– Если даже мы не сможем заставить вас спрятаться, то мы сможем назначить наместника до вашего совершеннолетия, когда вы снова станете королем. Не надо сопротивляться, Джерон. В этом вопросе вы здесь одиноки.
Точно как сказал Коннер.
– А наместником будете вы? – спросил я.
Грегор снова прочистил горло.
– В военное время моя кандидатура, конечно, была бы наиболее приемлемой. Кроме того, Амаринда однажды станет королевой этой страны. Она полностью поддерживает меня и, я уверен, выскажется в мою пользу перед регентами.
– Но она еще не королева, – сказал я.
Кервин встал между нами и обратился к Грегору:
– Среди нас сейчас нет двоих регентов. Один из них готов был убить Джерона, если бы нашел его в Фартенвуде. Другой убил родителей Джерона. Король молод. Но все же я верю ему больше, чем кому-либо другому в этой комнате.
– Надеюсь, мы тоже научимся верить ему. – Грегор снова повернулся ко мне. – Вариант с наместником будет существовать всего лишь до тех пор, пока вы не станете совершеннолетним, Джерон. И это делается ради вашего же блага.
Я хотел возразить, но Кервин положил руку мне на плечо, призывая прекратить спор. Он был прав. Я не смог бы выиграть эту битву.
Остался лишь один выход. При мысли о нем у меня вспотели ладони. Казалось, я нахожусь в могиле, и выбраться из нее выше моих сил. И все же я должен это сделать. Хоть ползком. И свой самый первый шаг я должен сделать здесь и сейчас.
Уже зная ответ, я спросил, глядя на Грегора:
– Так когда я должен уехать?
– Вечером. Мы завершим расследование того, что случилось сегодня, и затем выступим с дипломатическими предложениями по разрешению этой проблемы.
Я покачал головой.
– Вы должны отсрочить выборы наместника до завершения расследования. Пираты дали мне десять дней. Я прошу у вас девять.
Грегор задумался, а Кервин сказал:
– Это справедливо. Расследование в любом случае раньше не завершится.
– А что насчет принцессы? – спросил я. – За нее вы не опасаетесь?
– Сегодня напали на вас, а не на нее. Я убежден, что здесь она находится в безопасности, – ответил Грегор. – Вы не пожалеете, что поддержали наш план, ваше величество.
Я склонил голову.
– Вы думаете, я хочу бежать?
Он сказал лишь:
– Вы скоро вернетесь. И, в конце концов, поймете, что все к лучшему.
Из тронного зала я вышел в гордом одиночестве. Я был слишком взвинчен, чтобы уснуть, и слишком утомлен, чтобы что-то делать.
Последнее, чего мне хотелось, так это встретиться лицом к лицу с Амариндой, которая, очевидно, ждала в коридоре, когда закончится собрание. Я слегка кивнул ей в знак приветствия и сказал:
– Кого из регентов вы ждете? Или вам нужен Грегор?
Глаза Амаринды – удивительные глаза цвета миндаля – сузились. Она была невероятно хороша, и я всегда начинал волноваться, когда смотрел на нее. Поэтому редко это делал.
– Я пришла поговорить с вами. – В ее голосе звучала досада. – Я слышала о том, что вы сделали с Имоджен. Как вы смели? Она ни в чем не провинилась перед вами!
Я был не менее раздражен.
– А вы скажите мне, что сделал Коннер, чтобы заслужить роскошный обед, доставленный лично вами?
– Это вы должны были съесть его сегодня. Вместе со мной! – С этим я поспорить не мог. Всю последнюю неделю в обеденное время я был занят совсем другим делом. Уже куда более спокойным тоном она добавила: – Я надеялась, что вы придете на обед и мы сможем поговорить.
Что-то в ее голосе заставило меня пожалеть, что я регулярно пренебрегал ее обществом.
– Хорошо. Может быть, мы сможем поговорить сейчас?
Я предложил ей руку, и мы пошли по коридору. Прошло несколько секунд, прежде чем я собрался с мыслями, чтобы продолжить беседу. И она, казалось, чувствовала ту же неловкость. Наконец принцесса сказала:
– Вы желаете Картии добра, и я тоже. Почему же мы так далеки друг от друга?
Потому что она носит еду человеку, который пытался меня убить. И доверяется человеку, который именно сейчас пытается занять мой трон.
Я ответил ей вопросом на вопрос.
– Как прошло отпевание? Я слышал лишь небольшую часть.
Она сжала губы, потом сказала:
– Прекрасно. Хотя я должна сказать, что, даже если вы не можете простить того, что с вами сделали ваши родители, было в высшей степени неуважительно не прийти туда.
– Я не держу на них зла, и я не собирался пропускать службу.
– Тогда что же вам помешало? Если вы не лежали со смертельной раной, то должны были прийти!
Я остановился и посмотрел на нее. Она наклонила голову, будто поняв смысл моего взгляда.
– О, нет. Простите, я не знала. Что же нам теперь делать?
Она сказала «нам», и это заставило меня остановиться. Неужели она, несмотря на ее преданность Грегору, хотела наладить отношения со мной?
– Прежде всего, не могли бы вы помочь Имоджен? – спросил я. – Проследите, чтобы у нее было все, что нужно, чтобы жить в комфорте… где-нибудь подальше отсюда.
– Пожалуйста, разрешите ей остаться. Что бы она ни сделала, она все же мой друг, и ей некуда идти.
– Она не может оставаться здесь, – пробормотал я. – Это окончательное решение.
– Но почему… – Тут она осеклась, будто вдруг поняла всё то, что я не мог ей сказать. – Хорошо. Я помогу ей.
– Скажите, когда все будет готово, тогда мы и закончим наш разговор, – по крайней мере, я был с ней совершенно честен.
Это было невежливо – не проводить ее до комнаты Имоджен, но этой ночью мне меньше всего хотелось идти в ту часть замка. Мы раскланялись. Она пошла в одну сторону, я в другую. Только через несколько секунд я услышал за спиной голос Грегора.
– Миледи, могу я проводить вас туда, куда вы направляетесь?
Амаринда проворковала что-то с восторгом и приняла предложение. И тотчас вся моя доброжелательность исчезла. Если она сама не станет меня сегодня искать, по собственной воле я к ней не пойду.
Прежде чем вернуться в свою комнату, я зашел в библиотеку, чтоб найти пару книг, которые я намеревался взять с собой в поездку. Замковая библиотека никогда не была моим любимым местом. Наверное, потому, что в самом ее центре, на главной стене висел большой портрет моей семьи, написанный год назад. На нем рядом друг с другом сидели мои родители, а сзади них стоял мой брат. Я нашел нужные книги и посмотрел на портрет, думая о том, вспоминал ли кто-нибудь из них обо мне, пока они позировали. Как я ни пытался, но так и не смог определить, что чувствую по отношению к поступку отца. Отнял ли он у меня ту жизнь, которая была предназначена мне от рождения, или спас меня.
Так и не найдя ответа, я ушел из библиотеки. Ушел, не обернувшись.
Я вернулся в спальню. У дверей меня с нетерпением ждал Мотт. Он внимательно посмотрел на книги, что были у меня в руках. Я попытался закрыть рукой заглавие верхней, но было поздно.
– Пиратские книги? – сказал он. – Зачем это?
– Нет, Мотт.
– Вы как-то сказали, что не любите читать, разве что если тема вас очень интересует.
Я не ответил.
– Мы уезжаем на рассвете. Тобиас тоже. Скажи ему.
– Куда? – Мотт замолчал, а потом добавил: – Джерон, ты здоров? Что-то выглядишь неважно.
Я медленно покачал головой и пошел в комнату.
– Никаких вопросов. Будьте готовы к утру.
Утром моросил дождь, все выглядело серым и унылым, будто солнце спряталось, устыдившись моего плана. Грегор собрал свиту из множества стражников и нескольких слуг. На их лицах читалось сожаление о моем трусливом бегстве и плохо скрываемое презрение к моей слабости. Однако я не собирался брать с собой никого, за исключением двух стражников, которые должны были везти меня.
Грегор попытался возразить, но я сказал:
– Как я смогу спрятаться, если повезу с собой полкоролевства? Мне нужен только Мотт, а Тобиас поможет мне с вещами. Пока ему это не надоест.
Я огляделся кругом.
– Амаринды нет?
– Принцесса долго не ложилась, она помогала Имоджен подготовиться к отъезду.
Интересно, откуда Грегор знал то, чего не знал я. Несомненно, он добивался, чтобы она одобрила его кандидатуру. Или, может быть, добивался ее одобрения по другому поводу. Я не знал.
Пока вещи загружали в карету, Кервин отвел меня в сторону.
– Джерон, пожалуйста, не уезжайте.
В ответ я мог лишь покачать головой.
– У меня нет другого выхода.
– Я думал, вы поспите и передумаете.
Я положил руку Кервину на плечо и сказал:
– Я тоже так подумал, поэтому не ложился спать.
Глаза Кервина увлажнились.
– Я всегда любил вас, Джерон, вы это знаете. Когда вы пропали на четыре года, у меня душа была не на месте. А теперь вы пробыли здесь всего несколько недель. Вы должны обещать, что вернетесь.
