— Мне снился кошмар, — признался Огнехвост.
— Все тот же? — осторожно спросил Перышко.
— Да. — Последнюю четверть луны Огнехвосту каждую ночь снилось, как он все глубже и глубже падает в бездонную тьму, а вокруг него коты кричат от страха и отчаяния.
— И опять никаких примет?
Огнехвост покачал головой и отвернулся к кучкам пижмы.
— Звездное племя показывает мне только тьму, — прошептал он. — Они не дают мне никаких подсказок. Я не знаю, откуда придет тьма, кто первым нанесет удар и к чему нам готовиться!
Перышко вытянул шею.
— Наши предки нас не оставят, — твердо сказал он. — Иначе они не стали бы посылать тебе предостережение. Возможно, они сами пока не знают ничего больше. Жди и верь, Звездное племя непременно укажет тебе путь.
— Или тебе, — буркнул Огнехвост. — Вообще-то, ты старший целитель.
Перышко тихонько замурлыкал — впервые, за долгое время болезни.
— Не волнуйся, дружок, — сиплым шепотом сказал он. — Я еще не скоро отправлюсь в Звездное племя, и помогу тебе во всем, что сулит нам будущее.
Приступ кашля оборвал его слова, и старик снова скорчился в своем гнездышке.
Огнехвост насторожился.
— Что с тобой? Дать тебе еще мяты?
Откашлявшись, Перышко устало покачал головой.
— Нет, мне уже лучше, — заверил он.
— Что-то мне так не кажется, — недоверчиво пробормотал Огнехвост, направляясь к кладовой.
— Жар спал, и грудь уже не так заложена, — горячо воскликнул старик. — Побереги кошачью мяту для тяжелых больных. Сам знаешь, пора Голых деревьев долгая… Ох, долгая.
Огнехвост повернулся к своему старому наставнику.
— Как же я рад, что ты выкарабкался!
— А уж я-то как рад, — смущенно проворчал старик. — Ладно, довольно этих нежностей, беги в детскую, пока Кудряшка не переполошила все племя.
Огнехвост собрал с пола стебли пижмы, отложил один в сторонку, а остальные спрятал в кладовую, рядом с кошачьей мятой.
— И Кедровника тоже проведай, — напутствовал его Перышко. — Прошлой ночью я слышал, как она он кашлял.
— Хорошо. — Огнехвост подобрал с пола стебель пижмы и вышел.
Кудряшка нервно расхаживала перед детской. Увидев Огнехвоста, она со всех лап бросилась ему навстречу.
— Утром Туманушка щебетала, как скворушка, после обеда она уснула, а теперь проснулась и не может слова сказать!
— Не волнуйся, — бросил Огнехвост, входя в палатку. — Даже если она заболела, то теперь у нас есть лекарства.
В детской было тепло и сумрачно. Пташка полз по песчаному полу, целясь лапой в моховой мячик. Вот он подкинул его вверх, а Росяночка, высоко подпрыгнув, схватила мяч обеими передними лапами. Пташка бросился на нее, боднул головой — и малышка, не устояв на лапах, кубарем покатилась на Огнехвоста. Тот едва успел увернуться.
— Осторожнее! — воскликнула Кудряшка, входя в палатку следом за целителем.
Туманушка высунула головку из гнездышка, сплетенного из гибких веток орешника.
Пташка вскочил с пола и подбежал к целителю.
— Туманушка очень больна!
— Мы с тобой пока этого не знаем, — покачал головой Огнехвост, кладя стебель пижмы рядом с гнездышком. Наклонившись, он тщательно обнюхал малышку. Она была теплая, однако он не обнаружил кислого запаха болезни. Огнехвост перевел дух. В худшем случае это был белый кашель! Он откусил кусок пижмы и пододвинул его Кудряшке.
— Разжуй хорошенько и заставь ее проглотить полученную кашицу перед следующей едой, — объяснил он.
Кудряшка кивнула и торопливо убрала стебель подальше от шаловливых лапок Пташки и Росяночки, кинувшихся обнюхивать диковинную траву.
— Фу! — вынес приговор Пташка.
— Туманушку теперь будут кормить травой? — сморщившись, пропищала Росяночка.
Огнехвост наклонился, чтобы заглянуть им обоим в глаза.
— Держитесь подальше от Туманушки, не то я вас тоже заставлю травой питаться! — пригрозил он и, оставив малышей пищать от возмущения, выбрался из детской.
Кедровник лежал возле палатки старейшин, его бока содрогались в приступе мучительного кашля.
— Вот, возьми-ка, — сказал Огнехвост, бросая ему остаток пижмы. — Разжуй и проглоти все без остатка!
Кедровник упрямо отодвинул лекарство.
— Побереги это для молодых, — прохрипела она он. — Я и так зажился на свете. А кашель меня не убьет, я крепкий.
— Возможно, — не стал спорить Огнехвост. — Но все равно съешь лекарство. Тем самым ты облегчишь мне жизнь — поверь, мне сейчас и без тебя хлопот хватает.
— Ну, если так, — Кедровник взял кусок стебля в пасть и стал жевать, страдальчески закатив глаза. — Ох, скорей бы Юные листья настали! — простонал он. — Кажется, никогда я не ждал их с таким нетерпением.
Огнехвост зевнул.
— Пойду-ка я разомну лапы, — сказал он старику. — Или вздремну, пока вечерний патруль не вернулся.
Пошатываясь от усталости, он побрел к выходу из лагеря. Снаружи стоял мороз, судя по всему, ночь обещала быть лютой.
Со стороны озера доносился громкий визг. Огнехвост насторожил уши. Что там такое? Неужто случилось что-то? Он узнал голоса Краснохвоста и Соснолапки. Судя по их захлебывающемуся визгу, оба кота нисколько не боялись за свои жизни. Более того, похоже, они были счастливы!
Огнехвост услышал приближающийся топот лап по хрустящему снегу. Мелькнула пестря шерстка, и запыхавшаяся Оливка остановилась прямо перед ним.
— Мы играем на озере! — воскликнула она, справившись с одышкой. — Оно полностью замерзло! Теперь можно, не замочив лап, дойти хоть до Речного племени, представляешь?
Из-за куста выкатилась Светлоспинка.
— Я сбегаю в лагерь, приведу Углехвоста и Совокрыла! — бросила она, устремляясь в сторону изгороди. — Беги, Огнехвост, поиграй с нами! — мяукнула она, обернувшись через плечо. — В последние дни у тебя было столько тревог, ты совсем извелся. Повеселись немножко.
С этими словами она скрылась в ежевике.
У Огнехвоста зачесались лапы. Он уже забыл, когда в последний раз чувствовал себя молодым и беззаботным. Груз постоянных тревог преждевременно превратил его в старейшину, вздрагивающего от каждого кашля и вздоха.
— Бежим! — взмахнула хвостом Оливка.
И Огнехвост помчался за ней, петляя между кустов. Огрызок моста Двуногих одиноко торчал над белизной заметенного снегом озера. Оливка понеслась по заиндевелым доскам, весело махнув хвостом Огнехвосту. Он бросился за ней и остановился на краю моста.
Озеро полностью замерзло, огромное пространство льда нежно розовело в свете заходящего солнца. Краснохвост весело мчался по сверкающей белизне, а потом оттолкнулся, разбросал лапы и с радостным визгом покатился по льду на животе. Крысобой и Враноклюв, наблюдавшие за ним, взвыли от хохота. Даже старшие воины были рады возможности хоть немного побыть беспечными котятами.
Оливка спрыгнула с мостика на лед.
— Иди сюда, не бойся, — подзадорила она Огнехвоста.
Тот с опаской слез вниз и с облегчением перевел дух, почувствовав под лапами надежную крепость льда. Огнехвост сделал несколько робких шажков прочь от берега и, осмелев, направился к Соснолапке и Скворушке, гонявших друг другу камешки.
— Во что вы играете? — спросил он.
Сосолапка подпрыгнула на льду.
— Отлично, Оливка! — воскликнула она. — Нам не хватает игроков.
Скворушка подбежал к Огнехвосту.
— Мы играем в камень-дичь! Это мы сами такую игру придумали, — похвастался он и повернулся к Соснолапке. — Пошли нам камень! — Сгруппировавшись, она точным движением лапы остановила гладкий круглый голыш, который Скворушка подтолкнул ей по льду.
— Видишь, это — дичь, — объяснил Скворушка, посылая камень обратно. — А вон там — нора дичи. — Он махнул хвостом куда-то в сторону.
Огнехвост уставился туда, но ничего не увидел.
— Нет, это не настоящая нора, — засмеялся Скворушка. — Норой мы назвали все пространство между вон тем деревом и кустом остролиста, — он махнул хвостом в сторону берега. — Если камень попадает туда, значит, дичь убежала. Если вам удастся загнать камень в «нору», считай, вы выиграли. А если мы с Соснолапкой не позволим вам это сделать — значит, выиграли мы, и команды меняются местами.
Огнехвост задумчиво прищурился.
— Понял! — воскликнул он, накрывая лапой камень.
Оливка подбежала к нему.
— Я в твоей команде, — решила она. — Если они преградят тебе путь, посылай камень мне.
Скворушка и Соснолапка приготовились охранять «нору».
Огнехвост быстро сообразил, что просто забросить камень между двумя ловцами будет невозможно. Тогда он повернулся и погнал «дичь» прочь от «охотников».
— За мной! — на бегу мяукнул он Оливке. Та отбежала на несколько шагов и остановилась, не сводя глаз со своего напарника. Огнехвост ловким ударом лапы толкнул камень дальше от берега. Лед, припорошенный тонким слоем снега, обжигал подушечки лап, зато камень скользил по нему, словно рыбка по воде.
