— Так-так-так, — сказала себе Огонёк, трогая дальше. — Ничего не понимаю.
Она поехала дальше и по ходу рассмотрела ещё несколько щитов, на которых изобретатели велосипеда красовались в разных позах, но с неизменной белозубой улыбкой.
— А ну-ка, «Дружок», — приказала она роботу, — настройся на местное радио.
«Дружок» поймал местную радиостанцию, и Огонёк услышала голос диктора:
«…Но тернистый путь Карлуши и Пухляка был усеян колючками и шипами. Не сразу приняло общество поделки талантливых изобретателей, не сразу оценило их мудрость и дальновидный конструкторский талант…»
Огонёк слушала диктора, разглядывала щиты, которые рабочие крепили на дороге, и постепенно до нее начал доходить смысл происходящего. Одновременно её начал разбирать смех. Сначала она недоверчиво улыбалась, потом начала время от времени фыркать, но вскоре её окончательно прорвало, и она начала смеяться так, что «Дружок» несколько раз останавливался и спрашивал, не может ли он чем-нибудь помочь.
Добравшись до города и утерев слёзы, Огонёк решила немедленно встретиться с Карлушей и Пухляком.
Через справочную службу гостиниц она узнала место проживания изобретателей. Прибыв на улицу Лоботрясов и поднявшись на двадцать девятый этаж гостиницы «Изумруд», перед самым номером она поосторожничала и пустила вперёд «Дружка», который докладывал ей об увиденном внутри по рации.
Вскоре она была в курсе всех дел и заторопилась обратно в за'мок.
— Меня там ждут, — сказала она. — А пока вы будете ловить свою банду, я потихоньку сама разгипнотизирую всех наших. А то противно на них смотреть, уж лучше бы велосипеды изобретали. Вот эти грибы, — она вытащила из рюкзака несколько сорванных в лесу козленков, — эти грибы содержат в себе нейтрализующее вещество. Достаточно съесть хотя бы штучку, чтобы в течение суток не испытывать на себе действия гипнотического…
Огонёк внезапно замолчала, глядя на Пухляка, который, внимательно слушая, жевал наваленные в вазу сушёные козленки. Они с Карлушей прикладывались к грибам уже по привычке, будто в вазу был насыпан изюм или хрустящий картофель. Услышав слова Клюковки, но не поняв их смысла, Пухляк перестал жевать, а лицо у него сделалось испуганное.
— Что… — сказал он, — в течение суток? Грибы ядовиты?
Клюковке очень хотелось сказать, что да, ядовиты, а затем полюбоваться им ещё минутку, но она пожалела Карлушу и успокоила обоих:
— Грибы не ядовиты. Но достаточно съесть хотя бы один, чтобы в течение последующих суток не испытывать на себе действия гипнотического порошка. А зачем же вы их ели?
— Мы их ели просто потому, что они вкусные, — сказал Карлуша. — Только лучше подсушить немножко…
— Некоторым удивительно везёт, — вздохнула Огонёк. — Даже непонятно, как это у них получается.
Тут послышался шум, и в номер без стука ввалились Мига и Кролл.
Самый последний визит, после которого мы уже едва успеваем следить за событиями
В номер без стука ввалились Мига и Кролл. На них было жалко смотреть: грязные, худые, в изорванной одежде, с красными, обезумевшими глазами.
— Где господин министр? — просипел Кролл, тяжело дыша. — Нам сказали, что он здесь…
— А который вам нужен? — поинтересовался Фокс. Вместе с Буравчиком они сидели на диване и прикрывались развернутыми газетами.
— Господин Тайный министр, это вы!
— Допустим, это я. А вы кто такие?
— Господин министр! В полиции нас даже не стали слушать, но, по счастью, кто-то из ваших личных сотрудников оказался рядом и посоветовал, где вас можно найти…
— Так в чем же дело?
— Господин министр…
— Послушайте, Кролл, на кого вы похожи! — шагнул к нему Фокс. — Я вас едва признал!
— Ах, господин министр, вы даже не представляете себе, чего мы натерпелись с того самого дня, когда вы посоветовали нам обратиться к этим…
— Ни слова больше! — Фокс предостерегающе поднял руку. — То, что вы намерены сейчас сказать, является государственной тайной!
— Хорошо, хорошо, господин министр, ни слова больше, как прикажете.
— Так что же, вам удалось сбежать из банды?
— Мы с самого начала хотели сдаться, но Ханаконда удерживал нас насильно, он бил нас!..
У Кролла из глаз брызнули слезы, он разрыдался, не в силах больше говорить.
— Может быть, вы, господин Мигель, объясните нам, в чем дело? обратился Фокс ко второму чумазому субъекту.
— Они собираются захватить телебашню, — угрюмо доложил Мига.
— Когда?! — вскричал Фокс.
— Да может статься, что они уже там…
— Что?! — Фокс бросился к телефону, а Кролл поднял заплаканную физиономию на второго министра.
— Им нужен был ветр-аха-лет, — выговорил он, всхлипывая и размазывая слезы по грязным щекам. — Они хотели угнать верт-аха-алет и лететь к ба-ашне. Мы спрята-ались в лесу, а потом за нами гнался Рос-амаха…
— Это какой Росомаха? — поинтересовался Буравчик. — Тот, который пропал без вести?
— Да, дикий г-гном.
— Чего-чего?..
— Росомаха стал ди-иким гномом…
А Фокс в это время уже отдавал по телефону судьбоносные для всего подлунного мира распоряжения:
— Внимание, внимание! Передать информацию по цепочке: СИРОП В ТРУБЫ! СИРОП В ТРУБЫ! Срочно!
Фокс отстучал на трубке ещё один номер:
— Ригль, вы готовы? (Лейтенант Ригль руководил обороной телецентра.) Что? Уже?!. Почему!!!
Фокс уронил трубку. Он был бледен, по его лицу катились капли пота.
— Они уже там, — произнес он еле слышно. — Никто не ожидал… всё произошло слишком быстро.
Как Жмурик и Тефтель выполнили работу, которую согласно плану должны были выполнять Мига и Кролл
Часом раньше в пустынном переулке остановился тёмно-зелёный «Циклоп» повышенной проходимости и из него вышли двое гномов. Они молча осмотрелись по сторонам, достали из багажника четыре канистры с бензином и, сгибаясь под их тяжестью, засеменили к автостоянке, занимавшей всю площадь перед телевизионной башней. Остановившись в проходе между тесными рядами автомобилей, первый начал отворачивать крышки. Но второй, одноглазый, сказал ему:
— Погоди, Тефтель, осталось ещё четыре минуты. Шеф любит, чтобы всё было точно.
Оба присели на канистры, и Тефтель проворчал:
— Что толку с этих минут, если полыхать будет всю ночь? Этих минут хватит, чтобы нас здесь арестовали: полицию наверняка уже подняли на ноги. Надо было пристукнуть Мигу и Кролла ещё тогда, когда они в первый раз к нам заявились.
— Пора, — сказал Жмурик, поднялся и начал откручивать крышки.
Опрокинув канистры, они начали щедро поливать асфальт. Бензин глухо булькал и струился под машины, готовый вспыхнуть от малейшей искры.
— Эй, что вы делаете! — крикнул сторож, высунувшись из своей кабинки и принюхиваясь.
— Беги отсюда, студент, — посоветовал Тефтель, едва на него взглянув. Сейчас здесь будет жарко.
Несколько секунд сторож ещё стоял, силясь что-то сказать, но потом повернулся и молча припустил прочь во все лопатки.
Когда весь бензин оказался на асфальте, Жмурик достал спички и поджег закатившийся на край стоянки ручеек. Синее пламя скользнуло под брюхами автомобилей и внезапно ахнуло ярким заревом.
Поджигатели спокойно вернулись в переулок и залезли в машину. Свое дело они сделали, оставалось только ждать от шефа новых распоряжений.
Вот взорвался первый бензобак, второй, третий… «Циклоп» содрогнулся, в окрасившемся заревом пожара вечернем небе замелькали обломки — колёса и куски искорёженного металла. Беспорядочный грохот нарастал с каждой минутой, небо заволокли чёрные клубы дыма.
— Ну где же они? — забеспокоился Тефтель. — Тебе что-нибудь слышно?
Жмурик опустил стекло и с улыбкой закивал: за канонадой, криками и сиренами слабо, но прослушивался рокот скрытого за дымовой завесой вертолёта.
Как Ханаконда перехитрил всех и осуществил свой план. Почти осуществил. Не наверняка
— Прыгай, — приказал Ханаконда.
— Ничего… — гортанно прорычал Росомаха, — не видно…
— Прыгай!
— Дым… темно… я не вижу…
Ханаконда взвел затвор и приставил дуло автомата к виску заросшего шерстью полугнома.
— Хорошо, — прохрипел тот, — я прыгну. Опуститесь ниже. Ещё ниже.
В клубах дыма совсем рядом показалась мачта антенны, Росомаха сжался пружиной и прыгнул. Вертолёт пошёл вверх, но Ханаконда успел заметить, что Росомаха всеми четырьмя конечностями ухватился за металлическую арматуру.
Этим утром, когда Росомаха приплёлся в лесную хижину с поджатым хвостом и новой двойной порцией соли в мягкой части, Ханаконда в ярости едва не зашиб его кочергой. Казалось, все планы рухнули и придется ещё неделю вымачивать проклятую соль из ягодиц этого бестолкового звереныша. Но прошёл час, другой, и всем стало ясно, что новый заряд соли не причинил Росомахе никакого вреда, за исключением душевных и физических мучений.
