Нити силы.
Это открытие меня так потрясло, что я чуть не выпустила рукоять, но в последний миг сжала ее и явственно ощутила под подушечкой среднего пальца шершавую поверхность.
Геллор.
Я из всех сил сосредоточилась на ярких линиях и мысленно приказала: «Потухни».
Мерцающие линии тотчас погасли. Мое горло разжалось, и в легкие хлынул воздух. Утешитель вновь болезненно встряхнул меня, но я не обратила на это внимания.
Я увидела нити силы и смогла погасить геллор – у меня пробудился дар!
Продолжая удерживать рукоять так, чтобы геллор находился под моей рукой, я впилась взглядом в одного из Карателей и беззвучно прошептала:
– Давайте!
После секундной заминки Каратель сделал к нам шаг.
– Стоять! – взревел Утешитель. – Или девчонка умрет!
– Давайте! – хрипло крикнула я.
Оба Карателя бросились вперед, и в тот же момент мое горло снова перехватило, однако я всё еще могла дышать. Осознав это, Утешитель оторвал мою руку от рукояти и в недоумении прошептал:
– Что?..
Каратели были уже совсем рядом, когда перед глазами у меня расплылись черные круги. Последним, что я увидела, было искаженное от крика лицо сестры…
Глава 17
Я слышала голоса. Они то приближались, то отдалялись, то приближались вновь. Они были мне знакомы, но я никак не могла вспомнить, кому они принадлежали.
Где я?
Временами перед глазами мелькали светлые пятна, и мне казалось, что я кого-то вижу, но я никак не могла сосредоточить взгляд и рассмотреть людей как следует.
Кто это?
А потом реальность стала четче, объемнее и начала приобретать смысл.
– Бедняжка, уже две недели всё не может прийти в себя… Когда же эта напасть от нее отстанет? – Взволнованный, заплаканный девичий голос.
Рози?..
– Целители дают хороший прогноз, уже скоро. Наберемся терпения. – Сухой голос с ноткой беспокойства, явно привыкший произносить многочисленные доклады.
Дядя?..
Я приоткрыла глаза, но, должно быть, прошло время – было темно и тихо. Я попробовала пошевелиться, рядом мелькнуло что-то светлое, и я почувствовала, как одеяло на моей груди аккуратно поправили. Я вновь закрыла глаза, уверенная, что всё это мне снится. Иначе как объяснить, что я только что видела Неллу?..
Когда я в следующий раз вернулась в реальность, был вечер. Я поняла это по рыжим полоскам закатного солнца на знакомом потолке. Я не сразу почувствовала свое тело: странную разбитость в мышцах, неприятные ощущения в горле. И едва я сосредоточилась на этом, как на меня накатили воспоминания об удавке и я закашлялась.
– Вира?..
Я задохнулась, закашлялась снова и попыталась сесть.
Мне помог Кинн. Я как завороженная уставилась в его серые глаза.
Если это сон, то я не хочу просыпаться.
– Тебе надо попить, – сказал он и попытался встать, но я вцепилась в него, убежденная, что он исчезнет, стоит мне его отпустить.
Он понимающе улыбнулся.
– Я никуда не ухожу.
На мои глаза набежали слезы, и дрожащей рукой я коснулась его лица, а он уткнулся теплой щекой в мою ладонь.
– Я столько раз тебя терял, – сказал он наконец. – Надеюсь, что это был последний.
Еще не веря до конца, что всё это правда, я спросила:
– Но как?.. Где мы?
– Ты разве не узнаешь?
Я видела знакомую обстановку: и кресло, в котором любила сидеть, и кошку-светильник, и портрет родителей на комоде, – но хотела услышать это от Кинна.
– Ты у себя дома, в своей комнате. Я тоже здесь, – с улыбкой добавил он.
– А Кьяра? Ферн?
– На заседании Совета. – В ответ на мой недоумевающий взгляд он пояснил: – Всеобщий совет городов Серры. В этот раз проходит в Зенноне. Они уже больше недели заседают. А Кьяра и Ферн – личные помощники Первой Советницы Илиоси. Приходят домой только к ужину. Скоро должны вернуться. – Помолчав, он сказал: – Советник Линд нас всех гостеприимно разместил в вашем доме.
– А что произошло после того как?.. – я невольно коснулась своей шеи.
Взгляд Кинна потемнел.
– Никто толком не понял, что случилось. Этот… Он едва тебя не убил. Еще бы немного… Но судя по тому, что мне рассказали, тебе как-то удалось…
– Я усыпила геллор. И выиграла время.
– Ты…
Кинн отстранился, в изумлении глядя на меня, и я слабо улыбнулась.
– Утешитель оказался слишком близко, и я схватилась за рукоять. Он и не подумал, что от дремеры следует держать камни подальше. Я увидела нити силы геллора и смогла его усыпить… Не знаю каким образом, но у меня проснулся дар.
В глазах Кинна отразилось восхищение, и он прошептал:
– Вира Линд, я ведь уже говорил, что ты умеешь удивлять?..
От его слов, а еще больше от взгляда я смутилась и спросила:
– А что стало с Утешителем?
Лицо Кинна тут же стало суровым.
– Бросили в тюрьму, где ему самое место. Изгнания отменили, иначе бы… Уже за одну попытку убийства… – Он стиснул зубы. – Но после твоего выступления они решили провести полномасштабное разбирательство, и многое вскрылось… Так что тюрьма теперь пустовать не будет.
Помолчав, он убедил меня выпить воды, и только тут я заметила, что татуировки отступника на его шее больше не было.
– Как?..
На его лицо вернулась улыбка.
– Это благодаря одной храброй девушке, не побоявшейся просить за меня зеннонский Совет.
Я прижала ладонь ко рту.
– Получилось?.. – Потом я будто очнулась. – Но… почему ты в Зенноне? Я думала, если всё удастся, ты останешься в Альвионе. Там у тебя родственники, а здесь… ты ведь считаешься преступником, – закончила я упавшим голосом.
Если меня, по всей видимости, пока что сберегала протекция Первой Советницы Кейлы, то у Кинна не было ничего.
Он взял мои руки в свои и, сжав их, серьезно заговорил:
– Когда меня привезли в Зеннон, состоялось повторное слушание, и с меня сняли все обвинения. Как и с тебя. Только с тебя – заочно.
Я распахнула глаза в изумлении, а Кинн продолжил:
– Они доказали, что на первоначальном суде был конфликт интересов. Утешитель Йенар, надеясь скомпрометировать твоего дядю, не только не исполнил своего прямого долга, не попытавшись смягчить для тебя наказание, но и незаконно поставил мне татуировку отступника – они таки нашли надзирателя, который подтвердил этот факт. Но решающим стало свидетельство Старших Служителей. Они оба выразили безусловное доверие твоим словам – они видели вспышку света, о которой ты говорила, и заявили, что мы с тобой уже понесли свое наказание… А твой подвиг и вовсе заслуживает того, чтобы тебе посвятили место в Зале славы, а никак не отправляли тебя в тюрьму.
К моим щекам прилила кровь, и я не нашлась, что сказать.
– А в завершение Отец-Служитель взял слово. Он так говорил… В общем, если Предкам было угодно… кхм… использовать нас с тобой для восстановления мира и справедливости, то остальным лишь остается склониться перед их благой волей. – Кинн тихо закончил: – Подобной речи я от него не ожидал.
На меня накатило такое облегчение, что голова закружилась и я была вынуждена лечь. Кинн встревоженно заметил:
– Не надо было тебя так волновать… Ты больше двух недель пролежала с лихорадкой. Целители сказали, нервное истощение. – Он заботливо поправил одеяло. – Если Рози увидит, до чего я тебя довел, больше к тебе не пустит, так что отдыхай.
Я безмолвно удержала его за руку, а он успокаивающе посмотрел на меня.
– Пока я тебе нужен, я буду рядом. Спи.
* * *
Я проспала до обеда следующего дня и встретилась с остальными лишь вечером.
Кинн сидел на кресле возле кровати и продолжал рассказывать, что с ним случилось после отплытия «Дартеллия»: как бушевала даэрра Немея, как Каратель Росс почти всё время дежурил у него в трюме, как был зол Имрок Дейн и без колебаний кинул его в Квартал Теней, как его встретили Глерр с ребятами и как через какое-то время их всех освободили…
