– Как ты, тебе лучше? – спросила она. – Ну и мощный же аромат ты состряпала!
– Что... что это было? – Я тупо смотрела на Элоди: она выглядела совершенно нормально, не то что я.
– Это были чувства Эдгара – они остались на кожаной обложке, – а твой «Пар оракула» сделал их ощутимыми для нашего сердца. Ты забыла? Мы сентифлёры! Мы иногда так сильно воспринимаем чувства других, словно они наши собственные.
Я без сил рухнула на стул.
– Такая ненависть... и одновременно такая... мания величия, – пробормотала я. – Неужели Эдгар испытывает это?
Элоди кивнула:
– Если твой аромат не обманывает, тогда так и есть. Впрочем... ничего подобного я никогда не испытывала.
Я жадно глотала свежий воздух, не зная, что и сказать. Ведь Элоди только что спасла меня. Но мне не хотелось даже думать об этом и уж тем более благодарить её. Хотя без её помощи я, возможно, и не смогла бы освободиться от этого аромата.
– Эдгар ищет что-то конкретное, да? – спросила я.
Элоди села напротив меня на край стола:
– Я тоже это почувствовала. Вот только вопрос – что он ищет. Ты могла бы это выяснить?
– Нет. – Я покачала головой.
«Бесполезный, идиотский флакон», – добавила я мысленно. Мой «Пар оракула» чуть не отправил меня на тот свет и ничем нам не помог.
Глава 5
На следующее утро я вылезла из-под одеяла ещё до рассвета. Я почти не спала, и от долгих размышлений у меня болела голова. Вчера в доме-лодке мы заглянули глубоко в душу Эдгару, но наши поиски от этого никак не продвинулись. Единственное, что мы узнали нового, – что Эдгар что-то искал. И что в его душе бушевало цунами, пенившееся на поверхности то ненавистью, то болью, то манией величия.
Вчера Даан отпустил нас с Элоди домой только после того, как об этом цунами эмоций мы рассказали всем. Старый ароматекарь выглядел ещё более озабоченным, и его опасения постепенно передавались и мне.
Я, словно лунатик, спустилась на кухню, а через некоторое время спохватилась, что давно уже сижу за столом и смотрю в пустоту. Вспомнив, что вообще-то собиралась поесть, я сунула в рот ложку мюсли: пока я так сидела, они давно уже размякли в миске и превратились в кашу.
Я всё ещё не могла поверить, что все эти задачи лежат на моих плечах. Не так давно наш переезд на Лавандовую улицу был моим величайшим огорчением. Я скучала по моей подруге Моне, считала виллу «Эви» нелепой и вообще не представляла, как мы будем тут жить. Переезд, словно по волшебству, изменил мою жизнь, и она становилась всё сложнее.
Ситуация с Эдгаром... она действительно пугала меня. Эдгар, наша разгромленная аптека ароматов, моё недоверие к Элоди, исчезновение Рафаэля и Эллы и... и...
Впрочем, несмотря на все эти ужасные вещи, я не хотела возвращаться к прежней жизни. Аптека ароматов так много значила для меня. Точно так же как Даан, Виллем, Ханна – и, разумеется, Матс!
Никого из них я не хотела потерять.
Мой взгляд упал на часы – уже почти шесть. Это можно считать утром? Не важно. Я выбросила кашу из мюсли и обулась. Сейчас разбужу Элоди, и мы продолжим работу в аптеке ароматов у Даана. Нам надо наконец найти Эллу и Рафаэля и вернуть их родителям. Поэтому некогда сидеть сложа руки или спать.
Ещё не рассвело. Когда я подбежала к боковому входу на виллу и нажала на кнопку звонка, сапоги у меня были мокрые от росы. Я позвонила всего один раз, но Элоди появилась в дверях уже одетая и причёсанная.
– Ну наконец-то! – рявкнула она вместо приветствия, и хотя для меня это не стало неожиданностью, но всё же я растерялась.
– Да, я пришла, – пожала плечами я. – Мы можем идти? – Я вообще-то настроилась, что мне придётся её будить, а потом слушать её нытьё. Но Элоди, казалось, серьёзно хотела нам помочь не только на словах, но и на деле.
А я не знала, как к этому отнестись.
Элоди молча схватила своё шикарное пальто и закрыла за собой дверь. Мы молча направились к каналу. Утренний воздух был ещё прохладным, и это заставляло нас ускорить шаг. Через десять минут мы уже стояли перед плавучим домом Даана и звонили в дверь.
Даан тоже давно уже не спал. Возможно, вообще не ложился. Во всяком случае, на это намекали круги у него под глазами. Но, несмотря на усталость, он обрадовался нашему появлению и проводил нас в трюм.
Там нас даже ждал чай. Даан разлил его по фарфоровым чашкам с золотой каёмкой, которые мне так нравились, и поставил перед нами.
Горячий сладкий чай был весьма кстати; он притормозил мечущиеся в моей голове мысли. Элоди тоже пила маленькими глоточками и разглядывала этикетки на флаконах.
Даан, прислонившись к дверному косяку, наблюдал за ней.
– Может, тебе вспомнилась за ночь ещё какая-нибудь информация об Эдгаре, которой ты могла бы поделиться? – спросил он, ни на секунду не спуская с неё глаз.
– Ну... да... – кивнула она. – Во всяком случае, теперь я знаю, что ничего о нём не знаю. Ну, то есть что верно, а что нет. Поэтому мне действительно трудно предсказать его действия. Впрочем, мы хотя бы можем не сомневаться, что у него огромный комплекс неполноценности. Но ведь это и неудивительно – после всего, что ему пришлось пережить.
Даан фыркнул:
– Это не оправдание. Нельзя мучить других только потому, что когда-то пережил это сам.
Я кивнула. Эдгар и его мать много лет были пленниками на вилле баронессы фон Шёнблом, и для них это было ужасное время. И я по-прежнему сочувствовала Эдгару. Но теперь по его вине Элла и Рафаэль оказались в опасности, и этому нет никаких оправданий.
Даже Элоди молча кивнула и снова повернулась к флаконам.
– Думаю, вам придётся заглянуть в чувства Эдгара ещё глубже, – сказал Даан. – При всей его ненависти там должно найтись что-то, что нам поможет. Что подскажет, где он сейчас. Вы должны подобраться к нему ещё ближе.
При одной мысли об этом у меня перехватило горло. Но я согласилась – ведь ничего другого я предложить не могла.
В дверь снова позвонили, и Даан ушёл открывать, а через пару минут следом по винтовой лестнице сбежал Леон.
– Привет, принцесса! – крикнул он мне и хлопнул в ладоши. – Ну, за что мне браться? Где проблема, которую надо решить?
Я засмеялась, и даже Элоди шевельнула уголком губ. Зато у Леона при виде неё усмешка мгновенно застыла:
– A-а, с роскошным утром, ваше высокородие.
Элоди вскинула голову, но ничего не ответила. Тоже хорошо.
– Матс не пошёл с тобой? – спросила я.
– Э-э... – Кажется, Леон удивился. – Он придёт позже. У него дела.
Почему Леон ответил уклончиво? И что сейчас может быть важнее того, что мы делаем? Ведь сам Леон всё же выбрался из постели рано. Неужели Матс снова будет держаться на расстоянии? Наверное, он до сих пор сердится на меня из-за того, что произошло в Англии.
Мои размышления прервала Элоди.
– Давай начнём, как и вчера, с твоего «Пара оракула», – предложила она, кладя на стол записную книжку Эдгара. – Может, сегодня мы быстрее пройдём через неприятную часть и сумеем продвинуться дальше.
Я смотрела на кожаный переплёт и чувствовала, как у меня по спине поползли мурашки. Неужели снова придётся пройти через то же самое, что вчера?! Я взглянула на Элоди, которая тоже сосредоточилась на лежащей между нами записной книжке:
– Тебе тоже было плохо вчера?
Элоди подняла голову:
– Мне? Конечно, это ужасно. – Она секунду смотрела мне в глаза и отвела взгляд. – Я... ну да, я всё-таки тренируюсь дольше, чем ты... я имею в виду – учусь, как обращаться с талантом сентифлёра. С нашим талантом мы можем сделать очень много. И постепенно не подпускать к себе близко чувства других людей становится всё легче.
Я удивилась, и мне вдруг пришло в голову, что я почти ничего не знаю о том, что значит быть сентифлёром.
Но Элоди, кажется, не собиралась надо мной подшучивать. Наоборот, на краткий миг я действительно почувствовала связь между нами. Нечто похожее на взаимопонимание.
