— Ты куда? — окликнула его мама. — Мика, ты что, забыл, за тобой скоро придут. Эй, подожди, тебе нельзя уходить! Стой, Мика, стой!
Крики Аши неслись ему вслед, но Мика заставил себя не обращать на них внимания и, втянув голову в плечи, бросился вниз по лестнице. Нужно немедленно поговорить с Коби, пока еще есть время. Мика хотел убедиться, что Коби не пошел играть. Он попытался дозвониться до него, но телефон не отвечал.
— Сколько у меня осталось времени до отъезда? — спросил Мика у своей верной Лилиан.
— Пятьдесят пять минут, — ответила девушка.
Мика бросился бежать. В этот темный сырой вечер большинство людей предпочитало сидеть дома. Мика мчался по пустынным улицам, его шаги гулким эхом отдавались среди бетонных стен. Ветер стих, в воздухе повисла зловещая тишина; низкие облака давили на город, от монотонного гудения протянувшихся над головой проводов высоковольтной линии становилось не по себе. Мика поежился — ему вдруг показалось, что вокруг него сгущается облако ядовитого газа. Барфорд-Норд замер, как будто ждал грандиозного взрыва, который должен потрясти мир. Мика заметил появившуюся вдалеке одинокую фигуру; подбежав ближе, он узнал Тома. Бывший напарник Коби в одиночестве шагал в сторону игрового центра. Мика резко остановился, но Том, словно не замечая его, прошел мимо.
— Том! — крикнул ему вслед Мика. — Том, подожди!
Том неохотно остановился. Мика видел, что окружавшая его золотистая аура заметно поблекла. Мика почувствовал себя неловко и на секунду замешкался.
— Чего тебе? — с раздражением спросил Том.
— Ты идешь играть?
— Да. Говори быстрее, я и так опаздываю, мама заболела, пришлось побыть с ней, пока она не уснула.
— Я хочу… помочь тебе, — запинаясь, произнес Мика.
Том покраснел и отвернулся.
— Я дам тебе денег, — уже гораздо увереннее добавил Мика. — Мы собираемся продать аэромобиль, которым КОРД наградил победителей третьего тура. Я отдам эти деньги тебе.
— С какой стати? — спросил Том, неловко переступая с ноги на ногу. — Ты меня почти не знаешь.
— Но я хочу помочь. Если бы ты тогда не втащил меня в поезд, я вообще не попал бы в Ридинг. Том, отнесись к этим деньгам, как к пакетику чипсов, которыми тебя угощает приятель. Знаешь, как бывает, ты умираешь от голода и думаешь, что можешь съесть целого слона, но первый голод прошел, и тебе хочется поделиться с другом.
— Деньги — это не чипсы, — мрачно заметил Том. — В любом случае, я не нуждаюсь в твоей помощи. Я сам выиграю столько денег, сколько захочу. В эти выходные.
Том развернулся и зашагал прочь, но Мика снова нагнал его.
— Пожалуйста, не ходи туда. — Он ухватил Тома за рукав. — Возьми мои деньги и возвращайся домой, к больной маме. Том, я тебя очень прошу.
— Да что с тобой? — Том сердито выдернул руку. — Совсем рехнулся!
— Том, пожалуйста.
Повисла пауза. Камеры наблюдения, установленные на стенах домов, нацелили свои объективы на стоящих посреди улицы мальчиков. Мика всем существом чувствовал на себе напряженно-внимательный взгляд тех, кто сейчас наблюдал за ними. Ощущение было отвратительным. Мике хотелось предупредить Тома о грозящей ему опасности, но он не осмелился. Эти страшные люди следят за каждым их шагом, одно неверное слово — и ему конец: он исчезнет так же, как исчезла Элли.
— Ты считаешь, что я не способен выиграть, верно? По-твоему, я для этого не достаточно умен?
— Нет, конечно нет, — с жаром воскликнул Мика. Он сжал кулаки; невозможность сказать правду приводила его в отчаяние. — Я совсем не это имел в виду.
— Тогда что? — У Тома был обиженный вид. Не дожидаясь, пока Мика скажет то, что не мог сказать, Том развернулся и пошел прочь. Он сделал пару шагов, обернулся и бросил сердитым голосом: — Я сам в состоянии позаботиться о своей маме. Твоя помощь мне не нужна.
Мика смотрел вслед уходящему Тому, не в силах избавиться от зловещего предчувствия, что больше никогда не увидит его…
* * *
Коби открыл дверь и окинул Мику удивленным взглядом. Его длинные черные волосы были забраны в хвост, и Мика подумал, что впервые в жизни полностью видит лицо друга, а не его отдельные части — рот, нос, глаз. Лицо у Коби оказалось открытым и чистым. Мика на секунду представил Коби благородным принцем, который скачет на прекрасном белом коне по каменистой пустыне.
— Привет! — сказал Мика.
— Привет. — На губах Коби промелькнула едва заметная улыбка.
В одной руке Коби держат какой-то странный инструмент, напоминавший металлический карандаш, в другой — надкусанный бублик. Он отступил в сторону, пропуская Мику в квартиру. Мика прошел в комнату, переступая через разбросанные по полу куски проволоки. Никогда в жизни он не видел такого количества всевозможного железного хлама, занимавшего большую часть крохотной квартиры-раскладушки. По сравнению с жилищем Коби квартиру Хелен можно было назвать образцом чистоты и порядка. Все горизонтальные поверхности были завалены винтами, шурупами, гайками и проводами; даже на полках в кухне, где люди обычно хранят посуду и продукты, лежали кучи деталей и узлы каких-то неведомых механизмов. В гостиной вместо дивана и телевизора стоял длинный рабочий стол с прикрученной к нему яркой рабочей лампой на штативе.
— Я делаю механических котят, — пояснил Коби, кивнув в сторону стола, — Для Одри.
— Твой отец дома? — спросил Мика, поглядывая на дверь спальни.
— Нет, на работе.
Коби уже успел собрать двух котят, они гонялись друг за другом по столу среди разбросанных инструментов; третий котенок лежал неподвижно, дожидаясь, когда ему прикрутят голову.
— Невероятно, как ты это делаешь? — с искренним удивлением воскликнул Мика, наблюдая за крошечными роботами.
— Терпение, — сказал Коби. — Отец научил меня мастерить в детстве. Когда я плакал, он давал мне кусок проволоки и отвертку — папа говорит, что это был единственный способ заставить меня замолчать. До Эпидемии он был инженером, занимался конструированием промышленных роботов, а сейчас работает механиком, чинит кибергорничных — знаешь, которые ездят по офису, убирают мусор и разносят чай.
Мика горько усмехнулся.
— Обидно, конструктор промышленных роботов и мастер по ремонту горничных — вряд ли это можно назвать повышением по службе.
— Да уж, — согласился Коби.
Он плюхнулся на стул и откусил кусок бублика. В дальнем конце стола шевельнулась неясная тень. Присмотревшись, Мика разглядел большого серебристого ворона. Механическая птица сидела на мотке проволоки и, склонив голову набок, разглядывала Мику своими черными глазами-бусинами.
— Это Никогдаш, — представил ворона Коби. — Он пока не умеет летать, но когда-нибудь обязательно научится. Иди сюда, Никогдаш.
Ворон расправил крылья, соскочил с мотка проволоки и, гордо вскинув клюв, запрыгал по столу, не обращая внимания на котят, которые бросились на него, пытаясь ухватить за ноги.
— Привет, Никогдаш, — рассмеялся Мика.
— Кр-р-рэк! — дружелюбным тоном отозвался ворон.
— Итак, — Коби вопросительно взглянул на Мику, — ты сегодня уезжаешь. Финал соревнования.
— Да, — кивнул Мика.
Коби снова окинул его внимательным взглядом.
— В таком случае, что ты делаешь у меня дома?
— Ничего, — Мика пожал плечами. — Просто… решил заскочить перед отъездом. Хотел убедиться, что в эти выходные ты не пойдешь играть.
Мика протянул ворону палец. Никогдаш подпрыгнул и клюнул его в ноготь.
— Конечно, не пойду, — фыркнул Коби, — Там соберется целая толпа психов. И это все, о чем ты хотел меня спросить?
— Ну-у… да, — Мика потупился.
Некоторое время Коби молча смотрел на Мику, словно пытался понять, что у него на уме. Затем порылся в наваленной на столе куче хлама, извлек из-под мотка проволоки шариковую ручку и клочок бумаги. Коби нацарапал несколько слов и протянул записку Мике:
«Если не можешь сказать, напиши».
Мика уставился на клочок бумаги, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Коби молча наблюдал за ним. Затем снова взял ручку и дописал:
«Я знаю, что ты знаешь. И я тоже».
Мика взял у Коби ручку и написал:
«Там случится что-то страшное».
Мальчики молча посмотрели друг на друга. Коби кивнул и порвал записку на мелкие кусочки.
* * *
Всю дорогу до дома Мика бежал. Он примчался как раз вовремя — выскочив из лифта, он увидел у дверей своей квартиры человека в форменной куртке КОРДа. Прощаясь с сыном, Аша так крепко обнимала его и так долго прижимала к себе, что, в конце концов, Мике пришлось самому осторожно разжать пальцы мамы и снять ее руки со своей шеи.
— Я вернусь в воскресенье, — сказал он, заглядывая в глаза маме. Мика надеялся, что так оно и будет, однако сердце сжималось от боли, словно он навсегда прощался с родителями.
