- Фу, - поморщился Микеланджело, - скажешь тоже: удовольствие...
- Именно так, и не иначе... В молчании или беззаботно болтая, задумчиво или веселясь, возбужденно или равнодушно взирали плебеи и патриции на захватывающее зрелище, как перед ними на арене обученные в специальных гладиаторских школах вооруженные люди эффектно, умело и беспощадно сражались друг с другом. При этом, если зрители того требовали, гладиаторы убивали своих противников с особой жестокостью... Ты помнишь, Микеланджело, как мы на прошлой неделе ходили на бейсбольный матч? И команда, за которую мы болели, сначала проигрывала?
При упоминании об этом матче глаза у Микеланджело заблестели, так как он там имел возможность отличиться, устроив прямо на трибунах драку между болельщиками.
- Как же мне не помнить!? - радостно подхватил тот. - Ты помнишь мой коронный удар левой? Верзила, который набросился на меня с кулаками, испытал силу его на своей голове.
Микеланджело с гордостью продемонстрировал перед Леонардо, каким образом он разделался со своим обидчиком.
- Успокойся, Микеланджело! А то ты не на шутку разошелся, - заметил Леонардо, когда прямо у него перед носом оказался кулак черепашки.
- Ты же сам начал!
- Правильно, начал, но лишь для того, чтобы ты смог представить накал страстей болельщиков на матче, а не для того, чтобы получить от тебя по носу.
- Это еще для чего? - не удержался Микеланджело.
- Чтобы ты понял... Потому что приблизительно такой же была атмосфера игр гладиаторов. Каждая удачная атака сопровождалась бурным рукоплесканием, каждая ошибка — оглушительным свистом и криками. И когда один из обессилевших противников попадал в ловушку, ошибался или его настигал смертельный удар, то крики и сдавленные стоны проносились по рядам возбужденных зрителей. Затем к повережен- ному невозмутимо приближался арбитр, поднимал руку и объявлял бой оконченным. По его знаку на арену выбегали служители, укладывали окровавленное тело на заранее приготовленные носилки и выносили через боковые ворота в мертвецкую.
- Ты это так рассказываешь, точно сам видел бой гладиаторов, - вставил Микеланджело, пребывая от услышанного в несколько смятенном состоянии.
- Ничего удивительного! Просто после того материала, который попал ко мне в руки, я представил все это в своем воображении достаточно живо, - сказал Леонардо.
- Так, а что было дальше? - не терпелось узнать Микеланджело. - Какова судьба победителя?
- А тяжело переводящий дыхание, изможденный победитель под громогласные овации болельщиков принимал из рук устроителя игр победный приз - пальмовую ветвь или почетный венок и причитающуюся денежную премию, ну, а потом тоже покидал арену... Сразу же после этого рабы приводили в порядок залитое кровью поле боя, посыпали его свежим песком, и «игры» продолжались до тех пор, пока зрители, устав от жары и кровопролития, не поднимались со своих мест, чтобы отправиться по домам.
Леонардо перевел дыхание, выдержав короткую паузу. В этот момент Микеланджело, чувствуя себя дискомфортно, начал поглядывать на солнце, а затем заметил:
- О жаре - ты как раз вовремя заговорил. Смотри, солнце в зените, и под его палящими лучами оставаться просто безумие... Давай, греби поближе к берегу, видишь, к тем кустарникам...
Оказавшись через несколько минут в тени, Микеланджело снова обратился к Леонардо, надеясь услышать продолжение его рассказа:
- Ну, домой нам пока рановато, так что там было еще?
- Еще?.. - Леонардо задумался. - Могу сказать, что первые римские гладиаторские бои устраивались во время погребальных торжеств в честь знатных граждан. Они проводились на открытых площадках или в залах. Зрители были, в основном, близкие и друзья покойного, которые молча наблюдали за поединком. Постепенно игры привлекали к себе все больше посторонней публики. Разумеется, любопытные собирались не для того, чтобы отдать покойному последний долг, а потому, что не желали пропустить волнующее кровавое зрелище, которое предлагалось бесплатно.
- Еще бы! - воскликнул Микеланджело. - Могу себе представить, сколько желающих соберется, если сказать, что это все бесплатно...
- Там, где ранее молчали и благоговейно наблюдали за «битвой у одра» родственники и друзья покойного, теперь царила суета; люди приходили и уходили, слышались одобрительные или презрительные возгласы, даже смех, если кто-то из бойцов, по мнению зрителей, делал неудачный выпад. Так человеческие жертвоприношения в честь усопшего постепенно превратились в народное увеселение.
- А кто становился гладиатором? - спросил Микеланджело сразу же, как только Леонардо закончил последнюю фразу.
- Сначала большинство римских гладиаторов были рабами. По римскому праву они считались вещами, а не людьми. Среди рабов, которые участвовали в гладиаторских играх, были и военнопленные, которые, попав в неволю, тоже теряли все права и превращались в товар. Их особенно ценили вербовщики гладиаторских школ.
- И за что ценили?
- Не только потому, что они были молоды, здоровы и крепки, но и потому, что умели владеть оружием. Их обучение обходилось дешевле... Еще одну группу гладиаторов составляли преступники, осужденные за убийство и поджог или за так называемые преступления против государства.
- А это еще что такое?
- Осквернение храмов, дезертирство, измена родине.
- Но ведь теперь гладиаторами становятся добровольно, - вставил Микеланджело.
- И тогда добровольные гладиаторы тоже существовали. Они происходили из низших или обедневших слоев общества. Это были вольноотпущенные рабы, несостоятельные должники, которым грозила тюрьма или продажа в рабство, а также среди прочих были и просто бездельники, не желавшие трудиться... Случалось, в гладиаторские школы стремились попасть и юноши из вполне обеспеченных и даже знатных семей.
- А их-то что привлекало? - с недоумением поинтересовался Микеланджело.
- Скорее всего, жажда приключений, рискованная игра со смертью, - пожав плечами, ответил Леонардо.
- Мне это непонятно; зная, чем все может кончиться, я бы не стал рисковать, - заметил Микеланджело.
- А разве мы мало рискуем в жизни? - спросил Леонардо.
- Сравнил! - бросил в ответ Микеланджело. - У нас разные цели.
- Что ты вкладываешь в это понятие? - уточнил Леонардо.
- Мы помогаем тем, кто оказывается по той или иной причине в трудной ситуации, причем совершенно не задумываясь о какой-либо опасности, которая нас подстерегает при этом. А гладиаторы заранее настраивали себя на то, чтобы убить противника.. .
- Да и нам порой ведь случалось так же расправляться с теми, кто не желал нам уступать, - вставил Леонардо, перебив Микеланджело, который, казалось, готов был говорить без умолку.
А как же иначе! Если б не мы, то так бы поступали и с нами... Благо, сейчас гладиаторские бои - это не кровавые зрелища, а всего лишь шоу, где молодые люди демонстрируют свою физическую силу и мастерство... Все носит достаточно мирный характер... Я вот был недавно...
- Смотри ты! Как оживился! - воскликнул Леонардо, увидев перемену, которая произошла с его другом-черепашкой. - То молчал и слушал, а как про современные гладиаторские бои речь зашла, так тебя словно прорвало.
- Не одному же тебе говорить, послушай теперь и ты, ведь на такие мероприятия не ходишь, - заметил Микеланджело.
- Зато ты у нас везде успеваешь, - не уступал Леонардо.
Неизвестно, к чему бы привела эта словесная перепалка, если бы черепашки не услышали странную беседу на набережной, которая сразу же привлекла их внимание.
Так как из-за кустарника лиц говоривших нельзя было как следует рассмотреть, то черепашки хотели запомнить голоса, чтобы при случае узнать их.
- Он попался на мою удочку, - уверенным голосом сказал один из тех, кто принимал участие в беседе. - Даже не верится, что у меня на крючке Брюс Вейн.
- Его нужно будет убрать? - вмешался грубый голос.
- Я тебе уберу! - не удержался первый говоривший. - Без моей команды - никаких самостоятельных действий! О его судьбе я позабочусь сам, но позже... Сейчас же мне нужно кое-что другое.
- Деньги? - спросил третий голос.
- У меня их достаточно. Это у вас только такое понятие, что для счастья надо лишь побольше денег. А когда их имеешь в большом количестве, то хочется такого, что и словами-то объяснить трудно.
- Тогда нужно купить то, что хочется, за очень большие деньги, - сказал второй голос.
- В твоих словах, пожалуй, есть смысл, особенно, если учесть следующее обстоятельство: то, что я хочу в данный момент, вполне материально, а, значит, имеет определенную цену... Но для меня тоже существуют препятствия, которые придется преодолеть для достижения своей цели.
