Евгений Енин
Золото пахнет мёдом и перцем
© ЭИ «@элита» 2016
* * *
Проснувшись, Янка сразу заорала.
А что ещё делать, если, открыв глаза, видишь глаза? Можете предложить другие варианты?
Глаза от её крика зажмурились и отскочили.
Зажмуриться – это правильно. Янка последовала примеру чужих глаз и зажмурила свои. Через минуту она попыталась проснуться на бис. Теперь вид на комнату никто не заслонял. Это хорошо. У её кровати стояли три мальчика и девочка. Радостно улыбаясь. Это уже хуже.
– Она, – прошептал один из мальчишек уголком рта, потом растянул губы до коренных зубов, изображая дружелюбную улыбку, и помахал Янке ладошкой, от живота, довольно робко.
Янка натянула одеяло до подбородка и нервно сглотнула. Родителей дома нет. Папа в командировке, мама вчера сказала, что с утра поедет на рынок. Как эти… эти неизвестно кто попали в квартиру? Дверь сломали? Она бы проснулась. И зачем? Ограбить? На вид её ровесники, в этом возрасте квартиры не грабят. Максимум – игрушки отбирают. Ну ладно – планшеты, телефоны. Но двери не ломают.
Дети молча стояли почти по стойке «смирно», только самую малость переступая с ноги на ногу. Уголки ртов у них начали дрожать, устав растягиваться в крокодильих улыбках.
Янка зажмурилась снова. Открыла глаза секунд через десять. На этот раз ничего не изменилось. Они не исчезли.
– Гхм, гхм, – откашлялся плотный пацан, нервно мявший полу коричневой шерстяной куртки. Судя по глазам, тот, что к ней нагибался. – Привет, Янка.
Ага, значит, точно к ней пришли. А она подумала, что квартирой ошиблись. Ломали дверь, не глядя на номер.
Янка молча кивнула и сжала край одеяла.
– Не узнаешь?
Он двумя руками попытался пригладить растрёпанные волосы.
– Нет?
Янка покачала головой.
– Ну, это… – пацан нервно глянул на своих спутников, – Я Толстый. Это Белочка. Малыш. Профессор, – касался он каждого рукой.
Представленные вытянули шеи, с надеждой уставившись на Янку.
Толстый? Белочка? Малыш? Профессор? А! Понятно. Надо же. Здорово. Янка улыбнулась, сладко потянулась, перевернулась набок и накрылась одеялом с головой. Чудесный сон, из тех, что снятся под утро. Обязательно досмотрит его до конца.
Ей снились шёпот и шебуршание. Что-то вроде:
– Малыш, принеси.
Кто-то стянул с неё одеяло.
– Янка, извини, – на этот раз говорила девочка, – фея-крёстная предупреждала, что ты не поверишь, и сказала взять с собой это. Вот. – Она похлопала её по плечу. – Посмотри, а?
Янка открыла один глаз. Тот, кого назвали Профессором, держал жёлтую блестящую часовую стрелку. Выше него ростом.
– Это Марка, он на ней летал, помнишь?
* * *
Янка открыла оба глаза и села на кровати. С феей-крёстной лучше не шутить. А вспоминая Марка, она до сих пор вздрагивала.
Что???
Она умудрилась подпрыгнуть сидя.
Какая фея-крёстная, какой Марк??? Она в Москве, у себя дома. Ей, конечно, приснилось недавно, что она… Приснилось, что она…
Янка осторожно встала, нащупала ногами тапочки, подошла к детям, по очереди внимательно всмотрелась в их лица. Дети преданно ловили её взгляд. Пощупала часовую стрелку. Холодная. Понюхала куртку Толстого. Толстый задержал дыхание. Пахло овцами. Села на кровать.
Значит, не приснилось.
Янка разглядывала свои тапочки, дав организму минуту на привыкание к новой реальности.
Недавно ей приснилось, что она…
Ну да, получается, не приснилось. Получается, это и правда было.
Она оказалась в какой-то квартире. Проснулась там в цветочном горшке. Ей сказали – она зубная фея. Отвечает за чистку зубов. Летает на зубной щётке. И она летала. Потом случилась заварушка с королевой-самозванкой, в результате которой феи из квартиры переселились в лес. А Янка, снова заснув в цветочном горшке, проснулась у себя дома. Профессор, Белочка, Малыш и Толстый – это гномы. Те же самые феи, только не летают. Но могут научиться. Через квартиру проходила гномья подземная железная дорога, на станции Янка с ними и познакомилась. А потом они помогли всем по этой железной дороге уехать. Марк, чью леталку гномы притащили к ней, хотел королеву свергнуть, но при нём феям жилось бы ещё хуже, чем при Клавдии, королеве. А фея-крёстная, Августа, главная фея детей, навела порядок. Но без Янки она бы не справилась – сама говорила.
И вот, гномы у неё дома.
Сильно подросшие гномы.
* * *
– Привет! – Янка подняла голову и улыбнулась.
– Привет!!! – радостно закричали гномы.
– Фуух, мы уж думали, ты нас не узнаешь, – Толстый вытер пот со лба.
Белочка обняла Янку и поцеловала в щёку. Профессор сунул часовую стрелку в руки Малышу и тоже полез обниматься. Малыш держал стрелку и стеснялся.
– Подождите, подождите, – Янка выпуталась из гномов, – я точно не сплю?
– Точно, – кивнули все четверо.
– Вы гномы?
– А кто же ещё?
– А…
Янка раздвинула большой и указательный палец сантиметров на пять и вопросительно посмотрела на гномов нестандартного размера.
– Чего? – Толстый повторил её движение. – А! – махнул он рукой. – Ты же там, у нас, не была такая, – он широко развёл руки. И мы у тебя не такие, – он показал пальцами. – Всё, как крёстная сказала. Большого ума фея, между прочим.
– Но тогда вы не гномы. Вы что здесь, люди, что ли? Ну, дети, как я?
– Янка, не в размере дело, – Белочка рассматривала стоящие на полочке пузырьки с детскими ванильными духами, помадой и блёстками, – а это что?
– Блеск для губ. Ну, вот так, попробуй, – Янка повозила себе по губам пальцем.
– Ух ты! А можно?..
– Да, бери, не жалко. Ну, что там про размер?
– Ты сама-то в фейской квартире кем была? – продолжил вместо Белочки Профессор.
Янка задумалась:
– Зубной феей я была.
– А человеком?
– Тоже. Наверное. Ну, я ведь такая же осталась. Только уменьшилась.
Белочка пооткрывала все крышки и нюхала по очереди содержимое пузырьков и баночек.
– Почему уменьшилась? Почему ты так решила?
– Ну, там же эти были, большие. Как великаны.
– А мы какие были? Феи. Гномы. И ты?
– Мы? Одинаковые мы были. Так это что же, вы, гномы, размером как я?
– Или ты ростом как гномы, это как тебе больше нравится.
– Вот ведь… Ну надо же…
– Ты что, расстроилась, что ли?
Янка вздохнула, порылась в шкафу, вытащила книжку. С Белоснежкой и семью гномами на обложке. Потыкала пальцем.
– Вот. Гномы. Я всю жизнь думала, что люди большие, а гномы маленькие. Теперь, выходит, мы сами маленькие. Как гномы.
Профессор заворожённо рассматривал обложку и Янку не слушал.
– Эй, идите все сюда! – помахал он рукой. – Вы это видели? Нет, вы это видели?
Остальные гномы, этого, конечно, не видели.
– Это что, Профессор? – Толстый наклонился над книжкой.
– Это мы.
– В каком смысле, мы? – не понял Толстый.
– В таком смысле, что они, – Профессор показал на Янку, – так себе нас представляют.
– Чего? Мы – пузатые, маленькие, с бородами и в дурацких шляпах? Вы что тут, с ума посходили? Белка, ты это видела? Ой, мама…
Толстый, глядя на Белочку, выронил книжку.
Белочка сразу сообразила, для чего нужна детская косметика. Для украшения лица. А чем больше украсишь, тем, понятно, красивее. Помада покрывала губы, щёки и нос. Помада гигиеническая, неяркая, этот её недостаток Белочка исправила блеском. Места, оставшиеся свободными, пригодились теням для век. То есть, теперь уже для лба и ушей. А зачем нужны тени пяти цветов, если не использовать их сразу? Поверх всего этого великолепия Белочка налепила звёздочек, стразиков и прочих приклеивающихся штучек.
– А-а-а!
Это закричал Малыш. Он взял из корзины с игрушками мышонка, плюшевого, и жамкал его до тех пор, пока мышонок не запел человеческим голосом:
– Маленькая мышка прогуляться вышла и, рискнув своим хвостом, познакомилась с котом.
– А-а-а!
Малыш отшвырнул мышонка. В фейской квартире и гномам и Янке пришлось повоевать с игрушками, оживавшими по ночам. Тамошние игрушки были выше них ростом, и могли заиграть пойманного гнома или фея до смерти.
– Кот его зауважал и на ужин есть не стал, – допел мышонок со шкафа.
– Мама!
Пятившийся от Белочки Толстый сел на пульт от телевизора, и тот включился. Злая синемордая волшебница в чёрной шляпе что-то орала во весь экран.
– А-а-а-а-а! – гномы, все вместе, легко перекричали волшебницу.
– Бежим!
Спасаясь от телевизора, они бросились в прихожую.
В двери повернулся ключ. Мама вернулась с рынка.
* * *
– Яна! Что у тебя телевизор так громко орёт? Ты в порядке? Что-то случилось?
Мама смотрела на Янку, застывшую посередине своей комнаты.
– Да что с тобой? Дочь?
Янка стояла с красным лицом, дикими глазами и разинутым от ужаса ртом. Она лихорадочно соображала, как объяснить происходящее. Что ей сказать про этих четверых, застрявших в дверном проёме? Знакомься, мама, это гномы? А я, кстати, фея, если ты не знала. Мама вызовет «скорою» и отправит всех в дурдом. И будет права.
