Диана Джонс - Непостижимая тайна

– Что она говорила? – нетерпеливо спросил я.

– Она сказала, что пойдет и побеседует с Кнарросом.

– Зачем? Нет, не говори ничего. Она ведь хотела стать ветеринаром.

Роб криво улыбнулся.

– Не-а. Она сказала мне, что хочет стать магидом.

Мы с Биллом уставились на него.

– Да, правду вам говорю. Мы еще спорили, когда вы тянули лифт вниз. Я хотел ей объяснить, что она может быть и магидом и …

Он быстро повернулся к ряду горящих свечей.

Чьи-то шаги послышались за горой – мы не могли увидеть, кто оттуда идет, поэтому мы с Биллом переглянулись с недоверием. Что, Мари и Ник так быстро вернулись? Мы слышали хруст гальки и приближающиеся быстрые шаги. Совершенно точно кто-то шел к нам. Мы все трое напряженно ждали, уставившись туда, где, как мы предполагали, должен появиться человек. В последние полчаса я был слишком занят, чтобы смотреть за дорогой, но, кажется, когда Роб начал рыдать, я уловил какое-то движение далеко на дороге. Ник застал нас врасплох, неожиданно представ перед нами. Он тяжело дышал, как будто бежал все время.

– Что такое?

– Что случилось?

– Где Мари?

Мы задали свои вопросы хором, но Ник ответил только мне:

– Я оставил ее… там на мосту. Слишком далеко для нее – возвращаться сюда. – Он замолчал – все никак не мог отдышаться. – Есть там мост, – произнес он, когда немного передохнул, – там стоят охранники. Они не пропустят нас, потому что мы не принесли с собой то, что им требовалось. Они сказали мне, чтобы я вернулся и нашел недостающий стих. Вот я и помчался к вам.

– Вот черт! – сказал Билл. – Какой еще стих?

– Зинка! – вскричал я так громко, что птенцы квак под креслом испуганно подпрыгнули. – Пойду, найду ее!

– Свечи, – сказал Роб.

Ник стоял между ними на одном колене, словно олимпийский спринтер на стартовой линии, он тихо повторил за Робом:

– Свечи…

Они были правы. Свечи сгорели уже почти наполовину и становились меньше с каждой минутой. Но мы не могли задуть их, пока Мари оставалась на дороге.

– Слушайте, может оставить только две? Самые близкие к дороге? Может достаточно будет, чтобы удержать связь с дорогой? Билл, как думаешь?

– Может сработать, – согласился Билл. – Если мы начнем с той стороны, где дверь, и будем зажигать их по очереди. Я сделаю. А ты беги, найди Зинку.

Я выбежал из номера и открыл дверь в лифт. Недавние манипуляции Белого Нута снова отодвинули его за четвертый угол. Я заскочил как раз в тот лифт, где Мари и Ник везли раненого Роба. Мы с Зинкой, похоже, сумели его испортить своей магией. Дрожа и подпрыгивая, он доехал до второго этажа, где и умер. Я ощущал Зинку далеко внизу, но у меня не было времени возиться с лифтом, поэтому я галопом помчался по лестнице.

На первом этаже меня встретил разноголосый рев и нестройное пение. Я заглянул в холл через дверь пожарного хода и понял – вечеринка продолжается. Почти весь лестничный марш был забит пьяными любителями фантастики.

На самой верхней ступеньке, отдельно от остальных, восседал Корнелиус Пант. Он торжественно приподнял бокал:

– Знаете, я пытаюсь разобраться, где чье тело на этих ступенях.

– Да, настоящая куча-мала, – согласился я. Я посмотрел на празднующих. А потом на Панта. Одна из причин, по которой чуть было не выбрал его в магиды было то, что он предпочитал держаться в стороне от остальной массы народа. Фактически он никогда не принимал участия в событиях, оставаясь зрителем. Я тоже всегда старался держаться обособленно, и сейчас понимал, что это вовсе не было такой уж необходимостью. Вероятнее всего, именно поэтому я и запутал до такой степени все дело.

– Почему вы не присоединяетесь? – спросил я у Панта.

– Предпочитаю быть в сторонке. Надеюсь на Награду года.

Зинка точно была где-то здесь, но ниже.

– Скорее всего, она вам и достанется, – сказал я и начал пробираться вниз по лестнице. Я едва мог шагать, пробираясь почти на ощупь между чужими руками и ногами, головами и туловищами. Несколько раз я на кого-то наступил. Пару раз сбивал чьи-то очки. Один раз разбил бутылку самого крепкого ликера, какой только вообще доводилось видеть. Меня его испарения заставили задохнуться и закашляться, но шесть человек вокруг похоже, даже не заметили, что дышат чистым спиртом.

Я извинился. Один из шестерки сказал:

– Проклятье. Думаю, ковер расползется теперь.

Они посмотрели, как я стараюсь перескочить на две ступеньки ниже и рассмеялись.

Из груды тел ниже высунулась синеватая рука и подала мне полный стакан рома. Я вежливо принял подношение, но заподозрил, что стакан подал мне сумасшедший Габрелисовиц. Отлично. Можно сказать, великолепно. Но пить я не стал – с него станется травить колдунов. Я перелез через переплетенные ноги и подал стакан кому-то, кто махал руками между этих ног. Надеюсь, это была Тэнси-Энн. Ниже по лестнице поперек восьми ступенек возлежал высокий красивый молодой человек, одетый на манер Коэна-Варвара в одну только кожаную набедренную повязку, а по бокам от него – две девушки. Он, видимо, уже отключился. Девушки воспользовались этим, чтобы разрисовать его фломастерами. На руках уже красовались с одной стороны сердечки и якоря, а на другой – загадочные диаграммы, всю грудь занимало яркое солнце – красно-желтое с длинными лучами. Зинка старательно расписывала левую ногу молодого человека замысловатыми виньетками. На ней было скользкое шелковое платье, переливающееся двумя оттенками и соблазнительно открывающее левое плечо. Она была полностью поглощена своим занятием. Я считаю, в то время как другие девушки только флиртовали, Зинка явно намеревалась найти кого-нибудь, чтобы провести с ним ночь.

Чертовски неправильно было сейчас портить ей вечеринку, но свечи продолжали гореть. Поэтому я нагнулся и потрогал ее теплое гладкое плечо:

– Зинка, я очень извиняюсь, но…

Она подскочила и заоглядывалась.

– Господи, какая-то чрезвычайная ситуация, да? Руперт, это мне надо извиняться. Я хотела проверить, все ли в порядке, прежде чем я… Я могла бы сказать… В общем, пошли.

Она быстро встала и, взяв меня за руку, повела вниз. Мы пробились через десяток человек, которые еще держались на ногах и даже пели. Затем мы еще пару раз споткнулись между чужих очков и бутылок, пробираясь к пожарному выходу.

– Рассказывай, – потребовала Зинка.

Мы оба знали, что Корнелиус Пант может усилить наши голоса. Зинка нахмурившись поглядела на меня, и мы создали две иллюзии беседы – специально для него. Мы слишком торопились, чтобы согласовать их. Так что, не знаю, что подумал Пант, когда подслушивал все это.

– Похоже, вот что… – и я быстро рассказал ей последние события.

– Боже мой, Руп! Ты должен был позвать меня пару часов назад, а не сейчас! Для начала мой кусок стиха такой…

Тут дверь пожарного хода отворилась, и оттуда выглянул Мервин Турлесс, который принялся в полном отвращении разглядывать лестницу.

– Мерзость, – сказал он нам, – и лифты не работают. Как я должен пройти наверх?

– Ужасно, – согласился я. В этой ситуации я все еще помнил, что я – его поклонник.

– Идите как хотите, – предложила Зинка. – Они слишком напились, даже если вы пнете одного-двух, они или не заметят, или в крайнем случае, пнут вас в ответ, вот и все.

Мы с ней наконец вышли на открытое место у лифтов.

– Ладно, кажется порядок. Я убедила этого Турлесса подниматься по лестнице. А мы с тобой должны попасть на кухню. Вот мой стих:

– Ну, конечно ! – вскричал я. – Они должны были нести с собой символы жизни! Как я об этом не подумал!

– На кухню, – скомандовала Зинка. Мы почти побежали. На ходу она сообщила:

– У меня много свечей. Есть шерстяные вещи. Вода не проблема. А вот зерно…

Несколько промахов в разные служебные двери – и мы попали в помещение полное металлической посуды и запаха остывающей еды. Здесь я позволил Зинке командовать. У каждого магида есть чутье, относительно непостижимых тайн, которые он хранит. И, кроме того, единственным человеком здесь был очень утомленный товарищ в белом поварском колпаке. Очевидно, с Зинкой он охотнее будет общаться, чем со мной.

Она сразу же взяла быка за рога:

– Есть у вас что-нибудь с цельными злаками?

– Мюсли что ли? – в изумлении спросил повар.

– Мюсли не годятся. К тому же там много ненужных добавок. Пшеница, овес, ячмень в зернах – вот что нам нужно.

Он, бедный, приложил все усилия. Сначала предложил нам замороженной сладкой кукурузы. Потом пакет муки. Пачку овсяных хлопьев. Зинка улыбнулась, повела плечом и предложила ему попытаться еще. Он припомнил, что есть неочищенный рис.