— Правда? — с надеждой спросил Горман. — Ты действительно так считаешь?
— Конечно, сэр, — соврал Ральф.
Дворецкий забрал поднос и ушел спать. Горман поднялся из-за стола и, подойдя к иллюминатору, уставился на плывущую вдалеке Землю — небольшой шарик, подернутый голубой дымкой. Горман задумался — он и сам не знал, почему его так пугают неясные образы, случайно возникающие в голове двенадцатилетнего подростка.
«Это чудовище совсем не похоже на меня, — успокаивал себя Горман. — Но, возможно, мне все же следует избавиться от мальчишки. На всякий случай. Хм, однако они говорят, что парень один из лучших».
Но как работать с ребенком, у которого в голове возникают подобные картинки? И все же без него не обойтись. Горману нужны эти особые дети, потому что только они способны сделать то, что он задумал. Правда, Горман предполагал, что дети будут бояться его, а не наоборот. А теперь что? Как он сможет контролировать мальчика, которого сам боится? Это все равно что положить в карман бомбу с часовым механизмом, заранее зная, что она может взорваться в любой момент. Горману до сих пор становилось не по себе при воспоминании о том, что произошло на палубе полицейского катера. Тогда горящий взгляд Элли, которая смотрела на него из глубины гроба, едва не остановил его сердце. Но какой бы сверхъестественной силой ни обладали эти дети, они всего лишь дети, напомнил себе Горман, и до тех пор, пока Мике Смиту не скажут, на что он способен, мальчишка никогда не догадается, какой силой наделила его природа.
«Я — Мэл Горман, и этот парень будет бояться меня!»
ГЛАВА 32
Кое-что для проигравших
Мика и Одри отправились в игровой зал в первый же вечер после возвращения из отпуска. Однако вместо теплого приема, на который они рассчитывали, их встретила холодная отчужденность одноклассников и знакомых, с которыми они обычно встречались в центре. Бывшие приятели, не здороваясь, проходили мимо, торопясь занять свободные тренажеры.
— Что это с ними? — шепотом спросила Одри. — Мы не виделись целую неделю, а они даже не смотрят в нашу сторону?
— Не знаю, — пожал плечами Мика.
Он внимательно всматривался в лица окружающих — у всех был озабоченно-деловитый вид, и Мика понял: за время их отсутствия в центре произошло что-то необычное.
Мика и Одри сыграли пару игр, однако никто из знакомых по-прежнему так и не подошел к ним. И лишь к концу вечера оба поняли, в чем дело. Оказывается, КОРД придумал кое-что интересное для тех игроков, которые не прошли в финальную часть соревнований. На ближайшие выходные была назначена выдача утешительных призов: кредитные карточки на довольно приличную сумму, талоны на обед в дорогих ресторанах, где подавали настоящую еду, и купоны на получение бесплатной одежды и обуви.
— Значит, дело не в нас, — сказала Одри, когда Том молча прошел мимо них, словно они были посторонними людьми на улице, — Они не избегают нас, просто у них появился новый интерес, все снова надеются на выигрыш.
* * *
Финальный раунд соревнований был назначен на ближайшие выходные, и Мика решил немного потренироваться на тот случай, если его снова попросят передвинуть какой-нибудь предмет при помощи взгляда. Правда, вместо куска мрамора Мике пришлось довольствоваться горохом. Вечером, когда родители легли спать, он прокрался на кухню и стащил из лежавшего в холодильнике пакета несколько замороженных горошин. Сжимая в кулаке холодные горошины, Мика вернулся в спальню и, усевшись на кровать, приступил к тренировке. Минут тридцать он пялился на рассыпанные по одеялу горошины, однако ни одна из них так и не сдвинулась с места. Мика даже начал сомневаться в том, что вообще когда-либо делал нечто подобное; возможно, ему это только показалось, и кусок мрамора не полз по столу, словно кто-то подталкивал его пальцем. Как ни старался Мика, горошины по-прежнему неподвижно лежали на одеяле и таяли совершенно естественным образом — Мика видел, как под ними расползается мокрое пятно. От напряжения у Мики начали слезиться глаза, он уже готов был бросить это бесполезное занятие, как вдруг в глубине горошин появилось слабое голубоватое свечение. Мика вздрогнул от неожиданности, и свечение исчезло. Но ему удалось понять главное: чтобы удержать свечение, нужно действовать так, как если бы ты пытался добыть огонь, высекая его из кремня, который держишь над пучком соломы. После того как искры попали на солому и она начала тлеть, следует осторожно подуть на крошечный огонек, чтобы заставить его разгореться, но в то же время нельзя переусердствовать, иначе задуешь еще не окрепшее пламя. Прошло еще минут двадцать, прежде чем Мике удалось восстановить свечение, затем он мысленно подтолкнул горошину. Она немного сдвинулась с места, всего на пару сантиметров, и снова замерла. И все же он сделал это! Мика тихонько взвизгнул и подскочил на постели, ударившись головой о верхнюю кровать. Затем он быстро разделся и, забравшись под одеяло, уставился в темноту широко раскрытыми глазами. Мику пугала таившаяся в нем сила, и в то же время сердце сжималось от восторга. На следующую ночь он повторил опыт. У Мики перехватывало дыхание каждый раз, когда горошина начинала светиться. Однако, как только он научился удерживать свечение, дело пошло намного быстрее. Через пару часов Мика уже мог свободно катать горошину по всей кровати; она легко переваливала через складки на покрывале, словно машина, двигающаяся по горной дороге. К концу третьей ночи Мика продвинулся настолько, что уже мог заставить горошину подняться в воздух. Сначала она висела у него перед носом, затем начала подпрыгивать, как будто ее опустили в кастрюлю с кипятком. К утру четверга Мика научился поднимать в воздух более крупные предметы. Когда Аша неожиданно вошла в комнату, она увидела висящие под потолком джинсы Мики. Мика испугался и отвел глаза, сделав вид, что возится с мобильником. Джинсы плюхнулись на пол.
— Гм, странно, — хмыкнула Аша, — я только что видела, как твои джинсы плыли по воздуху.
— Что ты видела? — Мика вскинул брови, старательно изображая недоумение.
— Твои джинсы… — Аша с подозрением покосилась на валяющиеся на полу джинсы, — …чушь какая… На верное я схожу с ума, — пробормотала мама и, покачивая головой, вышла из комнаты.
ГЛАВА 33
Миссис Фулер плачет
Проснувшись утром в пятницу, Мика почувствовал тянущую боль в левом бедре. Фантомная боль, решил он, нога «запомнила», что с ней случилось неделю назад. Мика вылез из постели, оделся и подошел к окну. По небу плыли тяжелые свинцовые тучи, и на душе у Мики тоже было тяжело. Его охватило неприятное, сковывающее мышцы напряжение; он был похож на кошку, которая замерла перед прыжком. Одновременно на Мику навалилась страшная усталость, не хотелось ни думать, ни действовать, как хорошо было бы стать обычным подростком, которому предстоит обычный школьный день. Но сегодня вечером за ним придут ОНИ, люди из КОРДа, так что впереди Мику ждал совсем не обычный день, и сам он не был обычным подростком. Он умеет двигать предметы при помощи взгляда и даже может заставить их летать по воздуху. Мика обернулся и взглянул на висящую над кроватью фотографию сестры. На него смотрела улыбающаяся семилетняя девочка с редкими молочными зубами и ссадиной на подбородке — в тот день они с Элли играли во дворе, Элли споткнулась и ударилась подбородком об асфальт. Мика тяжело вздохнул и начал собираться в школу.
Одноклассники Мики пребывали в страшном волнении — сегодня вечером начиналось новое соревнование, устроенное КОРДом специально для тех, кому не повезло в прошлый раз. Но Мика заметил, что миссис Фулер тоже ведет себя как-то странно. Учительница не сердилась и не одергивала их, хотя все говорили в полный голос, и в классе стоял несмолкающий гул. Она молча смотрела, как они разводят в стаканчиках белый порошок. Неожиданно глаза миссис Фулер наполнились слезами, она вскочила из-за стола и, пробормотав какую-то невнятную фразу о том, что ей надо проверить, хорошо ли заперты окна в учительской, выскочила из класса. Днем, когда закончились уроки в школе, и они собрались в спортивный лагерь на урок физкультуры, миссис Фулер пожелала им удачи. Голос учительницы дрожал, она нервно комкала в руках белый бумажный платочек. Мика всмотрелся в заплаканное лицо миссис Фулер. Встретившись с ней глазами, он вдруг понял, что учительница плачет от жалости к ним.
— Удачи тебе, Мика, — сказала миссис Фулер, когда Мика проходил мимо нее, направляясь к выходу из класса. Учительница ласково коснулась его плеча. — Я слышала, ты принимаешь участие в финале соревнований. Ты уезжаешь сегодня вечером?
— Да, — Мика кивнул. — В шесть часов. Они сказали, что пришлют за мной своего сотрудника.
— Ну что же, желаю тебе хорошо провести время. Береги себя, — добавила миссис Фулер, вскинув на Мику покрасневшие от слез глаза.
