Ознакомительная версия.
И Паляндра вдруг расплакалась, тихо и так по-девчачьи, что Антон и Лёля окончательно растерялись.
– Думаешь, легко быть богом? – проговорила Кощей сквозь слезы. – Думаешь легко знать, как лучше, и смотреть, как люди сами себя гробят? Он ведь не всегда был такой, он был милый и добрый. Мне легче – от меня давно не ждут ничего хорошего, а от Перуна ждут. А когда он злится, ему вслед летят проклятья, а он же просто хочет как лучше. Раньше его слушались, а теперь ни в грош не ставят, вот и стал он таким… со временем…
Паляндра остановилась, извлекла из нагрудного кармана изящный платок черного шелка и высморкалась.
– А почему? – со слезами на глазах спросила Лёля.
– Потому что когда-то люди работали и просили за свою работу хороший урожай. И было так легко и просто выполнить это желание. А чем дальше, тем запутаннее все стало. Люди стали просить не «чтоб урожай был хороший», а чтоб «лучше, чем у соседа». Ну и что делать? Особенно если сосед просит, чтоб у всех остальных все вообще сгорело…
– Зачем? – изумился Антон.
– А я знаю? – спросила Паляндра.
– И что, – прошептала Лёля, – теперь ничего нельзя поделать?
– Наверное, можно. Изменятся люди – изменятся и боги…
Перун заворчал, сел и медленно открыл глаза.
– Устроили тут разговорчики, – пробурчал он. – Всё, передышка кончилась. Бери, Кощеище, своих, и валите к себе в дуб, пока я добрый…
Паляндра, на удивление, не стала спорить, свистнула, подняв свое войско, но напоследок оглянулась.
– Детей уведи отсюда, – попросила она.
– Уведу, уведу… – проворчал Перун и громыхнул: – Пошли вон!
– Но… – сказал Антоха.
– Уходите, поверьте, так надо, – перебила его Паляндра.
– Что ты опять их жалеешь? Всех ты жалеешь! А когда они уже сами научатся думать? – заорал Перун.
– Они же еще дети, – прошептала Паляндра.
– Уходите… – тихо сказал Перун и в упор посмотрел на Антона и его друзей.
Они выдержали его взгляд. И неожиданно Верховный славянский бог смягчился.
– Я не буду вам подсказывать, но если б вы знали, как я хочу, чтоб вы справились… Потому что тогда у нас у всех будет надежда… Что стоите? – вдруг рявкнул он. – Пошли вон!..
Они побежали в школу и из окна наблюдали за тем, как сначала черный вихрь взметнулся и исчез в одном молодом дубе, а потом и белый вихрь собрался, построился, и как только его кончик исчез из старого дуба…
…В первые пару секунд никто ничего не понял. Толчок в грудь, потом посыпались осколки… Антон тряхнул головой и только тогда сообразил, что уши заложило от очень громкого звука.
Антоха, как в замедленной съемке, видел, как громада дуба за окном, медленно оседая, начала падать вниз, добивая стекла, случайно не выбитые раньше.
– Уходим! – крикнул Антон и отскочил к стене, – никто не ранен?
– Нет, – ответил нестройный хор голосов.
– Что случилось? – спросила Маша.
– Дуб рухнул, – ответил Антон.
Откуда-то издалека послышалась истошная трель милицейского свистка.
– Домовые свистят? – испуганно спросил Севка.
– Они ж свиста не выносят! – вспомнил Мишка.
С первого этажа раздался топот ног и вполне человеческий вопль:
– Алло! Милиция? МЧС? У нас теракт в школе! Срочно! Взрыв!
Все в ступоре уставились друг на друга.
– 18 часов 36 минут, – дрогнувшим голосом сообщил Севка, глядя на мобильник.
– А? – спросил Антон, еще не сообразив, что случилось.
– Время пошло! – шепотом сказала Маша.
– Мы вернулись? – удивилась Лёля.
– Люба! – выкрикнул Мишка.
– В бассейн! – скомандовал Антон и уже на бегу добавил: – Только тихо, если сейчас приедет МЧС…
Пригибаясь, тихонько оббегая выбитые стекла, гимназисты практически бесшумно неслись к бассейну. У двери притормозили.
– Мальчишки, не ходите на всякий случай, – задыхаясь, сказала Лёля, – давайте я.
Она забежала внутрь, изо всех сил надеясь, что Люба, живая и здоровая, выйдет к ней из воды.
Но Люба никуда выходить не собиралась. Она была абсолютно жива, совершенно здорова, и игриво носилась по поверхности воды, весело гоняя волны хвостом.
У Лёли замерло сердце.
– Люба, – тихо позвала она, – Любочка, что же нам с тобой делать…
Люба остановилась, откинула волосы и сделала кульбит, словно молодой дельфин.
– Здорово, правда? – радостно сообщила она.
– Что же делать? – еще раз беспомощно спросила Лёля.
– А зачем что-то делать? – удивилась Люба. – А еще вот так могу, смотри! – радостно крикнула Берегиня и сделала кувырок назад, выпрыгнув при этом из воды на пару метров.
– Если сейчас сюда приедет милиция… – испугалась Лёля.
– Так они меня не увидят, – спокойно сказала Люба.
– Но я же вижу…
– Ты знаешь, что я здесь, а они нет. А в милиции мальчики такие хорошенькие… – захихикала русалка. – Может и покажусь им, – мечтательно продолжила она.
Берегиня унеслась в глубь бассейна, а Лёля на ватных ногах поплелась в раздевалку, где ее ждали остальные.
– Она – русалка, – мрачно сообщила Лёля и закрыла лицо руками.
– Мы должны ее спасти! – заявил Антон.
В раздевалке повисла тишина, и стало слышно, как, завывая сиреной, в школе подъехали несколько машин.
– Сейчас нас здесь найдут, – тоскливо сказал Севка.
– И выгонят, – мрачно добавила Маша.
– Интересно, а почему только Люба осталась, а все остальные исчезли? – спросил Антон.
– А может быть… Люба сказала, что надо знать, что они есть… Столовой-батюшка! – тихонько позвала Лёля.
«Нина Константиновна» с тихим хлопком появилась на пороге раздевалки.
– Спрячьте нас, – попросила Лёля.
– Да уж спрячем, чего с вами сделаешь, – заворчал домовой. – Тут много чего прятать нужно. Сейчас там вашу кастрюлю по кусочкам собираем. Чтоб спецназ следов не нашел.
– Идиот! – Севка стукнул себя по голове. – Конечно, мог и бы и раньше догадаться…
– О чем? – спросила Маша.
– Время остановилось в момент самого начала взрыва, в первую миллисекунду! Кастрюля была горячая, но еще не рвануло! Надо было ее разобрать, обезвредить, унести… Идиот…
Севка метался и заламывал руки.
– Да ладно, не убивайся особо, – утешил домовой. – Этот дуб и так на несколько веков дольше, чем мог, простоял. Так что все равно бы рухнул. Как только все из дуба ушли, магическая защита снялась и всё – хана дубу.
– Да ну вас с этим взрывом, как же Люба? – перебила их Лёля.
– С Любой – плохо, – погрустнел домовой, – Люба на рассвете исчезнет.
– Что? – всхлипнул Мишка.
– Ну она вернется, потом, как-нибудь… На Купалье. На пару дней.
– А человеком она не станет? – ужаснулась Маша.
Столовой неопределенно дернул плечом и отвернулся.
– МЧС идет, всем сидеть тихо! Я им глаза отводить буду.
Через секунду дверь с громким хлопком отворилась и группа в камуфляже ворвалась в бассейн. Бойцы внимательно осмотрели раздевалку.
– Никого! – сообщил один из них, глядя прямо в глаза Антону.
– Никого! – раздалось из другого конца бассейна.
– Есть! – раздался крик у воды. – В воде!
Молодой парнишка, сняв маску, пялился в глубину.
– Что? – рявкнул командир.
Парнишка покраснел и с большим трудом отвел взгляд от воды.
Командир собрался подойти поближе, но совершенно неожиданно поскользнулся и растянулся на кафельном полу.
– Отставить! – крикнул он, вскакивая. – Здесь чисто! Всё, уходим!
От воды бойца пришлось отволакивать, еще у двери он вытягивал шею, пытаясь разглядеть что-то в глубине.
– Симпатичный, – пронесся над водой вздох, – заходи еще…
Как только ушел спецназ, в бассейн залетел школьный сторож, пронесся по раздевалке, разговаривая с директором по сотовому телефону:
– Николай Иванович, да не уходил я никуда, я футбол смотрел! Нет, не было никого! Заходил какой-то семиклассник за формой. Конечно, вышел! Что я, не помню, как он вышел… И еще девочка забегала, сказала, что драка на крыльце. Драка? Нет, все уже разбежались, когда я вышел. А когда в школу вернулся, тут и бабахнуло. Девочка? Не знаю, пока не нашли. Наверное, успела выйти… Николай Иванович, родненький, да я уж всю школу обегал, нет тут никого… Да и спецназ ищет… Приехали? Бегу вас встречать…
И сторож рысцой вылетел за дверь.
– Попадет ему, наверное… – задумчиво сказал Севка.
– А откуда он помнит, что я выходил из школы? – спросил Антон.
– Домовые постарались, – сказала Лёля. – Да он, кроме футбола, ничего не помнит… А что за музыка? Слышите?
Все прислушались.
– Действительно, играет, – прислушался Севка.
– Это ж мой телефон! – вскрикнула Маша и судорожно захлопала по карманам.
– Да, мамочка, – ответила она в трубку, – все хорошо, не беспокойся. Нет, мы давно ушли из гимназии, мы у Любы дома занимаемся математикой. Скоро ли приду? Слушай, мама, я пожалуй здесь ночевать останусь, а то идти уже поздно, а Любе… Любе очень нужна помощь, – дрогнувшим голосом сказала Маша и положила трубку.
Ознакомительная версия.
