– Сектум…
Злей махнул палочкой и отразил проклятье, но Гарри был теперь близко и ясно видел его лицо. С него исчезла ухмылка; пламя пожарища освещало черты, полностью искаженные бешенством. Собрав всю волю, Гарри подумал: «Леви…»
– Нет, Поттер! – вскричал Злей. Раздался грохот, Гарри отлетел назад и опять сильно ударился спиной о землю; палочка выпала из его руки. Гарри лежал совершенно беззащитный, как недавно Думбльдор; в его ушах звенели вопли Огрида и вой Клыка. Внезапно над ним нависло бледное лицо Злея. В жарком отсвете пожара оно полыхало ненавистью – совсем как тогда, когда он убивал Думбльдора.
– И ты, Поттер, осмеливаешься обращать против меня мои собственные заклятия? Это я их придумал… я, Принц-полукровка! Хочешь взять меня моим же изобретением, как твой мерзкий папаша? Нет уж… не выйдет!
Гарри метнулся за своей палочкой; Злей выпустил в нее заклятие, она отлетела далеко в сторону и потерялась из виду.
– Ну, так убей меня, – прохрипел Гарри. Он не чувствовал страха, только гнев и презрение. – Убей меня, как убил его, трус пога…
– НЕ СМЕТЬ, – завизжал Злей, неожиданно обезумев, и его лицо исказилось нечеловеческой мукой, точно он страдал не меньше, чем скулящий, завывающий пес в охваченной пожаром хижине, – НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТРУСОМ!
Он хлестнул палочкой по воздуху. Словно раскаленный кнут ударил Гарри по лицу и швырнул его спиной о землю; из глаз посыпались искры, из легких вышел весь воздух. Вдруг наверху зашуршали крылья, и что-то огромное закрыло собой звезды: на Злея летел Конькур. Злей отшатнулся, спасаясь от острых как бритва когтей. Гарри с трудом сел – в глазах все плыло – и увидел, что Злей удирает со всех ног, а громадное животное, хлопая крыльями, несется за ним с пронзительным, жутким криком, какого Гарри еще никогда не слышал…
Гарри насилу поднялся и мутным взором огляделся по сторонам, надеясь разыскать палочку и возобновить преследование. Его пальцы шарили по траве, отбрасывая какие-то веточки, но он уже знал, что прошло слишком много времени. Действительно, когда он нашел палочку и повернулся к воротам, то увидел только кружащего над ними гиппогрифа: Злей успел дезаппарировать.
– Огрид, – позвал Гарри, все еще оглушенный, и завертел головой. – ОГРИД!
Он, шатаясь, побрел к горящему домику. Оттуда выскочила огромная фигура с Клыком на спине. Гарри с благодарным криком опустился на колени; его трясло с головы до ног, все тело страшно болело, прерывистое дыхание с болью вырывалось из груди.
– Ты как, Гарри? В порядке? Гарри? Скажи что-нибудь…
Гигантская волосатая физиономия плавала над Гарри, заслоняя небо. Кругом витал запах горелого дерева и паленой шерсти; Гарри протянул руку и почувствовал рядом обнадеживающе теплого, живого Клыка.
– Я нормально, – выдохнул Гарри. – Ты тоже?
– Яс’дело… чтоб меня прикончить, такой ерунды маловато.
Огрид сунул ладони подмышки Гарри и дернул вверх с такой силой, что его ступни на миг оторвались от земли. Когда его поставили на ноги, он заметил на щеке Огрида кровь, текущую из глубокой раны под стремительно опухающим глазом.
– Надо потушить твой дом, – сказал Гарри, – заклинание «Агуаменти»…
– Я помнил, что чего-то в этом роде, – пробормотал Огрид, поднял розовый в цветочек зонтик, от которого шел дым, и выкрикнул: – Агуаменти!
Из зонтика забила вода. Гарри поднял палочку – она показалась свинцовой – и чуть слышно пролепетал:
– Агуаменти!
Они с Огридом вместе заливали дом водой, пока не потухли последние угольки.
– Все не так страшно, – радостно произнес Огрид через несколько минут, обводя взором дымящиеся развалины. – Пустяки, Думбльдор в два счета поправит…
Услышав это, Гарри содрогнулся от мучительной боли в животе. Сейчас, когда кругом воцарилась тишина, он вдруг особенно остро почувствовал обрушившееся на него горе.
– Огрид…
– Представляешь, сижу, бинтую ножки лечуркам и вдруг слышу: идут, – Огрид грустно покачал головой, глядя на свое изуродованное жилище. – Небось обгорели до головешек, бедняжечки…
– Огрид…
– Но чего там случилось, Гарри? Я только видел, как они улепетывали из замка, но на кой черт Злей пошел с ними? Куда он…? Ловить, что ли?
– Он… – Гарри откашлялся; горло пересохло от дыма и страха. – Огрид, он убил…
– Убил? – громко переспросил Огрид, глядя вниз, на Гарри. – Злей? Кого? Про что это ты?
– Думбльдора, – договорил Гарри. – Злей убил… Думбльдора.
Огрид хлопал глазами. Та небольшая часть его лица, что не была закрыта волосами, выражала полнейшее непонимание.
– Чего Думбльдора? А, Гарри?
– Думбльдор умер. Злей его убил …
– Не говори так, – грубо перебил Огрид. – Злей убил Думбльдора!... Не глупи, Гарри. Зачем ты так говоришь?
– Я сам видел.
Огрид помотал головой, неверяще, но сочувственно, очевидно считая, что Гарри не в себе из-за проклятия или после удара по голове…
– Там, видать, вот чего получилось: Думбльдор велел Злею идти с ними, с Упивающимися Смертью, – уверенно сказал Огрид. – Для виду, Гарри. Я так думаю. Слушай, давай-ка отведем тебя в школу. Пошли-ка, пошли…
Гарри даже не пытался спорить. Его все еще колотила дрожь. Огрид сам все узнает, и очень скоро… Они направились к замку. Во многих окнах горел свет. Гарри отчетливо представлял, как внутри все бегают из комнаты в комнату, рассказывая друг другу об Упивающихся Смертью, о Смертном знаке, о том, что кого-то, наверное, убили…
Распахнутые дубовые двери проливали свет на подъездную дорогу и газон. Медленно, неуверенно на крыльцо выходили люди в пижамах и халатах. Они осторожно спускались по ступенькам и нервно вглядывались в темноту, высматривая Упивающихся Смертью, исчезнувших в ночи. Но взгляд Гарри был прикован к подножию самой высокой башни замка, и ему казалось, что он видит в траве небольшое черное возвышение – хотя на самом деле с такого расстояния не мог ничего разглядеть. Пока он молча смотрел туда, где, по его расчетам, лежало тело Думбльдора, к башне стал стекаться народ.
– Чего они там высматривают? – спросил Огрид, когда они с Гарри подошли к замку. Клык жался к их ногам. – Чего это там в траве? – пронзительно вскрикнул он и кинулся к успевшей собраться небольшой толпе. – Видишь, Гарри? Прям под стеной? Где знак… черт… думаешь, кого-то сбросили…?
Огрид замолчал, очевидно, опасаясь высказать ужасную мысль, пришедшую ему в голову. Гарри шагал рядом с ним. Лицо и ноги, по которым за последние полчаса ударило столько всевозможных заклятий, сильно саднили, но Гарри в какой-то странной отрешенности не чувствовал своего тела... Реальной, неизбывной была только разрывающая боль в груди…
Они с Огридом как во сне прошли сквозь тихо бормочущую толпу – к границе, которую онемевшие школьники и преподаватели не осмеливались пересечь.
Огрид застонал от горя и потрясения, но Гарри не остановился; он медленно побрел вперед, подошел к Думбльдору и сел рядом с ним на корточки.
Что надежды нет, Гарри понял, когда Телобинт Думбльдора перестал действовать – такое могло произойти только со смертью человека, наложившего заклятие. И все же он не был готов к столь страшному зрелищу: разбитое тело, руки и ноги, простертые в разные стороны… величайший колдун эпохи…
Глаза Думбльдора были закрыты; если б не странно изогнутые руки и ноги, казалось бы, что он спит. Гарри протянул руку, поправил на крючковатом носу очки со стеклами в форме полумесяца, стер рукавом струйку крови, вытекшую из уголка рта. А потом стал просто смотреть на мудрое старое лицо, стараясь постичь кошмарную, невозможную правду: Думбльдор больше никогда не заговорит с ним, никогда не придет на помощь…
За спиной Гарри раздавалось тихое бормотание. Прошло очень много времени, прежде чем он, наконец, осознал, что упирается коленом в нечто твердое, и посмотрел вниз.
Медальон, который они добыли так давно, выпал из кармана Думбльдора и открылся, вероятно, от удара о землю. И хотя Гарри был уже за пределами всех эмоций, он, подбирая медальон, подумал: что-то не так…
Он повертел драгоценность в руках. Медальон казался меньше, чем в воспоминании, и на нем не было ни украшений, ни витиеватого «S», знака Слизерина. Внутри тоже не было ничего, кроме свернутого клочка пергамента вместо портрета.
Гарри автоматически, не отдавая себе отчета в своих действиях, вытащил бумажку, развернул и при свете множества палочек, которые успели зажечься у него за спиной, прочитал:
Черному лорду
Я знаю, что умру раньше, чем ты прочитаешь мое послание, но хочу, чтобы ты знал: это я открыл твой секрет. Я украл настоящий окаянт и намерен уничтожить его, как только смогу. Я встречаю смерть в надежде, что когда ты встретишь соперника, равного тебе по силе, ты снова будешь простым смертным.
Р.А.Б.
