разумеется, всем понравилась мысль о том, что они будут выбирать делегатов от других народов. Но вот то, что делегата от их народа буду выбирать другие…
— Мы зашли в тупик. Думаю, нам ничего не остается, как попробовать сделать так, как предлагает Лиззи, — сказала наконец Люкса.
— Что ж, тогда я, во всей видимости, выбываю из переговоров? — Живоглот метнул в сторону Лиззи гневный взгляд.
