Космаля почувствовал себя совершенно беспомощным. Он понимал: надо как-то объяснить тёте, что это вовсе не пёс, а он, Яцек, и к тому же ужасно голодный, но как это сделать? Придётся попробовать ещё раз. И, встав на задние лапы, он крикнул изо всех сил:
– Тётя! Это я!
Но опять вместо слов раздалось только:
– А-у-у-у-у! Гав! Гав! А-у-у-у-у!
– Снова завыл! – послышался из прихожей раздражённый тётин голос. – Вот я его сейчас щёткой!
За дверью что-то зашуршало.
– Куда подевалась щётка? Кто утащил щётку? В этом доме ничего не кладут на место!
Шуршание прекратилось. Дверь резко распахнулась – и на пороге появилась тётя, вооружённая щёткой. Но тут кто-то схватил её сзади за руку и закричал:
– Тётя, пожалуйста, не бей его, тётя! Такой маленький пёсик!
Яцек узнал голос Вожены и подумал, что родная сестра тоже может человеку… то есть псу… иногда пригодиться. Вожена тем временем выглянула из-за тёти и продолжала:
– Такой маленький, бедняжечка. И весь дрожит: наверно, ему холодно.
«Конечно, холодно. Ты, Вожена, лучше пусти меня домой», – хотел сказать Яцек и не смог. Но жалобное подвывание, которое раздалось вместо слов, растрогало доброе сердце Боженки. Она погладила Яцека по голове.
– Пёсичек, какой у тебя бархатный лобик! Ну что, пёсик, что? Тётя, как он грустно смотрит!
– Ещё бы не грустно, ведь я ужасно голоден. Ты лучше не причитай и добренькой панночки из себя не корчи, а пусти в дом и дай поесть! – проворчал Космаля, уже порядком разозлённый затянувшимся разговором.
Это ворчание снова насторожило тётю.
– Ты не трогай его, Боженка. А то ещё укусит. Тут Космаля окончательно потерял терпение.
– Конечно, укушу, если долго будете меня тут держать!
Прозвучало это как протяжный тоскливый вой. Боженка совсем расчувствовалась и широко распахнула дверь:
– Заходи пёсик, заходи! Ты хороший. Дам тебе молочка!
Нельзя сказать, чтобы Космаля обожал молоко. Потому и сейчас обещание Божены его не очень обрадовало. Молока! Дали бы чего-нибудь получше. Например, колбасы. При мысли о колбасе Космаля даже облизнулся, достав языком почти до ушей. Но Божена поставила перед ним мисочку с молоком, куда был накрошен хлеб. Этого Космаля просто терпеть не мог. Он поднял голову и сердито взглянул на сестру, сердито и в то же время растерянно… Раньше, пока ещё не превратился в таксу, он был значительно выше Божены. Ведь ей всего девять лет. А теперь? Теперь она выглядела как великанша. Чтобы на неё взглянуть, он должен был задрать голову. Ноги у неё – как столбы, руки такие длинные по сравнению с короткими кривыми лапами Яцека.
– Пей, пёсик, пей, – уговаривала Божена.
– Вот видишь, видишь, какой он голодный? Даже не хочет молока, – приговаривала тётя Леокадия, очень довольная, что оказалась права. Она вообще любила оказываться правой.
– А может, он не любит молока? – предположила Божена.
«Однако Божена молодчина», – с братской нежностью подумал Яцек.
– Тётя, дадим ему овсяного супа, который остался с обеда. Собачкам полезно есть овсянку. Ведь верно?
– Вот ещё! – взвыл Космаля.
Неужели Божена не знает, что он и овсянку не любит? Это его ужасно рассердило. Он потянул носом и почуял восхитительный запах какого-то мяса. А может, печёнки? Тётя всегда чудесно готовила печёнку. Вот бы сейчас съесть! Между тем Божена взяла его за загривок и подтащила к тарелочке с супом, приговаривая:
– Хороший пёсик! Хороший. Ешь супчик, ешь!
Яцек был настолько голоден, что решил приняться за суп и огляделся в поисках ложки. Но как взять ложку собачьей лапой? Он наклонился над тарелкой и лизнул суп языком. Оказалось, что и так есть очень удобно. Суп был совсем неплох, и Яцек немного поел. А Божена всё повторяла:
– Хороший пёсик, красивый пёсик.
– Хватит уже! Далась тебе моя красота! – Яцек взглянул на сестру и хотел добавить, что он об этом думает, но опять ничего не вышло. Божена услышала просто тихое тявканье и поняла это совсем иначе.
– Тётя! Пёсик меня благодарит за еду! Тётя! Он останется у нас навсегда, правда? Он такой милый!
Тётя Леокадия недовольно проворчала, что пса надо будет выводить гулять и наверняка от него будет всякий беспорядок.
– А посмотри, какой он грязный, – добавила она. – Такого грязнулю невозможно держать в доме!
– Я его выкупаю, – предложила Божена.
Видно, эта мысль ей самой очень понравилась, потому что она тут же побежала в ванную – и оттуда донёсся шум воды.
Оставшись в одиночестве, Космаля решил воспользоваться случаем и исчезнуть из кухни. Дверь в комнату была открыта, и он тихонько шмыгнул туда. Поначалу комната показалась ему совсем незнакомой. Вся мебель была такой огромной, высокой. Немного смешно было свободно проходить под столом, под стульями. Мимоходом он глянул в большое зеркало в дверце гардероба. Глянул и остановился. Из зеркала на него смотрел длинный жёлтый пёс, настоящая такса, на коротких кривых лапах, с длинными, почти достающими до пола ушами.
– Это ещё что такое? – возмутился Яцек. Подошёл поближе и коснулся зеркала чёрным, мокрым носом. Жёлтая такса в зеркале сделала то же самое, они встретились носами.
– Так, значит, это я, – тихо проворчал пёс перед зеркалом. – Что за глупая история? Честно говоря, мне уже порядком надоел этот дурацкий сон, хорошо бы проснуться, или пусть мне приснится что-нибудь другое!)
Вдруг он почувствовал зуд возле уха. Присел и почесался задней ногой. Отражение в зеркале сделало то же самое. И это убедило Космалю в том, что он действительно стал таксой.
– Но я не хочу быть собакой! – крикнул он в полном отчаянии.
Скрипнула дверь, и раздался смех Божены.
– Ах, тётя, если бы ты знала, какой этот пёсик смешной! Стоит перед зеркалом и рычит. Наверно, он думает, что там, в зеркале, другая собака! Ну пойдём, пёсик, я тебя хорошенько вымою, будешь чистый и красивый.
Предложение вовсе не показалось Космале таким уж приятным. Разве он, в конце концов, не мог бы пойти спать, и всё. У этой Божены вечно какие-то фантазии! Отвратительная девчонка, хоть и родная сестра. Но с купанием ничего у неё не выйдет, нет уж!
И жёлтая такса резко отскочила в сторону.
– Не убегай, пёсик, – уговаривала Божена.
– Проси, проси, – тявкнул в ответ Космаля и спрятался под стол. Божена наклонилась, чтобы вытащить его оттуда, а он перебежал под книжный шкафчик. Божена к шкафчику, а он – шмыг! – под журнальный столик. Божена к столику, а он выскочил в кухню. Там хотел схватить лежавшую на столе колбасу, которая пахла лучше всего на свете, но тут в кухню вбежала тётя. Она была очень сердита, и когда Космаля, вскочив на стул, уже схватил колбасу за свисающую верёвочку, тётя так сильно шлёпнула его мокрой тряпкой, что он выпустил верёвочку и
жалобно взвыл.
– К тому же ещё и вор! – кричала тётя. – Такого пса нельзя держать в доме!
– Пёсик исправится, тётя, он так больше не будет! – горячо уверяла Божена.
Но тётя и слушать не хотела.
– Выгоню его, выгоню! – кричала она.
«Куда я денусь, если тётя меня выгонит? – подумал не на шутку перепуганный Космаля. – Ведь мне надо где-то ночевать! Что делать? Что делать? Как объяснить тёте, что я не пёс?»
Но было поздно. Разгневанная тётя схватила Яцека за загривок и, открыв дверь, выкинула его на коврик. Дверь с шумом захлопнулась, но за ней слышны были всхлипывания Боженки:
– Тётя, он будет хороший, он исправится! Как жаль, что тётя не любит собак!
Итак, Космаля сидел на коврике под дверью сердитый и всё ещё голодный. Он уже жалел, что пренебрёг супом и съел его так мало. Ненавидел в эту минуту тётку Леокадию и признавался себе, что недооценивал Божену: оказывается, она добрая и любит собак. Его трясло от холода и голода. Но куда ему было идти?
Вдруг на лестнице послышались шаги и разговор. Заинтересованный, он глянул вниз. Голоса показались ему знакомыми. Ведь это мама и папа возвращаются домой! Какое счастье! Он сразу успокоился. Теперь всё будет в порядке. Мама с папой ни за что на свете не позволят, чтобы он сидел под дверью, как пёс!
Он вскочил и побежал им навстречу. Сначала бросился к маме. Но мама испугалась и закричала:
– Ах, ах! Что это за пёс! Испачкает мне одежду! На маме был новый светлый плащ. А когда Яцек опёрся на него передними лапами, на плаще остались чёрные следы грязных собачьих когтей. Мама всё сокрушалась:
– Ах, плащ совсем испорчен! Придётся отдавать в чистку! Что это за пёс? И откуда он вообще взялся?
Папа был возмущён.
– Дверь внизу открыта, вот он и вошёл. Какой-то совсем чужой пёс! Не огорчайся, Бася, – так сказал папа. – Сейчас его выкину!
С этими словами он наклонился, чтобы схватить Яцека. Испуганный Яцек увернулся, отскочил вбок, потом сбежал ниже по лестнице.
