— Вот что, молодые люди, пойдемте-ка, вы мне все это покажете. Чувствую, пока не увижу собственными глазами — все равно не поверю. — И с этими словами мужчина решительно шагнул на «зебру» перехода.
Олег Иванович был потрясен. Нет, не так — он был ПОТРЯСЕН. Все, что рассказали мальчики, оказалось правдой, причем — до последнего слова. С ума сойти — в стене обычного дома по улице Казакова и правда появилась загадочная подворотня, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении порталом, переносящим вошедшего на 128 лет назад.
Поверить в это было немыслимо, а отрицать очевидное — глупо. Можно сколько вздумается, строить из себя скептика, но факт есть факт — они, все трое, стояли посреди вымощенного булыжником двора, который не мог иметь никакого отношения к благообразному офисному особнячку в самом центре Москвы 21 века. И вон тем молодым людям в форменных то ли тужурках, то ли сюртуках, что курят посреди двора, в 2014-м тоже не место — особенно, если учесть, что на фуражках у них кокарды с вензелем Императорского Московского Университета. Да что тужурки, вензеля… воздух! Вдохнув, Олег Иванович поверил — сразу и безоговорочно. Многое можно подделать — и булыжник, и рассохшуюся кадку в углу двора, и дореволюционные платья студентов. Но как, скажите на милость, заменить воздух, пропахший бензиновой гарью и прочими ароматами современного мегаполиса на смесь запахов дровяной печки, да городской пыли, не знавшей ни запахов асфальта, ни вони горелой резины? Как подменить аромат свежих булочек и кислых позавчерашних щей — на запах бургеров из Макдональдса, да кур гриль из таджикской палатки? А где вы возьмете отчётливое амбре свежего навоза, так знакомое любому посетителю конюшни? А еще небо — небо над головой, не пересеченное паутинками проводов, не распаханное белым, кучерявым следом далекого реактивного лайнера?
Олег Иванович вышел вслед за ребятами со двора на улицу. Иллюзия никуда не делась — да и какая там иллюзия? Все было реальным — реальнее некуда. Они были ТАМ. Фантастика стала явью — Олег Иванович с сыном оказались на страницах одного из тех попаданческих романов, которые он сам охотно высмеивал, — но, тем не менее, регулярно скачивал из Интернета. Вот, бежит рядом один из персонажей таких романов. На ходу он взахлеб рассказывает о том, как они с Ваней обрадовались, увидав утром вожделенную подворотню на своем месте — и поняли, что страхи позади, и приключение лишь начинается.
Вокруг было тихо — ни души. Только в паре кварталов от нашей троицы неторопливо ковылял извозчик, да маячили рядом с ним пара верховых в белой форме. А на углу переулка торчал разносчик в смешной четырехугольной шапке и с огромным, неудобным лотком на животе. На лотке, судя по запаху, пробивавшемуся через прикрывавшую ношу тряпицу, были пироги. Вот к разносчику подошла парочка — моложавая дама в веселом голубеньком платье с турнюром, и девочка лет семи. Девочка тянула маму за руку, а та неслышно выговаривала ей что-то.
Разносчик ловким движением, рисуясь перед покупательницами — вот я какой! — сдернул тряпицу. На лотке, и правда, были пироги — тремя аккуратными пирамидками. Олегу Ивановича показалось, что даже на таком расстоянии его накрыла волна одуряющего запаха свежей выпечки.
Мужчина невольно сглотнул слюну — так захотелось прямо сейчас подойти, выбрать на лотке лакомство и расплатиться за него мелкой медной монеткой. Сразу вспомнились пирожки давно умершей бабушки, Таисии Алексеевны. Еще в далеких 70-х, родня из Астрахани привозила бабуле особую мелкую копченую рыбешку. Из нее, смешанной с яйцом и зеленым луком, получалась бесподобная начинка для домашних пирогов.
Ну да ладно, придется потерпеть — те монетки, что можно найти в кармане его пиджака, вряд ли имеют хождение в Российской Империи. Ничего, еще успеется. А сейчас были проблемы поважнее, чем утоление чувства голода.
— Так-с, молодые люди. И что же нам с вами делать дальше?
Ну как же? — немедленно отозвался Ваня. Энергия в нем так и бурлила. Похоже, мальчик напрочь забыл о своих недавних страхах и был готов к решительным действиям. — Сейчас быстренько сбегаем на нашу сторону, возьмем там…
— Что возьмем? — насмешливо спросил Олег Иванович. — Ноутбук с подробной энциклопедией всего 20-го века? Чертеж атомной бомбы? Снайперскую винтовку? Историю будем переигрывать? Бог с вами, молодые люди, глупостей мы еще успеем наделать. Дело серьезное, тут с бухты-барахты нельзя, подумать надо, прикинуть, что к чему. Не каждый день в прошлое попадаешь, верно?
Ваня немедленно кинулся объяснять, что ничего такого в виду не имел; и вообще, тоже считает, что действовать надо осторожно, а то нечаянно раздавишь жука какого-нибудь, а потом… а Олег Иванович мучительно пытался понять — что же в рассказе мальчиков его зацепило? Что-то очень простое, заметное с первого взгляда, и ОЧЕНЬ важное — но совершенно растворившееся на фоне невероятности самого путешествия во времени. Точно! И как же он мог упустить такой очевидный факт?
— Вот что… вы сказали, что обнаружили подворотню только утром? А до этого, с момента возвращения в 19 век прошло… дайте сообразить… примерно 16 часов? — Так?
— Ну да. — ответил Ваня, огорошенный резкой переменой темы. — А что? Ну вот, я говорю, надо…
— Постой-постой, — пресек Олег Иванович словоизлияния сына, — То есть, вы попали сюда вчера, примерно в три часа дня, и не смогли вернуться, потому что не нашли прохода назад — ну, эту самую подворотню. Потом, спустя несколько часов, уже вечером, поискали ее снова — и опять не нашли. А утром, когда вышли из дома, она была на месте. Вы прошли через нее, и сразу встретили меня? Верно?
— Нет, не сразу, — влез в разговор Николенька. — Мы вас только потом увидели, а сначала ходили туда-сюда, чтобы проверить — а вдруг проход снова пропадет? А потом еще пытались понять, почему он исчезает и появляется, когда на него не сморишь — или наоборот, смотришь, а все равно не заметно…
— То есть, — перебил мальчика отец Вани, — вы провели здесь, в 19 веке, почти 17 часов?
— Ну да, а что тут такого? Ты что, не знаешь, сколько времени меня не было?
— То-то и оно, что знаю, — озадаченно потер лоб Олег Иванович. — Дело в том, что там, в 21 веке, я успел только уладить свои дела в журнале — после чего дошел до улицы Казакова и стал звонить тебе. На все это ушло часа полтора, не больше. А у вас, в 19 веке, прошло 16 с лишком часов. Улавливаешь?
Ясно. — кивнул Ваня, — Получается, что время здесь идет в 10 раз быстрее, чем у нас? И один час там, равен 10-ти здесь?
— Выходит, так, — ответил Олег Иванович. — Впрочем, это можно проверить. Когда мы вошли в портал с той стороны, было… — он посмотрел на часы, — 9 часов 21 минута — я специально засек. Мы здесь уже минут пятнадцать. Давайте подождем еще четверть часа и вернемся в 21-й век. Если все обстоит так, как я думаю — на часах будет 9 часов 24 минуты.
— Нет, не будет, — возразил Ваня. — Часы-то здесь, с нами, верно? Значит, для них тоже пройдет почти полчаса, как и для нас. Или они что, цифирки назад отмотают?
— Верно. — Олег Иванович явно смутился, что сам не додумался до столь очевидной вещи. — Впрочем, ничего страшного. На углу Казакова, на фасаде МИИГАиКа[32] — не помню, как он сейчас называется? — есть часы. По ним и узнаем время.
— Ну вот, снова я в гимназию опоздал! — сокрушенно вздохнул Николка. А вчера вообще прогулял. Теперь точно дядю вызовут.
Мальчик был прав. Увлекшись экспериментами с межвременным порталом, путешественники выяснили, что гипотеза Олега Ивановича оказалась совершенно справедливой. Время на стороне 21-го века, и правда, текло в 10 раз медленнее чем здесь, неторопливом 19 веке. Заодно подтвердилось и давешнее предположение Вани: портал пропускал в первую очередь Николку, а с ним и тех, кто находился не дале нескольких шагов от гимназиста. Если расстояние было больше — спутник мальчика не видел ни загадочной подворотни, ни момента исчезновения своего спутника в портале. Причем, сосредоточить внимание, пытаясь ухватить момент меж-временного перехода никак не удавалось.
И вот, за этими экспериментами, Николка совершенно забыл, что собирался, вообще-то в гимназию. Вот теперь и вспомнил — но, увы, немного поздно. Уроки, вне всяких сомнений уже начались, и теперь мальчика ждало неотвратимое, но вполне заслуженное возмездие.
— Да ладно, не бери в голову, — попытался приободрить товарища Ваня. — Тут, понимаешь, такое дело — а он в школу торопится!
— Да, тебе-то хорошо, а у нас знаешь, Пруссак какой вредный? — «Пруссаком» гимназисты прозвали надзирателя — за бисмарковского вида усы и, совершенно тараканью привычку выскакивать в неподходящий момент из любой щели. — И дяде объяснять придется — где вчера был, почему сегодня опоздал… что я ему скажу?
